Валерия Чернованова - Проклятый дар. Наваждение
Сколько ни пыталась сопротивляться, еще больше увязала в паутине страха и отчаяния, а вместо криков о помощи из горла вырывались слабые хрипы.
Проклятье! Да что они со мной сделали?!
Несколько раз я тонула в омуте беспамятства, а потом выныривала на поверхность и к вящему ужасу понимала, что кошмарный сон продолжается. В какой-то момент почувствовала, как чьи-то руки приподнимают меня с земли и требовательный голос приказывает:
— Посмотри на меня!
Пыталась отвести взгляд, но глаза Камила притягивали, словно магнитом.
— Девчонка готова, — после недолгой паузы проговорил он, и на долю секунды цвет его глаз стал почти черным. — Не сопротивляйся, — прошептал Камил, почти ласково.
Огромное помещение снова погружалось в лиловую мглу, и невозможно было различить, где заканчивается реальность и начинается иллюзия. Одно я понимала точно: жизнь, как песок, ускользала сквозь пальцы. Неоспоримым доказательством того был занесенный надо мной нож…
* * *Появление венгров было встречено тишиной. Первые мгновения молодые люди растерянно переглядывались. Камил пришел в себя первым и, покрепче сжав рукоять кинжала, кинулся в атаку на неприятеля.
Колебания Томаша тоже были недолгими. Спорый на слово, на деле он не любил проявлять храбрость. И сейчас принял Соломоново решение: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Не медля больше ни секунды, словак стал мысленно создавать телепорт. Пространство разверзлось, Томаш сделал рывок вперед, но наткнулся на незримую преграду. Путь назад тоже был отрезан. Парень оказался в ловушке, а сбежать, создав новый телепорт, не удавалось. Сила отказывалась ему повиноваться, как будто кто-то заблокировал его дар. Пространство вокруг ведьмака начало неумолимо сжиматься…
Когда Этери опустил руки, на месте, где стоял Томаш, остался лежать серебряный медальон с уродливым изображением божка. Над украшением дымной струйкой вилась теперь уже свободная сила.
— Она твоя! — крикнул Этери, подталкивая Даниэля к трофею.
Ведающий от неожиданности замешкался, но потом, сообразив, что дар теперь переходит к нему, бросился к эфемерному сгустку. А тот будто только этого и ждал. Взвившись к потолку, стрелой спикировал вниз. Стены дрогнули, немногочисленные стекла в окнах водопадом осколков осыпались на пол.
Даниэль тяжело дышал, поднимаясь с колен. Чужая сила камнем осела у него в груди. Это чувство было для Ведающего в новинку и, наверное, не сразу удастся к нему привыкнуть. Еще бы понять, как пользоваться столь неожиданным подарком.
Избавившись от одного противника, Этери кинулся наперерез другому, намеревающемуся напасть на Криса со спины. Петер, на свою беду, умел только видеть ауры людей и артефактов, да кое-как справлялся с приобретенной недавно силой передвигать предметы, и сейчас не слишком успешно пытался отбиться от Этери врукопашную.
Удар в солнечное сплетение повалил Ведающего наземь. В глазах потемнело, колдуну с трудом удалось сконцентрироваться и силою мысли запустить в противника валяющийся поблизости гаечный ключ. Вдогонку ему последовала пара отверток и всякая мелочевка, вроде болтов и гвоздей, в беспорядке разбросанных по мастерской. Но ни один предмет так и не достиг своей цели. Они врезались в незримую препону, контуром очертившую силуэт ведьмака, и подобно осенним листьям, кружа, плавно опускались на каменные плиты.
Даниэль закричал, когда кто-то ногтями вонзился в его плечи. Отскочив в сторону, увидел перед собой искаженное яростью лицо с размазанной по щекам тушью, услышал похожий на шипение шепот. На миг парню показалось, что у него стынет кровь, а сердце перестает биться.
Ноги подкосились. Юноша чувствовал, как что-то жизненно важное покидает его. Все для него утратило смысл в одночасье. И поиски артефактов, и борьба за обладание силой. Его больше не волновали простые человеческие радости: дружба, привязанность, любовь. И единственное, что могло положить конец его бренному существованию, — это немедленный уход из жизни…
Устав отражать неумелые атаки, Этери просто приложил Ведающего макушкой об пол. Так, что у того из глаз посыпались искры. Оттолкнув поверженного врага, ведьмак огляделся. Кристиан в помощи не нуждался, а вот Даниэль, похоже, был на волосок от гибели. На лице парня читались вселенская скорбь и безграничная мука. При виде друга Этери самому захотелось разрыдаться. Только момент для слез был не самый подходящий. Подвластный колдовскому влиянию, Ведающий уже тянулся к осколку стекла и не трудно догадаться, какое применение он собирался ему найти.
Этери подскочил к Нэле и, отпихнув ее от потенциального самоубийцы, вырвал из его непослушных пальцев острый предмет. Затем повернулся к ведьме. Та, недолго думая, решила снова применить свою силу, на этот раз обратив ее против Этери, но пала жертвой собственных чар. Несколько секунд Нэла как завороженная смотрела в глаза ведьмака, ловя в них свое отражение, а потом, безутешно зарыдав, скользнула на пол. Теперь уже ее руки шарили по полу в поисках спасительного оружия…
Все еще чувствуя отголоски навеянных страданий, Даниэль постепенно приходил в себя. На истекающую кровью девушку он старался не смотреть. В отличие от Кристиана и Этери, ему не удавалось сохранять хладнокровие, видя чужую смерть. И вряд ли когда-нибудь Даниэль сможет стать таким, как они.
Сила Нэлы, так никем и не востребованная, вольной птицей унеслась в громыхающее небо, навстречу кривым молниям.
— Некоторые дары хуже проклятия, — мрачно изрек Этери, помогая другу подняться.
Из противоположного конца зала раздался яростный крик. Очередной сгусток энергии угодил Камилу в плечо. Парень покачнулся и, жадно глотая ртом воздух, в изнеможении привалился к стене. Все его тело сейчас напоминало одну большую кровоточащую рану, и малейшее движение доставляло нестерпимую боль. Этот ублюдок венгр уже давно мог покончить с ним, но намеренно медлил. Камил чувствовал себя жертвой, которую безжалостный охотник планомерно загонял в западню.
Желая положить конец пыткам, словак метнул в противника ритуальный кинжал. Тот, пролетев пару метров, замер в воздухе. Затем, описав круг, подобно бумерангу понесся в обратном направлении. Кончик лезвия прочертил на коже алую полосу, разорвав ткань футболки.
Камил умолял богов защитить его, помочь выбраться из этой передряги живым, пусть даже и лишившись дара, вот только у создателей было иное мнение на сей счет. В следующий миг нож по самую рукоять вошел ведьмаку в грудь. Камил судорожно вздохнул, попытался схватиться за оружие и вырвать его из сердца, но пошатнулся и рухнул навзничь.
