Покорившая небеса - Кира Вайнир
— Так тебя выпустили? — обрадовался он мне как хорошей знакомой.
— Лир, ты дурак? — кивнула на мою шею девушка.
— Ой, герцогиня…
— Можно просто Лена. А это Грей. А на плече у меня Фарт. — Представила я своих спутников.
— Лена, — медленно выговорил моё имя Лир. — Может, ты пойдёшь с нами? Мы будем играть, а ты петь.
— Сегодня точно не смогу, но идея хорошая. — За этими простыми разговорами, я пряталась от действительности, в которой я буквально четверть часа назад убила человека. И пусть это было освобождение от мук, но это не отменяло того, что эту жизнь отобрала я.
— А где тебя теперь искать? Ты придёшь сюда? А когда? — вцепился в меня ушастик.
— Давайте, лучше вы ко мне в гости заглянете? Можно прямо сегодня! — я несколько раз повторила свой адрес, чтобы уличные музыканты точно запомнили.
У меня был повод приготовить ужин. Придут, хорошо. Посмотрю, что за люди, может, сработаемся и жить я смогу, не завися от выплат содержания. А петь на улице я зазорным не считала.
Глава 13
Благодаря щедрому взносу местного казначея в мой личный бюджет, на рынке я не выгадывала копейку, хоть и торговалась от души. Бедный Грей, наверное, и не рад был, что вызвался мне помочь. Но я собиралась его щедро отблагодарить, тем более он тратил на меня очень много времени, а ему нужно было жить самому, да ещё и содержать мать.
Домой мы пришли нагруженные посудой и продуктами, а вот завтра я собиралась пройтись по рынку, купить одежды, а то скоро холода, ткани на занавески и наконец-то нормальную постель. Пока я разбирала покупки, Грей первым делом начал устанавливать артефактные свечи в подсвечники и факелы.
Я довольная ожидала ночи, чтобы посмотреть, как будет дома в ярком свете. Посмотрев в кошелёк, оставленный казначеем и пересчитав деньги, я вытащила пять золотых кругляшков и положила перед Греем.
— А что ты ещё хочешь купить на такую сумму? Коня? — удивился парень.
— Нет, Грей, это тебе. — Улыбнулась я.
— Зачем? — тихо и насупившись спросил он. — Я же просто так… Не за деньги.
— Я знаю. Но эти деньги мне не должны были достаться. Это просто удача. А удачей, как и счастьем, как водой и хлебом, нужно делиться. Тогда оно обязательно вернётся и станет ещё больше. — Села я напротив него. — И я хочу разделить свою удачу с тобой, с тем, кто искренне и бескорыстно мне помогал, тратил на меня своё время. Вот и всё.
— Да? Первый раз такое слышу. Вот правду о вас Орландских говорят, что чудны́е вы. — Покачал он головой. — Но это же много!
— А станет ещё больше! — подмигнула я.
Наш спор прервал стук в дверь, это пришла соседка с сыновьями. Я специально попросила их прийти, чтобы она видела процесс приготовления. Я хотела понять, что произошло в трактире.
Я влила взбитые желтки в муку и долго вымешивала тесто. Потом разделила на две части и раскатала в очень тонкие блины, дала им подсохнуть, просыпала мукой и каждый сложила так, чтобы получить треугольник. Начиная с широкой стороны, я резала полученный треугольник на тонкие полоски. Полученную длинную лапшу немного подрумянила на сухой сковороде.
Из большого горшка вытащила томившиеся там куски курицы, а в бульон запустила лапшу. Пока она варилась, я натёрла кусочки курицы мелко нарезанным диким чесноком, поставила немного потомиться в печь. Пока я доваривала лапшу, Ниэль, моя соседка, мать двух сорванцов и жена мужика-будильника, быстро сходила домой, и вернулась с большим караваем в руках.
— Вот, я пекла хлеб на неделю, закончила перед тем, как к тебе идти. Он ещё тёплый. — Объяснила она. — А то смотрю, у тебя нет.
— Вот это я молодец. — Вздохнула я, потому что ходила ведь за покупками, но вот про хлеб не вспомнила. А ещё гостей позвала.
Суп с лапшой я разлила в глиняные миски, благо во внутреннем дворике мы нашли их огромное количество. В каждую тарелку положила по кусочку курицы, зря я что ли сразу трёх петухов купила на рынке. Грей нарезал каравай широкими ломтями. Первые ложки отправлялись в рот осторожно, а потом только и слышен был стук о тарелки.
— Никогда ничего подобного не ела. И про такой способ приготовления теста из муки и яиц слышу и вижу впервые. — Ответила мне Ниэль, когда я её спросила, не напоминает ли ей это блюдо какое-то другое.
Грей только кивнул, подтверждая слова Ниэль. И вот тут я, наконец, поняла, что не даёт мне покоя. Я вспомнила, как к бабушке приходили гости. Как говорила моя бабушка, мои девочки и мальчики. И не важно, что те девочки и мальчики ещё Великую Отечественную видели своими глазами. Среди тех друзей были в основном научные работники. И меня дико раздражали их разговоры, которые мне казались нудными и бессмысленными.
И кто бы мне тогда сказал, как пригодится мне сейчас один из тех разговоров! Спор среди гостей тогда разгорелся из-за Марко Поло и макарон. Один старичок доказывал, что макароны появились в Европе в начале тринадцатого века, а другой говорил, что родина всем привычных блюд это Китай. Когда старички почти договорились, выяснив, что в Китае Марко Поло попробовал лапшу, и сравнил её с известными ему мучными изделиями, бабушка тихо вбросила ещё один факт, что рецепт той же лазаньи, или блюда на неё похожего, встречается ещё в римских поваренных книгах первого века нашей эры. Значит, рецепт теста под макароны и лапшу точно был известен. И началось…
Почему мне в голову запало это воспоминание? Может из-за несоответствия, что изначально лапшу переваривали и подавали со сладким соусом или мёдом, как десерт? Или может, показалось забавным, что многие названия макаронных изделий это фамилии тех семей, которые были причастны к появлению именно этого вида макарон. Вермичелли, Фетуччини, Макаронни…
А тут, где картошку считали ядовитым растением и ели ягоды вместо клубней, где овощей и грибов почти не было в рационе, макароны и все производные ещё видимо тоже не были известны! Вот о каком рецепте говорила трактирщица. Но, похоже, она упустила какие-то моменты во время приготовления и получила расплывшееся и подгоревшее на дне кастрюль тесто!
Хорошо, что встреченные мной сегодня уличные музыканты, всё-таки решились прийти. История со стучащими о тарелки ложками повторилась.
— Дааа, жаль! — вздохнул лопоухий Лир.
— Что такое? — спросила я.
— Зачем тебе петь, если ты так готовишь? — расстроился Лир,
