Как повываешь? - Жаклин Хайд

— Черт возьми, женщина, — ругаюсь я себе под нос.

— Ты хочешь что-то сказать или это должна сделать я? — говорит она и усмехается, а мне хочется отшлепать ее, что наводит меня на мысль о ее пышных формах и о том, как бы я хотел ее отшлепать.

Черт возьми, почему я так реагирую на ее внешний вид? Нужно будет позвонить Джекиллу как можно скорее. Присланный им пузырек явно не работает.

— Действительно, — я прочищаю горло и пытаюсь успокоиться, чтобы замедлить пульс. — Дамы и господа, в связи с непредвиденными обстоятельствами генеральная репетиция переносится на завтра в то же время, будьте в костюмах. Если у вас есть какие-либо вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к Аллану, — я оглядываю комнату, пытаясь найти этого коротышку, и замираю, когда вижу, что он подходит ко мне вплотную. — Надеюсь увидеть вас всех утром. Теперь свободны.

— Теперь свободны? Кто вообще так говорит? — она фыркает-смеется.

Прекрасный темперамент, она вообще не умеет вовремя остановиться.

— Мисс Уитт, если мы сможем пройти через это с минимумом шума, насколько это возможно, было бы великолепно. Итак, пойдем?

Я показываю рукой вперед — той, что не сжимает в кулаке платье, — и, конечно, она фыркает на меня, как будто это я во всем виноват. Мои ноздри раздуваются, когда она уходит, и я ничего не могу сделать, кроме как следовать за ней по пятам.

— Куда мы идем? — бормочу я, смирившись с тем, что должен следовать за ней, пока она не придет в себя.

— Очевидно, в мою комнату, раз уж ты разрезал мое платье на части. Или у тебя есть дела поважнее? — ее голос звучит жестко и отстраненно, когда она направляется к парадной лестнице.

— Как, черт возьми, ты вообще смогла его надеть?

— Мария помогла мне.

— Мария специализируется на морских узлах? — я морщусь, дергая за ленты.

Она смеется.

— На самом деле, я почти уверена, что ее отец рыбак.

— Это бы все объяснило.

Мы доходим до лестницы, ведущей в северное крыло, и, когда она поднимается, я вижу ее черные, потертые и изношенные туфли. Они настолько не сочетаются с платьем, что это вызывает смех.

— У тебя не было обуви получше?

При этих словах она напрягается, останавливается на ступеньках и смотрит на меня через плечо.

— Обувь в комплект не входила.

Она разворачивается и продолжает подниматься по мраморным ступеням. Я заинтригованно наблюдаю за тем, как розовеет ее открытая кожа. Она и впрямь маленькая дикая кошечка.

— Думаю, нам придется пересмотреть униформу шеф-повара, — говорю в качестве извинения, чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, как обращался с этой женщиной.

Я никогда не разговаривал с женщинами подобным образом, и мое единственное оправдание в том, что она каким-то образом действует мне на нервы, или, что еще хуже, это делают ее духи. Она покинет замок, как только я найду, где она хранит это гребаное дерьмо.

— Думаешь? — бормочет она, и я скрежещу зубами.

Мы доходим до выкрашенного в серо-голубой цвет коридора и погружаемся в напряженное молчание, прежде чем она останавливается у своей комнаты. Мой взгляд встречается с обнаженной кожей, когда скользит ниже, и я вижу, что задняя часть ее платья каким-то образом еще больше раскрылась.

— Оно разваливается на части, — говорю я, когда она открывает дверь.

— Я знаю. Я держала его все это время. Если бы ты разрезал спереди, а не сзади, этого бы не случилось, — она фыркает, и я легко могу представить, как из ее носа вьется дымок, как будто она разъяренная леди-дракон. — Давай-ка проясним одну вещь, приятель. Единственная форма, которая должна быть на мне, — это униформа шеф-повара, а не какое-то дурацкое платье. Я не должна беспокоиться о том, что испорчу одежду, пока готовлю и занимаюсь своей работой, и мне не нужно, чтобы ты указывал мне, что я должна носить на своей кухне.

Мой юмор испаряется, когда жар разливается по телу, а ее пьянящий аромат густо сочится из комнаты, и мое сердце начинает бешено колотиться. Она могла бы спорить хоть с чертовой стеной.

Моя кровь бурлит, и я слегка вдыхаю, чтобы сдержать свой пыл.

— Вы будете делать то, что я вам скажу, Мисс Уитт. Я понимаю, что униформа может понадобиться вам завтра из-за сегодняшней ситуации, но не заблуждайтесь, этим замком управляю я. Что бы ни случилось, и хотите вы этого или нет, я требую косплей.

— Что, прости? Почему вдруг, спустя месяц, ты настаиваешь на косплее? — ее милое личико очаровательно морщится и… Мне нужно убираться отсюда.

Она пыхтит и одергивает платье, протискиваясь в комнату, а я по глупости следую за ней.

Я мог бы сказать, что все это было идеей Обри, но ей не нужно знать ни черта. Она просто должна делать то, что ей говорят.

— Жаль разочаровывать, любимая, — мои ноздри раздуваются, а взгляд становится жестким. — Ты будешь выполнять все необходимые обязанности, или можешь забыть о своей премии.



Уитли Уитт

Я ахаю. Мысль о том, что это какая-то жестокая шутка, звенит в ушах. О, этот ублюдок такая мразь.

— Это потому, что я тебе не нравлюсь, да? — спрашиваю я, умело придерживая перед платья, в то время как задняя часть распахивается без его помощи, угрожая упасть с меня.

— Что? — говорит он с оскорбленным видом, его широкая спина поворачивается как раз в тот момент, когда рука тянется к двери спальни. — О чем ты говоришь, глупая женщина.

— Глупая?! — о боже мой, я убью его! Я обыскиваю свою комнату в поисках оружия, но, может быть, мне удастся просто задушить его голыми руками.

Он побледнел, поморщившись в извинении.

— Ты спросила, не потому ли это, что ты мне не нравишься.

— Что, прости? — от моей кожи исходит жар, и голова горит. — Ты заставляешь меня готовить на моей собственной кухне черт пойми в чем, нанося вред своему здоровью, а потом имеешь наглость называть меня глупой? Не могу поверить, что ты сказал мне расслабить булки, — я глубоко дышу и хватаюсь за дурацкое платье.

Он качает головой, его лицо немного краснеет, но я ни в коем случае не собираюсь жалеть этого ублюдка.

Я вспоминаю, как он смеялся ранее на балконе, считая, что это забавно. Я думаю, это в некотором роде смешно, но пошел он нахуй. Он ухмыляется, его губы изгибаются в улыбке,