Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения (СИ) - Пожарская Анна

Развернулась и направилась к выходу. Хозяин дома догонять не стал: поговорит с Дарией завтра, когда они оба немного успокоятся, а сейчас надо понять, как быстро привести в порядок кабинет, и проверить, уцелело ли хоть что-то.

Дария не пошла домой, решила немного прогуляться и привести мысли в порядок. Все равно Трумель не ждет ее рано: он не знает об отмене визита к королю, а из дворца она всегда возвращалась, уже когда все готовились ко сну. Не разбирала дороги, просто топала по знакомым улочкам и глазела по сторонам. Тело мучила усталость после магических упражнений, настроение было хуже некуда, а в душе боролись два желания: медленно и со вкусом растерзать Эдриаса и спрятаться от всех подальше. И если с первым все было понятно без лишних пояснений, то что делать со вторым, Дария не знала.

«Никогда не произноси заклинаний в гневе и обиде.» — гласил один из главных магических принципов. «Можно натворить дел, о которых потом пожалеешь», — подсказывала житейская мудрость. «Если жертва пожалуется, тебя жестоко накажут», — нашептывал опыт, и с каждым шагом Дария все больше злилась на себя за несдержанность. В позиции Эдриаса не было никакого секрета: декан даже не пытался скрывать своего отношения к женщинам в целом, а в ее наивной вере, что о ней-то он думает по-другому, он не виноват. Сама должна была сообразить. Как раз между поцелуями и мечтами о ласках посмелее. В конце концов, уже не тринадцать, как Энилю, и даже не восемнадцать, как студенткам-первокурсницам академии. Пора взрослеть и умнеть.

К ночи набежали тучки и мелкие противные капли заставили повернуть домой. Прервать добровольное одиночество и окунуться в мир вроде бы родных, но привычно равнодушных к ней людей. Идти к Трумелю не хотелось, но другого дома у Дарии все равно не было.

Как ни странно, опекун дожидался ее возвращения. Ей удалось проскочить мимо сонного слуги, но не мимо облаченного в домашнее Трумеля. Он сидел в гостиной в окружении магических фонарей и изучал одну из толстых расходных книг. Окинул подопечную строгим взглядом и буднично поинтересовался:

— Как все прошло?

— Отлично, — ответила Дария, не особо вникая, что он имеет в виду. В домашнем тепле окончательно накрыла усталость после сложного заклинания и думать не хотелось. Объясняться, где была весь вечер, тоже. Оставалось только надеяться, что про ее странные отношения с Эдриасом опекун еще не в курсе.

Трумель улыбнулся и пожелал ей приятных снов. Дария поднялась к себе и, лишь скидывая платье, поняла, что опекун наверняка спрашивал о признании ее королем, и она, похоже, обнадежила его зря.

Ничего, объяснит все за завтраком. Да и так ли это важно? Все равно до официального объявления ничего не изменится. А между разговором с отцом и публичным заявлением о его решении может пройти уйма времени. Спешить некуда.

Засыпала в раздумьях о произошедшем в доме Эдриаса. Ворочалась, злилась на себя, на него и на Эниля. Всем троим стоило держаться осторожнее. Мальчишке не провоцировать гостью отца, Эдриасу не заставлять сына ревновать, а ей не давать себе волю из-за мелочей. Узнай ее магические наставники, при каких обстоятельствах ей поддалось заклинание разрушения стекла, ее ждет по меньшей мере выговор. А в худшем случае и вовсе запрет на использование заклинаний. Впрочем, она руку готова была дать на отсечение, что Эдриас ее не выдаст, остается только, чтобы мальчишка не болтал о произошедшем направо и налево. Хотя и это, наверное, не слишком важно. Она никогда не планировала зарабатывать на жизнь магией, и остаться без нее хоть и неприятно, но не смертельно.

В одном Дария была уверенна совершенно: извиняться перед господином Куртисом она не собирается. Разочарованные пустоголовые девицы способны и на гораздо большие пакости, чем порча запаса зелий. Просто до нее Эдриасу попадались только кроткие овечки. Ничего. Зато в следующий раз он, возможно, попридержит свой поганый язык.

