Инструктор по обмену (СИ) - Канн Каталина
ГЛАВА 28
Дарина
На следующий день я как ни в чём не бывало, зашла в учебную аудиторию, скользнув взглядом по развеселившимся кадетам, поспешно занимающих свои места.
Кто из них не выйдет из лабиринта?
У меня нет возможности высказать руководству Академии все, что я думаю об их жестоких методах, даже если бы их интересовало мнение женщины с Земли.
Мне не нужно устраивать скандал, чтобы нарушить порядок вещей. У всех лучших пилотов есть бунтарские наклонности, даже у лейтенанта Вольтера, которому нравилось думать, что он следует правилам. Нарушать правила вместе с ним было весело, как и предвкушение того, как я проберусь в его комнату сегодня вечером.
А до тех пор я собиралась приложить все усилия, чтобы подготовить всех кадетов к испытаниям. Я всё ещё не знала, какие типы кораблей или сколько их, будут ждать кадетов в центре лабиринта, но я намеревалась максимально подготовить их к пилотированию любого космического корабля.
– Давайте поговорим о боевых взлётах и посадках, – произнесла я, окинув пристальным взглядом кадетов, заёрзавших на своих местах. – Боевые взлёты и посадки – это не просто манёвры, а настоящие испытания на прочность, – продолжила, фиксируя взгляд на одном из кадетов, который, казалось, особенно напряжён. – В каждой ситуации важна не только техника, но и способность принимать быстрые решения. Одна ошибка может стоить жизни.
Чья-то рука взметнулась в воздух, и я с трудом подавила желание испустить мучительный вздох, когда увидела, что это кадет Ровит, сидящий на первом ряде с дерзкой улыбкой.
– А почему мы пропускаем классификацию полётов и начинаем со взлётов и посадок?
– Это связано с вашим испытанием в конце семестра, – строго ответила я, показывая, что не намерена играть в игры с ним. – Классификация полётов – это важный аспект, но в нашем курсе мы должны сосредоточиться на практических навыках, - продолжала я, пытаясь удержать внимание студентов на более значимых темах. - Взлёты и посадки – это сердце авиации, основа, на которой строится всё остальное. Без них не может существовать ни один успешный полёт.
– Как вы можете рассказывать нам об испытании, если сами никогда их не проходили, капитан?
Я напряглась от колких вопросов кадета, имеющих цель выставить меня идиоткой перед остальными.
– Мои знания о полётах имеют отношение к испытанию, независимо от того, прошла ли я их или нет.
– Испытания нечто большее, чем проверка на способность взлетать, капитан, - в голосе кадета Ровита скользила насмешка. - Сколько испытаний в военной академии на вашей планете могут закончиться смертью?
– Если вы считаете, что служба в армии Земли не сопряжена с опасностями, вы не видели огромных кладбищ павших солдат, - спокойно ответила ему. - Ещё вопросы?
– Нет, капитан. - Но если вам когда-нибудь понадобится, чтобы кто-нибудь рассказал об испытании, я буду рад помочь.
– Я бы никогда не стала отвлекать вас от подготовки к ним, - строго добавила я, проигнорировав его насмешливую улыбку.
– О, я только буду рад, если вы уделите мне чуть-чуть времени после занятий.
От его акцента на слове «если» мурашки побежали по спине от беспокойства. Знал ли этот высокомерный кадет о том, как я на самом деле провожу время после занятий? Знал ли он о тайных тренировках?
