Влюбленная в ночь - Фрэзи Вэл
— Мне жаль…
— Нет, прошу, послушай дальше. Я влюбился, как мальчишка. Днем она работала в таверне, помогала своему отцу, прислуживала, готовила еду. А поздними вечерами мы сбегали вместе. Любовались звездами.
На мгновение ей даже стало жаль Лукрецио. Она посмотрела в его бездонные глаза, они были наполнены грустью. Он смотрел в никуда. Воспоминания заиграли в его памяти, как старая забытая мелодия в руках флейтиста. Он продолжил рассказ:
— Я был для нее спасителем. Она — моей музой. Я часто бывал в таверне в качестве гостя, помогал ее семье. Потом ее мать скончалась от какой-то болезни. Она осталась одна у отца, и он стал много пить с горя, задолжал одному человеку с плохой репутацией крупную сумму денег. Впоследствии, его нашли и убили. Она осталась совсем одна. Все, что я зарабатывал, отдавал ей. Ею хотели воспользоваться многие посетители таверны. Предлагали деньги в обмен на искусственную любовь, но она была выше этого. Все эти люди имели дело со мной. На тот момент у меня было, хоть и небольшое, но свое дело. Я был фермером. Разводил животных, птиц. Трудился много, но не жаловался. Я любил свою работу. Даже дела в таверне стали опять приносить доход. Вместе мы справлялись и строили планы на будущее, как принято у всех влюбленных. В какой-то момент я начал замечать, что Элеонора стала чахнуть. Она всегда была пышногрудой, аппетитной, имела женственные формы, как вдруг… Эта роскошная фигура потускнела. Ее плечи стали угловатыми, мягкость в лице исчезла, приятные округлости пропали. Потом она просто слегла. Я помню, как она стонала от боли. Я приходил и плакал у ее постели. Она кусала губы до крови, я видел, как она страдает, но я не мог ей помочь. Я просто рыдал. Я видел, как жизнь в ее теле потухает. Тогда я обратился к своему старому приятелю — Рэндалу.
Он приходил по ночам, приносил какие-то настойки, отвары трав, но ничего не помогло. Выход был один: я попросил его сделать то, чего он раньше не делал.
— Обратить ее? — девушка подняла взгляд на Морелли, и, казалось, дальше можно было не продолжать рассказ. Все было понятно.
Лукрецио опустил взгляд вниз, потом посмотрел на Элен. Ей казалось, что он вот-вот заплачет. В его глазах читались одиночество и скорбь.
— Элен, он не выполнил мою просьбу, как ты понимаешь. Я молил его на коленях. Но у него был свой кодекс чести. Свои принципы. Один из них — никого не обращать. Он помогал людям, как врач, как человек. Я помню, он говорил, что у него нет наглости мнить себя Богом и дарить людям вторые жизни. И он просто сказал мне: «Прости. Ты знаешь мое решение. Я помогаю, как врач, но не как всемогущий повелитель, раздающий жизни». Я это запомнил. И ты, моя дорогая, Элен, никогда не будешь обращенной им. Ты состаришься, умрешь. Будучи бабушкой, ты перестанешь его привлекать. Но он не перестанет тебя любить, как друга, наставника, мудрого спутника, опору. Он никогда не отберет у тебя настоящую жизнь. Жизнь с рассветами, закатами, запахами деревьев весной, ароматами еды. Жизнь с палящим солнцем, с болью и житейскими радостями.
Заслушавшись историю, на какое-то время Элен забыла намерения гостя. Она погрузилась в свои воспоминания. Жизнь как кинолента замелькала перед ее взором.
— Элен, я сделаю все быстро. Тебе не будет больно. Посмотри на меня.
— Мне жаль Вашу подругу, — простонала Элен.
Слезы мешали Элен, но она подняла глаза на Лукрецио и в последний раз обвела взглядом все детали гостиной. Где-то в комнате спал Фредди. На столе безмолвно лежал телефон. На стене висела картина, напоминающая любимые янтарные глаза. В вазе на столешнице осталось три яблока после приготовления яблочной шарлотки накануне. На полу, возле холодильника, стояла миска Фредди, наполненная кормом. На подоконнике лежала музыкальная колонка голубого цвета, а один единственный кактус, расположенный справа от нее, явно нуждался в поливе, так как в некоторых местах он начал желтеть. Запомнить все таким, как есть. Это и была ее повседневная жизнь.
Вздохнув, она наполнила свои легкие воздухом. Прядь волос упала на лицо и защекотала щеку. В мокрых глазах, покрасневших от слез, читались неизбежность и безысходность.
Лукрецио приблизился и приказал Элен встать.
— Довольно рассказов, дорогая Элен. Поверь, я не монстр. Но так будет правильнее и справедливее.
Он подошел ближе, одной рукой запрокинул голову вбок и назад, оголив шею, другой придерживал ее за талию. Белоснежные зубы засверкали лезвиями. Элен почувствовала пронизывающую боль. Она застонала, теряя сознание. Лукрецио ощущал, как ее тело слабеет. Он жадно пил ее кровь, вдыхая запах кожи. Руки Элен опустились вниз, взгляд потух. Лукрецио аккуратно положил ее на пол. Он чувствовал, как сердце делает последние усилия. Он посмотрел на нее в последний раз. Вдохи были еле слышными. Она лежала почти мертвая, безжизненная, с полуприкрытыми глазами. Грудная клетка незаметно изредка поднималась. Он направился к выходу. Алый букет стоял на скамье, благоухая ароматом роз. Он напоминал о сегодняшнем вечере, о его истинной цели. Лукрецио вышел через дверь, прикрыв ее. Он оставил Элен умирать. Слабую и беспомощную.
* * *
— Элен! Элен, открой! Что случилось?! — раздался крик Рэндала за дверью.
Он дернул дверную ручку и она отворилась. Рэндал молниеносно вбежал в гостину. Увиденное поразило его: Элен лежала на полу, возле нее терся Фредди. Вампир припал к ней. Он едва уловил пульс, и надежда разлилась по его телу. Жизнь еще теплилась в ее сосудах.
— Элен, любовь моя, прошу, прости меня! Прости! Я тебя не уберег!
Рэндал надкусил на своей руке артерию, и из нее полилась алая кровь, дающая начало новой жизни. Он подставил руку к устам Элен.
— Милая, пей, прошу, сделай глоток! — умолял Рэндал.
Кровь попала в самое горло. Элен рефлекторно сглотнула красную вязкую жидкость. Потускневшие ранее глаза постепенно оживились. Краснота от слез медленно исчезала. Бледные губы наливались багряным цветом.
— Получается! Пей еще, родная, — как будто сквозь толщу воды слышалось Элен, — Ты — моя истинная любовь. Между нами — несокрушимая связь. Я почувствовал, что тебе плохо, и прилетел, как можно скорее. Теперь ты — моя жизнь.
Элен пришла в себя и ее взгляд стал осознанным. Она посмотрела на Рэндала, коснулась его щеки рукой и слабо улыбнулась.
— Рэндал, я люблю тебя.
— А я тебя.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
