Секундо. Книга 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

Графиня потупилась и не смогла сдержать горестного вздоха. Ясно, граф посещает любовницу не каждый день для того, чтоб оставить силы и на законную жену. Он делает все, чтоб она ничего не заподозрила. И одинаково ласков с ними обеими. Слова «все будет хорошо», нежно сказанные графом любовнице на прощанье, огнем жгли сердце обманутой жены.

Она твердо знала: то, что хорошо для любовницы, однозначно плохо для законной супруги. Наверняка у колдуньи уже составлен план, как избавиться от соперницы. Но она ее опередит и погубить себя не даст. У нее есть дети, за которых она отвечает. И муж, которого она любит, несмотря ни на что. Под действием дурмана он просто не ведает, что творит.

Не сомневаясь больше в своей правоте, графиня приказала:

— Раз граф вчера у нее уже был, то сегодня не пойдет. Так что постарайся сделать все сегодня. И никому об этом не говори.

Воодушевленный слуга удалился с лихорадочной жаждой действия. Приводя в порядок одежду графа, думал об одном: запутавшегося в колдовской паутине хозяина нужно спасать, и он его спасет! Пусть тому и нужен наследник, но уж точно не от этой малоприятной и опасной особы. К тому же графиня еще молода и вполне может родить мальчика сама.

В сумерках камердинер пришел к Амирель, оторвав ее от мирного сидения в кресле и чтения книги об устройстве природы, принесенной по ее просьбе Холлтом, и без всяких эмоций сказал:

— Граф просил вам передать, чтоб вы срочно собрались и вышли из парка через ближнюю калитку. Он будет ждать вас там с каретой.

— Что случилось? — испуганно вскричала Амирель, прижимая к груди задрожавшие руки. — Неужели здесь эмиссары тайного сыска?

— Не знаю, — внутренне похихикал Никол над ее тревогой, — но только граф просил вас не медлить.

Амирель кинулась собираться. За несколько минут покидала в баул все привезенные с собой вещи, натянула удобную мужскую одежду, в которой приехала к Мелисси и которая не стесняла движений, привязала кошель с деньгами к поясу, скрыла его под теплой кофтой. Накинула меховой плащ и вышла к поджидающему ее Николу. Поманила его за собой, указала на баул.

— Вы ничего не забыли? — спросил он, с сомнением глядя на объемный мешок. — Обратно-то вы не вернетесь, я думаю. Раз уж так спешно уезжаете.

«Тайный королевский сыск меня обнаружил! — уверилась в своей догадке Амирель. — Поэтому мы и бежим. Надеюсь, граф и его семья не пострадают из-за меня».

— Нет, я взяла все. Моих вещей здесь не осталось, — заверила она его, глядя по привычке в пол.

— Тогда пошли, что ли? — грубовато поторопил ее Никас, взял баул и первым пошел к дверям.

Она вышла следом, печально вздохнув. Скрывая довольную ухмылку, камердинер аккуратно повернул ключ в замке, опустил его в стоявший рядом с крылечком большой цветочный вазон, наполовину занесенный снегом. В ответ на вопрос Амирель, зачем он это сделал, нехотя пояснил:

— Потом заберу. Нужно же еще и прибрать успеть, чтоб никаких следов не осталось. Кто его знает, вдруг тут и впрямь будет обыск?

Они двинулись к забору по заранее расчищенной камердинером дорожке. Возле калитки он немного задержался, заслышав зловещий волчий вой. Представив на мгновенье, что будет с девушкой, содрогнулся. Но быстро справился с собой, отворил калитку и вытащил баул наружу. Амирель вышла за ним.

— Вот туточки вам графом и велено ждать! — выпалил он, затащив баул за елки так, чтоб его не было видно из парка, шустро заскочил обратно и закрыл калитку изнутри на висячий замок.

Потом быстро, не желая видеть, как колдунью будут рвать волки и уж тем более не желая слышать ее предсмертные вопли, рысью понесся обратно по дорожке, потряхивая кругленьким пузом. Добравшись до домика, распахнул все окна и дверь, чтобы выстудить еще теплые стены. Оставшиеся продукты собрал и выбросил подальше в снег, уверенный, что к утру их растащат мыши и совы.

Потом прошел по комнатам, убрал все следы пребывания здесь человека. Вполне довольный собой, закрыл входную дверь на ключ и вернулся в замок.

