Нора Робертс - Родовое проклятие
Стали видны деревья, подлесок, слышен шелест ветра в ветвях, биение сердец ночных хищников, учащенный пульс их несчастных жертв. Коннор ощутил запах и звук воды.
И еще одно ощущение — словно какое-то пятно, тень мелькнула и слилась с другими тенями. Зарылась в их гущу так, чтобы он не смог ее выделить из остальных, различить как отдельную сущность.
Река. За рекой, несомненно. Но переправа через реку причиняет тебе боль. Вода, необходимость войти в нее тебе не по душе. Я чувствую тебя, ощущаю как холодную грязную жижу. Настанет день, и я отыщу твое логово! Дай только срок!
Внезапно его ожег короткий удар. Несильный — как щелчок статического электричества. Коннор подобрался, втянул магическую силу в себя. И улыбнулся.
— А ты пока слаб, еще не оправился. Мы с мальчишкой тебя хорошо потрепали! А будет еще хуже, много хуже, кровью своей клянусь, мерзавец. Тебе несдобровать!
Напряжение и досада спали, и теперь уже с бодрым свистом Коннор продолжил путь.
Пришли дожди и задержались надолго, вымочив всю округу. Постояльцы отеля «Замок Эшфорд» — а именно они составляли основную их клиентуру — не желали тем не менее отказываться от прогулок с птицами.
Коннору дождь был нипочем, и он не переставал поражаться, как много одежды навьючивают на себя туристы. Его забавлял вид людей в разноцветных резиновых сапогах, новомодных дождевиках всевозможных фасонов и расцветок, пухлых шарфах и перчатках — и все из-за какого-то сентябрьского дождика.
Но, мысленно потешаясь над приезжими, он не переставал вглядываться в туман, который то вился, то подкрадывался, однако пока не таил в себе ничего, кроме влаги. Пока.
Однажды сырым вечером, после работы, Коннор сидел на крыльце с чашкой хорошего, крепкого чая и смотрел, как Мира тренирует Айону. Мечи звенели не по-детски, хотя Брэнна и заколдовала их таким образом, чтобы при столкновении с живой плотью клинки делались мягкими, как резиновые ленты.
Коннор отметил, что сестренка делает успехи, хотя элегантной резкости в движениях, которую демонстрировала Мира, ей, пожалуй, не достичь.
Чтобы так обращаться с мечом, как Мира, надо было с ним родиться. И чтобы так же классно смотреться с оружием в руке: высокая гибкая фигура богини, густые и длинные каштановые волосы заплетены в косички за спиной.
Ее сапоги, поношенные, как и у Коннора, опустились на мягкую землю и тут же снова оторвались в изящном прыжке. Мира теснила Айону, не давая ученице никаких поблажек. Ее темные глаза, такие же прекрасные, как и доставшаяся от предков-цыган, с золотым отливом, кожа, гневно сверкнули — она отбила атаку противницы.
Ее фехтованием Коннор мог бы любоваться весь день. Хотя он с сочувствуем наблюдал, как Мира беспощадным натиском загоняет в угол его миниатюрную сестренку.
Из дома, тоже с кружкой чая, вышла Брэнна и села рядом.
— Прогресс очевиден.
— А? У Айоны? Да. Я тоже так подумал.
Брэнна расслабленно отхлебывала чай.
— Правда?
— Да. По сравнению с тем, какой она приехала, Айона стала намного сильнее, хотя она и тогда слабой не была. Но сейчас сделалась еще сильнее и увереннее в себе. И увереннее в своих способностях. Отчасти это наша с тобой заслуга, а отчасти — Бойла: любовь ведь творит чудеса, и с телом, и с душой. Но главное, конечно, уже было заложено в ней самой, просто ждало своего часа.
Он потрепал Брэнну по коленке.
— Вот мы с тобой везучие.
— Меня эта мысль тоже не раз посещала.
— Нам повезло с предками. Мы всегда знали, что нас любят и ценят. И то, чем мы обладаем и кем являемся, было настоящим даром, не какой-то ерундой, какую легко похоронить или предать забвению. А вот этим двум, что машут мечами под дождем, повезло меньше. У Айоны хотя бы была и есть ее бабушка, это уже большое счастье. А в остальном семейка, что у нее, что у Миры — не позавидуешь. Недаром Мира о них в приличных выражениях не отзывается.
— Для них мы — семья.
— Да знаю я. И они это знают. Но у них в душе рана, которую ничем не залечишь. Представь: сознавать, что тебя не любят родные мать с отцом! К Айоне дома всегда были безразличны, а у Миры родители вообще полный атас.
— Как думаешь, что хуже? Это безразличие, которое выше моего понимания, или, как ты выражаешься, «полный атас»? Как у Миры отец подался в сторону моря, прихватив те жалкие деньги, что оставались в семье, после того как он все спустил? Бросил жену с пятью детьми и ни разу за все время ничем не помог?
— Думаю, страдаешь в обоих случаях. И посмотри теперь на них! Валькирии!
Айона, оступившись, поскользнулась и приземлилась задом на сырую траву. Мира нагнулась и подала ей руку, но Айона дернула головой, закусив губу. Быстро перекатилась на бок и вскочила — легко, пружинно. И снова метнулась вперед.
Коннор заулыбался и шлепнул сестру по ноге.
— «Хоть она и маленькая, но жестокая»[3].
— Прощаю тебе цитату из английского поэта, поскольку это святая правда. А не следовало бы, ведь у меня на плите самое что ни есть ирландское блюдо — жаркое с «Гиннессом»!
Мысли брата мгновенно переключились на еду.
— Жаркое с «Гиннессом»?
— Оно самое. И хлеб из дрожжевого теста, твой любимый, с маком.
Глаза Коннора вспыхнули и на мгновение сощурились.
— И что я должен буду сделать взамен?
— В следующий выходной ты мне понадобишься. Надо будет немного потрудиться.
— Конечно. Не вопрос!
— То колдовство, что мы придумали для солнцестояния… Я была настолько уверена, что сработает. Но что-то я, видимо, недоучла — как не учла Сорка, когда пожертвовала собой и отравила Кэвона. В те стародавние времена… Сколько веков прошло, а каждая из нашего рода что-то, да упускала. И нам необходимо разобраться, что именно.
— Разберемся. Только, Брэнна, ты не должна говорить в единственном числе. Это не ты что-то упустила, а мы все. Фин…
— Я понимаю, что мне с ним тоже надо поработать. Я должна — и я это сделаю.
— Тебе станет легче, если я скажу, что он мучается не меньше тебя?
— Немного легче. — Сестра положила голову ему на плечо. — Подло, да?
— Нормальная человеческая реакция. Ведьма — такой же человек, как и все, папа нам это всегда говорил.
— Говорил.
Они замолчали, прильнув друг к другу. Тишину нарушал лишь звон мечей.
— Кэвон поправляется, да? — спросила Брэнна вполголоса, так, чтобы слышал только Коннор. — Собирается с силами для следующего удара. В воздухе что-то витает.
— Да, я тоже почувствовал. — Коннор вслед за сестрой вгляделся в темно-зеленую гущу деревьев. — Фин еще лучше учует, он же с ним одной крови. А твоего жаркого хватит на всех?
