Старшая сестра его величества. Власть - Алёна Цветкова

Народу на площади перед закрытыми воротами было мало. Пять Высоких родов с прислугой, и посольские делегации Абрегорианской империи и Аддийского султаната.

Речь Третьего советника была короткой. Он выразил свое сожаление о безвременной кончине его величества Грегорика и всей его семьи и сообщил о том, что обезглавленный королевский совет единогласно решил посадить на трон его невестку, Абриту Бокрей, поскольку она является Наследницей Древней крови и связана с Великой Матерью — матерью Древних Богов. И сегодня в полдень на площади Среднего города я продемонстрирую связь с Ней, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это правда. И если народ одобрит мое восхождение на трон, то коронация состоится уже через пару дней.

Никто не возражал, что было вполне ожидаемо. Но я заметила и кое-что интересное. Главы родов и их наследники вели себя по разному...

Герцог Вийрон сиял абсолютным счастьем. Но его сын-подросток, который родился уже после смерти старшего сына, приятеля Адрея, смотрел на меня с презрением. Возможно, это был юношеский максимализм и предубеждение ко всему женскому полу, однако это внушало надежду, что мальчишка не разделяет мнение отца.

Герцог Шаврий, спор с которым спровоцировал появление Великой Матери прямо во время собрания заговорщиков, хмурился. Он был не особенно рад возвышению рода Бокрей. Но это я поняла еще тогда, в поместье герцога Вийрона. Однако Третий советник каким-то образом заставил его выступить на своей стороне.

Герцог Фалжо-старший, с которым мы схлестнулись совсем недавно, когда сняли с должности Главы Дома гильдий его человека, стоял, опираясь на трость, и смотрел холодно и равнодушно. Но я слишком хорошо знала старика, чтобы не заметить, ему совершенно не нравится то, что происходит. И будь у него больше сил, он непременно выступил бы против. А вот его наследник, герцог Фалжо-младший, который уже несколько лет выполнял функции главы рода, напротив, выглядел вполне довольным. Я ни разу не видела его на «Тинственных приемах», но, видимо, на это были какие-то особые причины.

Герцог Делив, бывший Первый советник моего отца был хмур, страшно недоволен и даже как будто бы зол. Если бы я не знала этого старика раньше, то решила бы, что он категорически против предложения Третьего советника. Однако, сейчас я не знала, как на самом деле герцог относится к этой ситуации. Но его наследник, уже пожилой мужчина, старший сын которого был всего на год младше меня, старательно смотрел в сторону, позволяя мне сделать вывод о том, что возвышение рода Бокрей не по нраву. Как и его сыну. И я решила, что именно с этого Высокого рода начну вербовать себе сторонников.

Герцог Юрдис, единственный мой человек среди высшей аристократии, смотрел спокойно и даже немного равнодушно. Он знал правду, и его совершенно не беспокоило то, что говорил Третий советник.

— Что это еще за Великая Мать? — тишину, воцарившую после речи Третьего советника разбил скрипучий голос герцога Делив. Кажется, он нисколько не сомневался в том, кто на самом деле будет править страной, стоя за троном. — Почему вы, господин Первый советник, решили, что придуманный божок Ургородских матерей будет принят в Грилории?

— Ваша светлость, — слегка склонил голову Третий советник, — если бы вы пришли в Совет сами, а не отправили сына, то знали бы, что Великая Мать — это Богиня-прародительница Древних Богов. Абрегор, Грилор и Аддия всего лишь наполовину Боги, а на вторую половину люди, такие же как мы. Именно поэтому их срок пребывания на нашей земле закончился, они ушли, а их кровь, растворившись в крови людей, ослабла. Но Великая Мать — истинное божество. Она до сих пор так же молода и сильна, как тогда, когда нашим миром правили Древние Боги. И если мы заручимся ее покровительством, то Грилория навсегда будет под ее защитой. А кровь новой королевской династии навсегда останется такой же сильной, как сейчас.

— Почему она не может показать нам связь с Богиней здесь? — поддержал товарища герцог Фалжо-старший.

— Потому что там это увидит больше людей, — ни капли не соврал Третий советник. — Богиня не собачка на поводке, Ее нельзя дергать каждый раз, когда хочешь чихнуть. Но в случае опасности, нависшей над нашей страной или будущей королевской династией, Она незамедлительно придет на помощь. Но если вы сомневаетесь в моих словах, то, возможно, поверите словам герцога Вийрона и герцога Шеврий В последний раз Богиня откликнулась на зов ее светлости в их присутствии... Не так ли, господа?

— Верно, — кивнул герцог Вийрон и довольно улыбнулся, — все так и было. И я советую вам, господа, не прятаться в своем замке, а посмотреть на это чудо своими глазами. Поверьте, в противном случае вы будете очень жалеть об этом.

— А увидев, будете желать увидеть еще раз, — задумчиво произнес герцог Шеврий. — Поверьте, господа, я был настроен более чем скептически, но когда ее светлость показала нам свою силу, все сомнения отпали. Его величество император Абрегории и Аддийский султан, господа, будет плясать под нашу дудку, лишь бы иметь возможность присутствовать при подобном чуде.

Вот же хитрец, мысленно поразилась я. Пока мы с Третьим советником думали только о троне, герцог Шеврий пошел чуть дальше.

В его словах была доля истины. Очень большая доля истины. Мало найдется людей, которые останутся равнодушными к появлению Богини в облике собственной матери. Возможно они и не будут жаждать увидеть ее снова, но, несомненно, на их отношение к Грилории это окажет огромное влияние.

У тому же после таких слов в Средний город явятся не только недоверчивые герцоги, но и послы.

— В таком случае, я предлагаю отложить решение Совета до того, как мы все убедимся, что представление, устроенное ее светлостью, на самом деле будет чудом, а не цирковым трюком, — поставил точку герцог Делив.

Третий советник хотел было возразить, но потом передумал. Только склонил голову, соглашаясь с доводами герцога.

А когда мы снова сели в карету, чтобы ехать в Средний город, схватил меня за локоть и зашипел:

— Помни, Абрита, я буду лично буду бить тебя пока ты не сдохнешь, если твоя Богиня не явится на зов.

Я улыбнулась. И впервые за то время, как мы покинули замок Бокрей, заговорила:

— Не беспокойтесь, ваша светлость, я