– Я приму это к сведению, кадет Ровит. Теперь мы начнём занятие с боевых взлётов, которые сложнее выполнять, чем приземления, – повернулась к голографическому изображению арракианского истребителя, которое взмыло в воздух и зависло рядом со мной. – Имейте в виду, что ключ к успешному боевому взлету заключается в синхронизации двигателей и правильной оценке окружающей обстановки, - продолжала я, наблюдая за движениями истребителя, который плавно раскачивался в воздухе. - На арракианских моделях особую роль играет их реактивная система. Нужно учитывать момент, когда пропеллеры достигают максимального тягового усилия, - показала на дисплей, где начали отображаться основные параметры полета. - Обратите внимание на индикацию вертикальной скорости и угла крена. Они критически важны особенно в условиях повышенной турбулентности. Ваша задача – не просто подняться в воздух, но и сохранить контроль над кораблем, даже когда обстановка становится напряженной, – истребитель с ускорением развернулся, следуя моим словам. – Помните, что каждый ваш маневр должен быть четким и расчетливым. Спонтанные действия могут привести к риску потери управления. В бою это может стать вопросом жизни и смерти, не только для вас, но и для вашего экипажа. Теперь, – сказала с легкой улыбкой, - давайте попробуем провести имитацию взлета. Я буду вашем навигатором и помогать при необходимости.
ГЛАВА 29
Этъер
Суматошный день прошёл, дополнительных занятий по боевой подготовке сегодня не было, и я дожидался Дарину, оценивая романтику минималистические обстановки своей комнаты. Серое простенькое одеяло, покрывающее кровать и вид из окна на штормовое море нельзя назвать романтическими, но, по крайней мере, общие душевые и храпящий сосед по комнате остались в прошлом.
Яростно провёл рукой по волосам, подумав, как быстро превратился из дисциплинированного пилота в ненормального, только и думающего о том, как лучше соблазнить коллегу по работе?
Пронзительный звуковой сигнал заставил меня прекратить самоистязание и вытащить переговорное устройство. Почему
мать звонит мне?
Я редко получал от неё весточки, особенно с тех пор, как занял пост инструктора в Академии и заслужил недовольство отца.
– Да? – произнёс я, включая голографический экран, на котором высветило напряжённое лицо матери.
– Этъер, – она вздохнула от облегчения. – Я надеялась, что ты ответишь.
– Что тебе нужно? - грубовато спросил, но я устал притворяться с ней. Было только одно, что ее всегда волновало, и это не я.
– Мне не пришлось бы звонить, если бы ты интересовался делами семьи и помог своему отцу.
– Я не могу ему помочь, даже если он примет мою помощь.
– Ты должен попытаться, Этъер!
– Что он натворил? - спросил я. Мать неизменно поддерживала отца в ущерб всему остальному, включая меня и братьев.
– Судебный процесс начался и нас поставили перед выбором, – произнесла мать.
– Ты же знаешь, что с его судимостью, никто не возьмёт его в Академию. - Ему не понравятся правила и он возненавидит кадетов.
– Ты уже судишь его, а даже не попытался помочь, - тон матери был резким. – Если бы мы не занимали низы клана, то он бы уже преподавал в Академии. Ты обязан переговорить с ректором, Этъер.
Я не стал напоминать ей, что я тоже из низов клана, и всё же меня приняли в Академию.
– Я один из новых инструкторов и у меня нет никаких рычагов воздействия, – сказал я, не желая лгать ей, зная, что не осмелюсь спрашивать адмирала о работе для судимого отца.
– Тебе не нужны рычаги, чтобы просить. Ты в долгу перед ним, Этъер.
С детства она твердила мне, что я в долгу перед ней только за то, что она родила меня. Но, если это означало, что беременность привязала ее к отцу, я уже давно заплатил за этот грех. Как к старшему, ко мне всегда относились более сурово, предъявляли более высокие требования, и от меня ожидали, что я буду помогать каждый раз, когда отец терпел неудачу.
– Я не обязана тебе этого делать, - категорично ответила ей и прежде чем она успела начать угрозы заново, отключил звонок.
Мать не убедила меня поговорить с адмиралом, но она напомнила мне, откуда я родом и насколько я недостоин такой женщины, как Дарина. Впустить ее в мою жизнь, станет ошибкой и запятнает её имя.