Проснулась поздно. Как раз привести себя в порядок и топать в академию. Завтракать пришлось в одиночестве: господин Трумель уже уехал по делам. Дария махнула рукой — поговорит с опекуном вечером — и тоже засобиралась прочь из дома. Начинался новый день, и она настраивалась на хорошее. Еще переживала из-за ссоры с Эдриасом, но уже хотя бы не злилась на себя. Это обнадеживало и дарило надежду, что из несостоявшегося романа она выйдет без больших разочарований.

Декан Куртис ждал ее в приемной. Секретарь еще не пришел, но Эдриаса это, похоже, не смущало. Он вольготно устроился в кресле и погрузился в чтение утренней газеты. Выглядел как всегда отменно: приятный костюм, начищенная обувь, разве что шевелюра не желала собираться в приличную прическу. Но это его ничуть не портило. Дария невольно улыбнулась, все-таки начинать день со встречи с ним было страшно приятно. Завидев хозяйку кабинета, гость поднялся на ноги и как-то неестественно мягко улыбнулся.

— Поговорим? — поинтересовался вместо приветствия.

Дария молча кивнула и поманила его за собой.

— Я нашел двух магов-пользователей, готовых заняться входом в подвал, — сообщил он деловито, как только за ними закрылась дверь кабинета. — Так что сегодня перед обедом можем попробовать попасть туда.

— А зелье? — осторожно поинтересовалась Дария, масштабы вчерашних потерь Эдриаса стали доходить до нее только сейчас. Сколько там было заготовлено? На годы вперед. А пропало за считанные мгновения.

— Зелье, к счастью, хранилось в моем кабинете в академии, — улыбнулся Куртис. — Так что с этой стороны препятствий для похода нет.

— Хорошо, — Дария вернула улыбку. — Тогда присылайте секретаря, как только будете готовы.

Посмотрела на Эдриаса выжидающе. Не хотела, чтобы он уходил, не отказалась бы позавтракать вместе. Пусть не голодна, но поболтать за чашечкой кофе было бы очень неплохо. Заодно прояснили бы вчерашние недомолвки. Не хотелось, чтобы все закончилось так. Вообще не хотелось, чтобы что-то заканчивалось.

— Я не сержусь, — сообщил он неожиданно буднично и спокойно, но сердце Дарии забилось быстрее. Эдриас усмехнулся и продолжил: — Хочу извиниться за Эниля, за свои слова. Вовсе не считаю тебя пустоголовой девицей. Точнее, считал, когда мы только познакомились, но сейчас мнение изменилось. Ты нравишься мне, и, если позволишь, я бы продолжил ухаживания. Не знаю о дальнейших намерениях, в конце концов, все только начинается, но я не противник брака, просто не верю, что кто-то может заменить мою супругу.

Дария поймала его взгляд. Он смотрел привычно тепло и спокойно. Вздохнула и решилась.

— Я тоже виновата, мне не стоило так болезненно реагировать на слова мальчишки.

Эдриас пожал плечами. В его каре-зеленых глазах промелькнула шальная искорка:

— Вы мало отличаетесь друг от друга. И по возрасту друг от друга недалеко ушли, — он усмехнулся: — Но вчера у меня не возникло желания задушить тебя на месте, а это что-нибудь да значит…

— Судя по всему, очень много, — Дария облизнулась и застыла в нерешительности. Хотелось поцеловать его, но вот можно ли, она не знала.

Эдриас разрешил ее сомнения: приблизился и заключил в объятия. А потом коснулся губами губ. Неспешно, но жадно и горячо. Дарие показалось, что она вот-вот сойдет с ума, в его объятиях было томительно сладко. Согревалась кровь, забывались обиды, мрачные мысли и страх, все тонуло в уверенных ласках этого мужчины. Не хотелось отпускать его от себя ни на мгновение. И что-то подсказывало, что ему, похоже, тоже неплохо рядом.

В дверь постучали и, неохотно выскользнув из объятий декана, Дария пошла открывать. На пороге стоял мужчина в форме королевского курьера. Он поклонился и протянул Дарие запечатанное послание. Госпожа ректор нахмурилась: на конверте красовались печати принца. Торопливо разорвала бумагу и пробежалась по тексту глазами.

— Что-то случилось? — спросил Эдриас. Вероятно, вид у Дарии был такой встревоженный, что он не сдержался.

Она глубоко вдохнула, стараясь прийти в себя.

— Сегодняшний ужин во дворце тоже отменяется. Короля пытались отравить каким-то неизвестным зельем, и брат не знает, выкарабкается отец или нет.