Женаты по договору - Деметра Фрост
А вот самой Мираэль этот выпад мужа не понравился. Поэтому она, покрепче сжав локоть мужа, слегка потянула его руку на себя, привлекая к себе внимание. Никто не услышал ее тихого шепота, попросившего графа успокоиться и не начинать скандал, но эта короткая демонстрация отношений между супругами была яснее всяких слов: Аттавио, поджав губы, коротко дернул подбородком и мгновенно принял равнодушный и отстраненный вид.
— Ярмарки Фэрдера всегда отличаются пышностью и разнообразием, — проговорила Мираэль с улыбкой, обращаясь к женщинам, — И они таковы только благодаря вам, уважаемые леди. Горожане должны ценить то, что вы делаете для них. Спасибо вам за эту возможность запомнить о Фэрдере только самое прекрасное и чудесное.
Светский тон и слова, произнесенные Мираэль с такой легкостью, будто та каждый день принимала высокое общество в своем имении, а не ютилась в крохотной комнатке в доходном доме, сгладили произведенное графом впечатление. А еще непроизвольно восхитили. Девушка носила свой титул также естественно и просто, как и до этого — звание учительницы. И не отказывалась быть просто хорошим человеком, несмотря на свое обновленное положение.
Это не могло не подкупить. Поэтому матроны, коротко переглянувшись, улыбнулись друг другу. Возможно, история графа и графини Тордуар еще более занимательна, чем об этом шушукались. Жаль, что совсем скоро они уедут и не будет возможности насладиться их обществом подольше.
— Развлекайтесь, — поставила точку в краткой и не совсем удачной беседе Диана Риз, слегка махнув веером. — Вы молоды, поэтому можете поглядеть, что тут и как, и поучаствовать в соревнованиях. И найти более подходящих собеседников, чем мы — три пожилые дамы, которые едва ли могут передвигать ноги.
— Уверена, вы просто напрашиваетесь на комплименты, госпожа Риз, — безукоризненно ответила ей Мира, принимая правила этой очередной светкой игры, — Вашей энергии и силе позавидует любая молодая девушка, к тому же у нее не будет вашей проницательности и мудрости, приобретаемых только с годами.
— И все же, с вашего позволения, мы с женой пойдем дальше, — властно оборвал ее Аттавио, — Хорошего дня, дамы.
Конечно, Мираэль не стала выговаривать и отчитывать его, даже когда они отошли от палатки. Вот таким мужчина ей был хорошо знаком — холодный и независимый, он не склонял голову даже перед князьями и герцогами, что уж говорить о каких-то буржуа? И даже почтенный возраст для него не аргумент. А ведь, по правде говоря, эти женщины ничем не заслужили такой грубости с его стороны. Может, не такой прямолинейной и жесткой, как то было раньше, но все же — грубости.
А ведь они только-только приехали…. Что же ждать от него дальше?
Как оказалось — ничего особенного. Прогуливаясь по лужайкам и дорожкам, они изредка вступали в разговоры с теми или иными особами, переходили от одной площадки к другой и останавливались, чтобы понаблюдать за играющими в дартс, крикет или шарады. Попробовали пирогов и домашних наливок, продегустировали сыры и паштеты, немного побродили вокруг искусственного пруда.
В целом, проводили время спокойно и праздно, почти ничем не отличаясь от других прогуливающихся пар.
Правда, в какой-то момент они набрели на небольшую площадку, на которой специально для детей установили незамысловатую полосу препятствий и тент от возможного дождя. Именно под ним устроились гувернантки и воспитательницы занятых делом ребят, среди которых, разумеется, оказались и Лаура, и Дэни Копш.
При виде хорошо знакомых и горячо любимых ею детей Мираэль ожидаемо замерла и непроизвольно стиснула руку мужа, которую практически не отпускала все это время.
Аттавио без труда распознал реакцию супруги, потому что тоже увидел и узнал ее подопечных. Но ничего не сказал, с интересом разглядывая ее исказившееся от беспокойства и горя лицо и заблестевшие глаза.
«Почему же она так привязалась к этим детям?» — подумал он почему-то раздраженно, не понимая ни чувств девушки, ни ее мыслей. Именно это и укололо его неприятно, а не то, что местное сборище глаз от их пары отвести не могло, рассматривая и оценивая. Как раз к этому он давно привык, живя с подобным проявлением внимания с самых первых дней их брака. Как же иначе? Безродный торговец — и сразу выбрался в дамки за счет приобретенного титула. К такому относятся со снисхождением и неудовольствием. Но пару лет упорного труда — и пренебрежения как не бывало.
Пожалел ли Аттавио о том, что все-таки решился отправиться на эту чертову ярмарку?
Не очень, хотя потраченного бестолку времени было немного, но жаль. Вот только кое-что взамен он все равно получил — прилежно играя примерной супруги, Мираэль практически постоянно держалась рядом, скромно молча и открывая рот только тогда, когда того требовала ситуация. И благодаря этому они проверил вместе времени больше, чем за полгода их совместной жизни. Аттавио смотрел на нее, наблюдал с максимально близкого расстояния и вновь выстраивал свое представление о своей молоденькой жене. Она же привыкала к нему и уже не зажималась, когда он обнимал ее за талию, касался руки или даже непроизвольно близко наклонялся к нежному и красивому личику в демонстрации нежных супружеских чувств.
А ему просто нравилось трогать ее — стройную и нежную, — и украдкой вдыхать тонкий аромат ее парфюма, смешанного с запахом тела. И наблюдать за тем, как порой заинтересовано смотрели на нее другие мужчины — пылко и жарко, думая, что Аттавио ничего не видит. Но он видел. И удовлетворенно говорил себе, что эта девушка, вообще-то, его жена, что бы там не накрутили себе эти провинциалы.
И почему он раньше не замечал такой красоты, к которой прилагалось еще и отличное воспитание?
Да потому что не было всего этого! И ему было не до того! Мараэль Тордуар была девочкой — угловатой и немного нескладной, только обещающей вырасти в привлекательную и обворожительную женщину. Немного зажатой и скованной, порой неумелой и чрезмерно простоватой несмотря на роскошные наряды.
Но за шесть лет она выросла. Похорошела. Приобрела женственность и мягкость полностью сформировавшейся девушки. А непростая жизнь укрепила ее дух и добавила рассудительности и гибкости.
Как бы сложились их отношения, если бы он не разрешил ей тогда уехать? Мог бы их брак из фиктивного превратиться в
