Мой жених из другого мира? (СИ) - Комарова Марина
Некоторое время мы шли, и даже никого не встретили. Потом стали появляться соседи, машущие рукой и умильно поглядывающие на Боню. Бонапарт может быть милым, если того хочет. Это очень сильно помогает ему проникнуть в душу нового знакомого, получить лакомство и внести посильный вклад в дело всепланетного обожания сенбернаров.
Солнышко пригревало, уже сейчас было ясно, что день будет жарким. Даже дующий с реки ветерок, доносящий запах воды и травы, не сможет уберечь от зноя.
Может, и правда стоит съездить в гости? Гости — это не женитьба. Посмотрю, приценюсь. Не понравится — мой любимый токарный станок у меня никто не отбирает. Тьфу, то есть спокойно смогу вернуться, забыть красавца и заняться делом. К тому же у нас отпуск через полтора месяца.
И тут же мелькнула неожиданная мысль: не забуду. В груди словно расплескалось что-то горячее и горькое. Будто только мысль о том, что Арне может уехать и не вернуться, причиняла невыносимую боль. Это было чем-то новым… и непонятно.
Сердце почему-то забилось чаще. К щекам прилил жар. Да что ж это такое? Заболела чем?
Бонапарт сочувственно на меня посмотрел, а потом тем же печально-возвышенным взором указал на магазин через дорогу. Мол, а там есть чудные сырные булочки… И если вы, о хозяйка, любезно согласитесь туда зайти и купить бедному пёсе одну из них, то вас ждут всяческие прекрасности не только в раю после смерти, но и в жизни земной. Если проще: don’t make stradashki — make jrat’.
И в его собачьей логике есть нечто прекрасное, согласитесь. Конечно, можно возмутиться, что в нашем доме так часто думают о еде, но о чем ещё думать проглотам?
Поэтому пришлось удовлетворить собачье желание, купить парочку вкусняшек и сесть на скамейку. Ни одной умной мысли в голову почему-то не приходило. Ещё и ночь… Если мне такие сны снятся, что наутро не разобрать, правда или всего лишь сладкие грёзы, то надо что-то делать. А то так дойдёт, что я бедного Арне зажму где-то в тёмном углу у тёплой стенки и как…
Я посмотрела на серебряный браслет, обвивающий моё запястье. Вообще-то браслеты я не слишком люблю, больше серьги и кулоны. Ибо руками вечно работаю, непременно куда-то влезешь и испортишь украшение. Но тут пришлось по душе. Я его даже не снимала. Сначала из уважения к гостю, а потом как-то само… Браслет практически не ощущался, ни капли не мешал, что бы я ни делала. Да и приятно видеть в глазах Арне радость от того, что угодил подарком.
Это странно. Мне вообще хотелось, чтобы он чаще улыбался. Интересно, это у нас что? Влюблённость или просто гормоны устроили айнанэ в крови? Сложно. Надо разбираться.
Вдалеке, спускаясь по дороге, показалась наша машина. Сразу появилась трусливая мысль спрятаться за каким-нибудь столбом, ведь вряд ли меня не заметят в моей малиновой майке и с сенбернаром под мышкой, но потом разум взял верх. Поэтому я гордо осталась на скамейке, а Бонапарт только покосился на меня, будто чувствуя, что сейчас будет что-то интересное.
Машина остановилось возле нас. Я уже решила, что нам скажут садиться, однако Арне вышел из неё, а папа бессовестно двинулся дальше. Пока я искренне возмущалась подобному поведению, Арне оказался возле меня.
— Далеко вы забрели, — сказал он и мягко улыбнулся.
— Пешие прогулки полезны для здоровья, — честно ответила я. — Да и Боне надо разминаться, иначе мы рискуем быть загнаны в угол очень резвым сенбернаром.
— Он хороший, — рассмеялся Арне, и пёс явно остался доволен похвалой, но потом посмотрел на меня, словно намекая, что неплохо бы дать ему вторую булочку.
— Полина, — вдруг начал Арне, и что-то в его тоне мне показалось настораживающим.
Я медленно подняла взгляд и встретилась с его, таким янтарным, неповторимым, невозможным. Он коснулся моей руки, мягко сжал; по венам пронесся живой огонь, не давая сделать и вдоха, не то что отвести глаза.
