Ярослава Лазарева - Зов ночи

      В растерянности я взяла лист со стола и медленно прочитала вслух:

— Должен я уйти, потом — вернуться,

чтоб открыть опять все ту же дверь.

Перейти порог и улыбнуться,

и забыть о тщетности потерь.

И забыть о боли расставанья.

Все исправить, вновь шагнув к тебе.

Уничтожить вечность расстоянья,

распознав погрешности в судьбе.

И узнать закон: любовь все может!

Пусть она — неслышная мольба.

Превращений путь уже несложен.

Я люблю, а значит, я — судьба!

По мере того, как я читала, лицо Грега принимало все более спокойное выражение. Я поглядывала на него и старалась, чтобы мой голос звучал мягко и нежно. Стихотворение мне понравилось, и читала я с выражением. Грег заслушался. Его лицо разгладилось, и даже румянец вернулся. — Лада, — прошептал он. — Да, милый, это я! Наконец-то ты узнал!

      Какое прекрасное стихотворение ты написал! — Тебе правда нравится? — спросил он более

      живо, но тут же вновь будто сжался, глядя на меня с подозрением. — Очень! — подтвердила я и забралась на край топчана. — Не приближайся! — со страхом произнес он.

      — Что с тобой?! — не выдержала я и разрыдалась. Грег с явным изумлением смотрел на меня.

      — Ты плачешь? — взволнованно спросил он. — Я вижу слезы на твоем лице! Настоящие прозрачные слезы! А ведь вампиры не могут плакать, — шепотом добавил он. — Неужели он меня обманул?

      — Кто? — удивилась я и вытерла глаза.— О чем ты вообще?!

      — Ты не вампир? — еле слышно проговорил он. — Лада! Ты все еще обычная девушка? Но почему я тогда вижу тебя не в виде туманного а призрака, а вполне явственно? Ты будто живая!

      — Боже мой! — всполошилась я. — Ты видишь меня в пижаме.

       Перед тем как Лила отправила меня в прошлое, я действительно была в трикотажной пи-жаме, в которой пыталась уснуть. Она состояла из коротких шортиков и майки на широких лямках светло-. голубого цвета в мелкий розовый цветочек. Я была уверена, что Грег не увидит меня настолько четко, поэтому даже не подумала переодеться.

      — Да, — улыбнулся он, — помню эту милую пижамку. Она мне всегда нравилась!

      — Я воспользовалась восстановленной кровью, — торопливо заговорила я. — Может, от этого такой эффект? Но неужели из-за того, что я не выгляжу как туманный призрак, ты решил, что я вампир?

      Грег приблизился, протянул руку. Я попыталась взять его дрожащие пальцы, но ничего не ощутила. Наши руки не могли встретиться и прошли сквозь друг друга. На мои глаза снова навернулись слезы.

      — Тут появлялся Атанас, — тихо сообщил

      Грег, глядя мне в глаза. — Рассказал, что превратил тебя в вампира. Он так жутко смеялся.

      Говорил, что ты непременно появишься в моем времени, чтобы укусить меня, и что у нас нет другого выхода. И вот ты появилась, к тому же я вижу тебя четко в привычном облике. Что я должен был подумать?

      — Бог мой! — вздохнула я, поняв, что произошло. — Атанас и правда считает, что я вампир!

      И я села на топчан возле Грега и подробно ему рассказала о смерти Леры и нападении на меня Атанаса.

      — Ты в опасности! — заволновался Грег, когда я закончила свое повествование. — И я совершенно бессилен! Сижу тут, в этом двадцать третьем году, и ничего не могу поделать! Будет этому конец?!

      Он сжал кулаки

      — Рената пытается тебя нарисовать, — увещевающим тоном произнесла я. — Думаю, скоро все получится. Главное, потерпеть и ничем себя не выдать.

      — Это тяжело, Лада! Я постоянно себя контролирую. Мои знания о будущем уже не раз меня подводили. А время сейчас такое, что даже малейшее подозрение, что ты какой-нибудь иностранный шпион, может привести к самым печальным последствиям.

      — Что ты имеешь в виду? — испугалась я.

      — Помнишь мою соседку Маришку? спросил Грег.

      — Еще бы! — разозлилась я. — Она так нахально к тебе приставала!

      В одном из трансов я самолично наблюдала, как к Грегу заявилась хорошенькая юная брюнетка и довольно навязчиво начала приглашать

       его в  кино. Помню, что тогда Грег в раздражении  проговорился, что не хочет смотреть фильм про  какого-то там попа, а лучше бы сходил на «Носферату». Маришка сильно удивилась, услышав это название, а Грег моментально прикусил язык. Он говорил о фильме «Носферату. Симфония ужаса». Но в 1923 году этот фильм  еще не появился и Грег по определению не мог ничего о нем знать.

      — Она не дает мне проходу — мрачно продолжил он. — Я уже не раз ей объяснял, что  люблю другую. Но она в курсе, как и все на заводе, что моя так называемая любовь Зиночка вышла замуж. И все решили, что я свободен.

      К тому же, Лада, ты не представляешь, насколько поэты сейчас в фаворе! Барышни на нас буквально вешаются. А все Игорь Северянин'! Он ввел в моду эпатаж и эстрадное ис-полнение стихотворений. Так называемые поэзовечера. И по сей день они пользуются популярностью, хотя сам Северянин уехал в Эстонию и в Москве не бывает. Но видела бы ты, как стараются наши доморощенные поэты с завода! В клубе проводят поэзовечера и даже «турниры рифм», одеваются соответственно, волосы отращивают и напомаживают, выходят на сцену с горящим взором и вдохновенным лицом. Театр, одним словом! Меня от всего этого тошнит!

      — A Есенина видел? — решила я сместить акцент в разговоре, так как Грег становился все мрачнее— Он сейчас с Айседорой  в Америке, — тихо ответил Грег. — Но лучше мне обо всем этом не знать. Меньше знаешь — крепче спишь!— удрученно добавил он.

      Его голова поникла, длинные волосы закрыли лицо. Я видела, что мой любимый по-прежнему находится в глубочайшей депрессии. Видимо, он никак не мог приспособиться к существующей реальности. Но это было понятно. Ужасающая нищета, в которой он оказался, работа на станке на заводе, которую он не любил, наша разлука и неопределенность в будущем было от чего впасть в уныние. Но он пишет стихи, и это как-то меня утешало. Творчество всегда помогает в подобных ситуациях. По крайней мере, Грег мог уйти в свой мир грез.

      «И тут еще появление Атанаса! — подумала я. — Видимо, это было последней каплей! Но как он вообще здесь оказался?»

      — Как здесь оказался Атанас? — повторила я свои мысли вслух. — Ты его видел реальным?

      — Вполне, — ответил Грег и поднял голову.

      Его голубые глаза заполняли слезы. Я бросилась к нему, желая обнять. Но пролетела до стены. Грег прошел сквозь меня, даже не шелохнулся.

      — Не делай таких резких движений, — попросил он. — Мне нехорошо от всего этого! Ты сейчас более реальна, чем в прошлые разы, и совсем не похожа на призрак. И когда твое милое лицо пролетает так близко, мне делается дурно. Реальность кажется безумной, а я в ней — сумасшедшим.