Отбор пяти колец - Северина Мар
— Ну, их дочери, по-видимому, от этого ни горячо ни холодно. Толку быть богатой и знатной, если ты даже есть не можешь то, что хочешь, и сидеть, как хочешь, и даже чашу держать, как тебе удобно нельзя. При обители и то было больше свободы, чем тут!
Агата ничего не сказала на это, но про себя согласилась.
Пока они сидели у княгини небо стало синим и густым. Далеко на западе загоралась алая кайма заката.
Расставив пошире ноги и раскинув в стороны руки, на палубе стоял низкий и упитанный человек в трепещущей синей мантии — колдун воздуха. Потоки ветра, которые он создавал били в паруса, заставляя «Лазурный рух» стремительно нестись вперед.
Вокруг колдуна столпились скучающие пассажиры. Они тоже постояли немного, глазея на него. Агата с тоской подумала о том, что вот бы ей тоже иметь, какой-то более полезный дар, чем заклинание змей.
Мимо них продефилировал капитан. Он шел в сопровождении молодых и не очень девиц, они хихикали, а он им что-то рассказывал. Помощник капитана носился по кораблю, с развивающимися на ветру волосами. Он то командовал матросами, то подбегал к рулевому и показывал, как крутить руль, то подпрыгивал возле колдуна, объясняя, как лучше дуть.
Когда им надоело смотреть на колдуна они прошли дальше и дойдя до самого конца палубы, остановились, глядя на проносившиеся внизу темные воды.
Внезапно, Мира дернула Агату за рукав:
— Гляди, там, это же рухи?!
Агата задрала голову и прищурившись вгляделась в небо. Вдали горизонт расчертило десяток мелких еще, но стремительно приближавшихся точек. Вскоре стало очевидно, что это и правда были рухи — крупные, не меньше ферналей птицы с гигантским размахом крыльев.
Одна из них закричала и вскоре этот крик подхватили остальные и он пронесся над долиной и разбился о далекие скалы.
Рухи нагнали их судно и спустились ниже. Все они были ездовыми, на спине каждой виднелась темная фигура всадника. Люди на палубе кричали и махали руками. Наездники красуясь, заставляли птиц делать в воздухе разные фигуры, круги и петли.
Один из рухов, с ярким синим оперением, спустился к самой воде, и перевернулся вниз спиной. Его наездник, болтался в седле вниз головой, привязанный к птице ремнями, и, как будто этого было мало, он выпрямился и раскинул руки, подобно крыльям. Под свист и крики с палубы, рух снова перевернулся и взмыл в небо, присоединяясь к остальным.
Рухи улетели также быстро, как и появились, оставив после себя лишь пустое и темное небо, падавшее в закат.
— Хвастуны — сказала Мира. Все то время, что рухи кружили над кораблем, она не отводила от них взгляд. — Хотела бы полетать на таком? — спросила она вдруг, повернувшись к Агате.
— Почему бы и нет, — ответила Агата. — Только вряд ли это возможно.
Рухи гнездились высоко в скалах и, в отличие от ферналей, их нельзя было объездить и приручить. Рух подчинялся лишь колдуну, владевшему перстнем с осколком скорлупы яйца из которого он вылупился. Наездниками становились только отпрыски богатых и знатных семей, да еще и обладавшие сильным и полезным колдовским даром.
— А у меня должен был такой быть… Но потом, скорлупа от его яйца, потерялась, а без нее я не могу призвать его, — тихо сказала вдруг Мира.
Агата уже поняла, что судьба ее новой знакомой сложилась трагически. Она не знала, как ее подбодрить и утешить. Будь Мира ферналью она бы погладила ее по клюву, или почесала под крыльями. За неимением лучшего, Агата просто обняла ее за плечи.
Мира простояла так едва ли дольше пары вздохов.
— Фу, что за нежности? — пробормотала она, выкручиваясь.
Над палубой прозвучал гонг, сообщающий о начале вечерней трапезы. Девушки поспешили в обеденную залу, слившись с пестрой толпой пассажиров.
Цена, которую они заплатили за проезд, включала в себя утренню, дневную и вечернюю трапезы, и Агата собиралась отбить каждую из потраченных монет.
На следующее утро «Лазурный рух» прибывал в Альтору. Агате не верилось, что еще немного и она будет гулять по улицам столицы, а затем, если все пойдет, как нужно, то окажется в Ониксовом дворце.
Встав пораньше, Агата привела себя в порядок, собрала вещи и спустилась вниз к стойлу Фифи.
Ферналь лениво потягивалась и разминала длинные лапы, пока Агата надевала на нее седло и крепила к нему свой мешок.
— Подожди еще немного, — шептала Агата. — Уже скоро, мы будем на месте.
Подготовив все к высадке, она вернулась в выделенную им каюту. Ей почему-то казалось логичным и правильным, что и дальше они с Мирой будут следовать вместе. Вместе заселятся на постоялый двор, пойдут за новыми платьями и в термы, а затем, отправятся вместе в святилище и оттуда уже во дворец.
Каюта была пуста. На сундуке сиротливо лежал ее заплечный мешок, меч, колчан и лук со стрелами.
Агата уселась на койку, приготовившись ждать. За круглым оконцем мелькали скалы, обступавшие Альтору каменным щитом.
Луч солнца пробрался сквозь мутное стекло, упал на сундук и заиграл на слегка приоткрытом мешке. Внутри что-то блеснуло. Агату укусило любопытство. Рыться в чужих вещах, разумеется, было нехорошо, но она знала, что даже если попросит Миру, та ей ничего сама не покажет.
Решив, что глянет туда лишь одним глазком, и очень быстренько, Агата поднялась с постели и склонилась над мешком, слегка его приоткрыв. Внутри, обернутый простой хлопковой тканью, покоился сверток розового шелка, расшитого золотыми нитями.
Не выдержав очередного и особенно сильного укола любопытства, Агата потянула ткань самыми кончиками пальцев, достала ее из мешка и расправила.
Перед ней предстало невероятной красоты платье, сшитое по обычаям восточных княжеств. На нем был изображен трехглавый, золотой дракон, извивающийся в сонме розовых облаков. Ничего подобного Агата никогда не видела, и теперь вместо любопытства ее кольнула зависть.
Она аккуратно свернула платье, и бережно завернув его в ткань, убрала обратно в мешок. Она уже хотела отойти обратно к постели, когда увидела кое-что еще.
В глубине мешка блеснула покрытая черной эмалью серебряная шкатулка. Агата осторожно достала ее и открыла. Она ожидала увидеть внутри набор украшений, подходящих к платью: серьги, кольцо, браслет, колье. Внутри и правда были драгоценности, но немного иные.
На бархатной ткани покоились кольца из белого металла, больше похожего на железо, чем на серебро. Каждое из них украшали мерцающие синими искрами черные камни. В остальном они были совершенно разными. Их оправы