На безымянный палец что-то скользнуло. Из груди вырвался судорожный выдох. Нет, этого не может быть. Просто не может быть. Это может происходить с другими девушками, но не со мной.
Арне коснулся моей щеки, а потом тихо, но уверенно и спокойно спросил:
— Ты выйдешь за меня замуж?
Глава 9. Ени, снежная принцесса
Норге, г. Кристианнсанд
Дни шли, приезд Арне неумолимо приближался. Йонне удалось связаться с братом и рассказать про «пожелание» отца. Надо ли говорить, что обрадовать оно никак не могло?
Йонне вздохнул и оперся ладонями о подоконник. Да уж, Арне пришлось действовать очень быстро. Дай боги, чтобы Полина не заподозрила что-то плохое. Ведь девушки — создания особенные, мозг у них работает совсем не так, как у парней. А логика… не родился ещё тот бог, который сумел бы объяснить законы действия женской логики.
С затянутого тучами неба моросил противный дождь. Яссе лениво перекатился на левый бок, отворачиваясь от печального вида за стеклом. Лужи, мокрая земля и струи дождя его явно не радовали.
— Да уж, приятель, — философски заметил Йонне, почесывая кота за ухом, — это наше лето. Посмотри, какая прелесть: не обгоришь и на крем для загара не надо тратиться! А потом обливаться не будешь, переживая за запах, и…
Яссе довольно мурлыкнул, подставляясь под руку хозяина.
— Правда, — тут же заметил Йонне, продолжая поглаживать бесконечно наглое создание, — не знаю, любит ли Полина надевать шерстяные носки под босоножки. Как думаешь, если я ей подарю резиновые сапоги и дождевик, не обидится?
— Мр-р-р! — возмутился Яссе.
— А если сапоги в цветочек?
На цветочек пушистый обормот был согласен. Хотя не слишком и не сразу. Правда, Йонне сейчас было откровенно не до этого. А вот мысль, что будущей невестке надо купить подарок, показалась дельной. Правда, он понятия не имел, что любит Снежинка Арне.
«Ладно, что-нибудь придумаю, у меня ещё целый день в запасе», — решил он, садясь за компьютер.
Работа не ждёт, Дом Стражей — не только организация, где добросовестные граждане разрабатывают схемы противостояния оутти, внедряют их в жизнь и проводят разные эксперименты, но и… работают на благо Норге. Арне, например, имеет вполне гражданскую специальность архитектора. Другой вопрос, что занимался он проектами зданий, где размещались ответвления Дома Стражей с их лабораториями, площадками для экспериментов и полигонами для аннигиляции оутти. Не жизнь, а сказка!
Сам Йонне — биолог. Последний его проект был связан с разработкой био-имплантов, которые помогали бы отражать пагубное воздействие оутти на живой организм. Остановить или уничтожить пока было нельзя. Но вот поработать именно с отражением — вполне реально.
Йонне установился на схему, присланную Лейфом Кёттуром, инженером, работающим с ним в паре и отвечающим за техническую часть проекта.
В голову, правда, ничего разумного не шло. Почему-то мысли постоянно возвращались к мерзкому заявлению отца. На душе становилось гадко, и хотелось как можно скорее оказаться под струями дождя, чтобы смыло все это внутри, очистив от той мерзости, что в данном случае звалась «родственные отношения».
Даже думать не хотелось о том, что ими обоими когда-то очень гордились. Ведь Арне подавал огромные надежды, его дипломный проект сразу забрали в Дом Стражей, и его тут же пригласили на работу. Йонне не добился таких успехов, однако тоже держался среди отличников и не раз зарабатывал награды своему университету.
Вообще-то, если быть откровенным, Арне родители любили больше. Первый сын, лучший во всём, надежда рода и всё такое. Младшего в сторону не отставляли, конечно, но смотрели с каким-то немного умилительным всепрощением. Мол, маленький, что с него взять?
Тогда это раздражало. Но когда с Арне случилось несчастье, а родительский взор обратился к Йонне, никакой радости это не принесло.
Хотелось быть любимым сыном просто так, а не потому что срочно потребовалось заменить старшего. К тому же с Арне у них всегда было взаимопонимание.
Едва погрузившись в работу, Йонне вздрогнул: на мобильный пришло сообщение от Видара.
