Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Я первым найду зеркало и загадаю желание! Я буду вождем! – прошипел он, подбираясь к зияющему проходу. Но нечаянно тронув хвостом камешек, Ягейро разбудил краснокрылого брата.

Увидел тот, как ящер заползает в пещеру, кинулся следом, но лаз оказался настолько узким, что расправить крылья Гаюрд не сумел. Страшно закричал он, боясь, что брат опередит его, но когда все же догнал Ягейро, застал того в полной растерянности. Все в найденной пещере было так, как показывал Кадур-га: и гулкий свод, и ровные стены из гладкого камня, но волшебного зеркала не оказалось.

Засмеялся Гаюрд, поняв, что они в пылу погони перепутали ход, хотел вернуться, но был сбит с ног ударом хвоста.

Закружились противники, не отрывая друг от друга злых взглядов, используя любую оплошность, чтобы пролить вражескую кровь. Когда удар достигал своей цели, братья обменивались проклятиями.

– Только дай мне добраться до зеркала, и я поставлю тебя на колени! – рычал Ягейро, неудачно увертываясь от рогов Гаюрда. Кровь тонкой струйкой текла по его щеке вниз, орошая песок и мелкие камни, устилающие пол. – Не-е-е-т, я не буду тебя убивать, ты станешь таким же рабом, как и твоя мать!

– И не надейся! Я стану повелителем, а ты и твои люди будете страшиться моих приказов! – Гаюрд увернулся от удара, взлетев к своду пещеры.

– Твоих приказов? Приказы будут моими, а ты будешь лишь их исполнителем! – Ягейро слизнул капельки крови раздвоенным языком. – И мы еще посмотрим, кто будет летать, а кто оплакивать выломанные крылья!

– Крылья? Ты хочешь крылья? – зло рассмеялся Гаюрд. – Если они у тебя будут, то не лучше, чем у летучей мыши!

– Да я изуродую тебя так, что только полная дура захочет тебя поцеловать!

– Значит, у нее будет доброе сердце! – сплюнул кровавый сгусток Гаюрд. – А такую мерзкую тварь как ты не полюбит ни одна женщина! Ни умная, ни дура! Силой придется брать!

– Да я тебя сейчас живьем замурую!

Обменявшись очередными ударами, оба брата рухнули на пол, пытаясь отдышаться и стереть пот и кровь со своих лиц.

– А я пожелаю себе бессмертия, – Гаюрд лег на спину, раскинув руки. – И мне будет наплевать на твои угрозы.

– Бессмертия в заточении? Ну что же. Пусть будет так! – Ягейро вернул себе человеческий облик, уже не боясь обессиленного брата. – И лишь слезы той самой девы с добрым сердцем откроют печать забвения.

– Богу будет все нипочем! – собрав камни и песок в горсть, Гаюрд кинул их в сторону брата. – А твой век окажется краток.

– Угу, осталось только найти волшебное зеркало.

Молчание Гаюрда насторожило Ягейро. Он повернул голову и увидел, что тот быстро расчищает пол от песка и камней.

– Брат, мы лежим на зеркале, – растерянно произнес Гаюрд.

– Что же теперь будет? – Ягейро поднял на него испуганные глаза. – Мы залили кровью весь пол…

– И наговорили всяких глупостей…

Пол мелко затрясся, его поверхность пошла волнами.

– Прости, брат! – успел выкрикнуть Ягейро.

– И ты прости…

«Будьте осторожны в своих желаниях!» – эхом оттолкнулся от стен пещеры смех Кадур-га.

***

– Будьте осторожны в своих желаниях, – медленно повторил проклятый бог слова слепого музыканта, и, хотя его голос звучал громко, губы по-прежнему не шевелились. Он уже сложил свои крылья, ставшие похожими на длинную красную мантию с волочащимися по полу концами.

Обведя взглядом окружающих его людей, он остановился на Роуз. От испытываемого трепета перед могущественным богом она попятилась, но, столкнувшись с Соргосом, остановилась. Тот крепко обнял ее за талию, пытаясь поддержать и успокоить, хотя и его тело сотрясала мелкая дрожь.

– Дева с добрым сердцем, назови свое желание, – Гаюрд наклонился к Роуз, и она увидела, что его зрачки вытянуты вертикально, как у хищного зверя.

Принцесса растерялась. Она посмотрела на замершего в тревоге отца, готового кинуться на помощь по первому зову, потом перевела взор на Петра, пребывающего в крайнем смятении: его рука то ложилась на оружие, то поднималась ко лбу, словно он силился что-то вспомнить, но не мог, то тянулась к душащему его вороту.

Сердце Роуз сжалось. Как бы она хотела вновь увидеть в глазах Петрика любовь, услышать его ласковое «малявка», вместе вспомнить дни счастливого детства и не менее счастливые часы, проведенные бок о бок в Лабиринтах. Фарух обещал вернуть ему память, но Роуз боялась, что на ее беду появятся какие-нибудь непреодолимые препятствия, и Петр никогда снова не будет прежним. Нет, она не могла рисковать.

– Я хочу, чтобы граф Петр Пигеон стал прежним. Таким, каким я его знаю и люблю.

– Да будет так! – взмах красных крыльев – и порожденный им ветер растрепал волосы Роуз, кинув тонкие пряди ей в лицо. Поспешно убирая их, она все равно упустила момент, когда рядом оказался Петр.

– Прости, но я давно мечтал об этом! – услышала она родной голос, который обращался вовсе не к ней. Соргос, не успев вступить в диалог, вдруг отлетел на пару метров, держась за разбитый нос, а Роуз, подхваченная Петром на руки, закружилась с ним по зале.

– Малявка! Как же я по тебе соскучился!

После долгого поцелуя краска стыда залила лицо Роуз, когда проклятый бог склонился над ними. В его глазах светилась усмешка.

– Теперь говори ты, любимый Малявки.

Не выпуская Роуз из объятий, Петр, ничуть не тушуясь, произнес:

– Я хочу, чтобы наша любовь приносила только счастье.

Принцесса удивилась такому странному желанию, ведь иначе и быть не могло, но новый взмах крыльев отвлек ее.

– Да будет так!

– Можно и мне пожелать? – поднимаясь с колен, робко спросила тетушка Катарина. Проклятый бог посмотрел на Роуз, и та кивнула.

– Говори, женщина.

– Я хочу здоровья своему Фаруху, и чтобы век его был долог.

Стоило ей закончить, как жрец тут же отозвался:

– И я хочу