В коридоре его встретила бледная взволнованная графиня. Сознание того, что она обрекла на смерть человека, угнетало, но она не позволяла себе раскиснуть. Торопливо заведя камердинера в малую гостиную, махнула камеристке рукой, веля удалиться, и обеспокоенно спросила:

— Все сделал?

Никас горделиво заверил, заложив руки за спину и отставив в сторону ногу в высоком, до блеска начищенном сапоге:

— Все. Девка в лесу одна. Скоро она никому досаждать не будет. — И опасливо спросил: — А где граф? Он ни о чем не догадывается?

Графиня приложила руки к горящим щекам, пытаясь заглушить вдруг нахлынувшие угрызения совести.

— Его внезапно вызвали в город. Что там стряслось, не знаю. Он уехал очень быстро, верхом, почти без охраны.

— Как удачно! — облегченно выдохнул Никас. — А то я боялся, что кто-нибудь случайно услышит вопли этой девки и доложит графу…

Прерывая его, в комнату тяжелой рысью вбежал их обычно неповоротливый мажордом.

— Графиня, графиня! — он не смог сдержать охватившую его панику. — К вам эмиссар из тайного сыска! С ним несколько человек стражников! И…

Он не успел договорить. Человек в черном кожаном дублете простого, почти купеческого покроя, ввалился в комнату без доклада, бесцеремонно отодвинув мажордома в сторону. Смерив напуганную графиню холодным взглядом, бесцветно выговорил:

— Нам пришел донос, что в вашем имении прячется колдунья!

Графиня приложила к вискам тонкие пальцы, приоткрыла рот и принялась глубоко дышать, пытаясь превозмочь обморок. Решив, что хозяйка ничего об этом не знает, и что его сообщение стало для нее ужасным потрясением, эмиссар приказал стоявшему рядом с ней камердинеру:

— Эй, ты! Проводи-ка нас к дому младшего садовника! И поживее! Будешь медлить, получишь плетей!

У Никола задрожали руки, и задергался правый глаз. Мысленно благословляя свою удачу, — ведь он успел выдворить любовницу графа буквально перед появлением незваных гостей, — снова оделся и пошел по хорошо знакомой тропке, надеясь, что за прошедшее время волки успели сделать свое черное дело.

Шел густой снег, дул сильный ветер, все следы, ведущие к домику и от него, перемело. Пройдя по девственно чистой тропке, подошли к дому. Открыв дверь, Никол пропустил вперед шедших за ним эмиссара и королевских стражников. Стражники остались караулить у входа, эмиссар прошел по комнатам, заглянул во все углы и вернулся в прихожую. Сурово спросил у стоящего навытяжку камердинера:

— Здесь совсем недавно кто-то жил. Кто?

Под его пристальным немигающим взглядом Никас почувствовал себя нашкодившим щенком. Ответил, подобострастно кланяясь:

— Так младший садовник и жил, кому же еще здесь жить?

Эмиссар переглянулся со стражниками.

— Где он сейчас? — тут же последовал недоверчивый вопрос.

Никас решил говорить правду, все равно это было легко проверить:

— Женился на дочке старого Бейца, что сапожничает в деревушке неподалеку, да и перебрался туда. В помощь тестю. А графиня велела дом беречь, потому что у нее на примете новый садовник есть, к лету должен приехать, если его старший примет, конечно, он капризный у нас. Вот сюда слуги и захаживают, чтоб дом в порядке содержать. Она хозяйственная у нас, графиня-то, бережливая и домовитая…

Не слушая глупую болтовню явно напуганного слуги, эмиссар развернулся и пошел прочь, стражники гуськом потянулись за ним. Опытный служака с самого начала не верил в этот идиотский донос. Если б граф хотел спрятать колдунью, что само по себе на редкость глупо, он бы ее не в парковом домике прятал, куда любой может зайти.

Возможности у него огромные. В графском мэноре одних только замков несколько, не считая обычных домов, в том числе и в Холлтбурге. А уж в замках потайных ходов и покоев немерено, да и знать о них, кроме посвященных, никто не знает. Холлт бы ее так спрятал, что никто ее не нашел.

Да и связываться с графом себе дороже. Домик младшего садовника обыскать удалось только потому, что графа подложно вызвали из поместья. Холлт бы эмиссара и за ворота не пустил, для него тайный королевский сыск не указ, а без разрешения графа обыск имения невозможен.