Ловушка для видящей - Ти Шарэль
Молодой, но старше меня. Сколько ему? Двадцать шесть? Двадцать восемь? Вряд ли больше. Волосы чуть взъерошенные и вьющиеся, хоть и выбриты на затылке и висках. Глаза темные, почти черные. Красивый, но словно состоящий из острых углов — четко очерченные скулы и рот, прямой нос, сдвинутые брови. Лицо, не привыкшее к улыбкам.
Он уверен, что я должна помнить его, и единственный вариант — это мое похищение.
— Ты был одним из тех детей на базе, когда я жила среди охотников, — медленно и утвердительно проговорила я.
— Вспомнила? — Мит бросил на меня изучающий взгляд.
— Вспоминаю, — кивнула я, отчаянно копаясь в отрывочных то ли воспоминаниях, то ли видениях. От напряжения заломило в висках, а потом перед глазами поплыли знакомые круги.
— Я сейчас отключусь, не пугайся, — сдержанно сообщила я и провалилась в новое видение.
— Пойдем, мелкая. Давай, бегом! Хочешь увидеть маму?
— Хочу!
— Ну так шевелись!
— Я устала, Дина, — привычно ною я. — Ножки болят.
— Немного осталось.
Мы где-то в городе. На улице светло, но только так, как бывает ранним утром, а это значит, что до разрешённого времени не меньше полутора-двух часов. Я цепляюсь за Динину руку, позволяя буквально тащить себя.
Пустые дороги, закрытые окна высоких домов и гулкие шаги двух детей в тишине.
— Дина, — готовлюсь заплакать, — я больше не могу!
— Не могу же я оставить тебя здесь? — сердится Дина.
Тут на глаза мне попадается знакомое здание и я радостно кричу:
— Сюда! Я здесь учусь!
— Хорошо, мелкая, пойдем, — говорит Дина и даже четырехлетняя я может уловить в голосе усталость и грусть.
— А ты уйдешь? — внезапно доходит до меня.
— Конечно.
— Нет, не уходи!
— Мой дом не здесь, Свята, — очень по-взрослому говорит Дина, снова беря меня за руку.
И вот я стою под воротами ведомственного центра, а Дина уходит. Делает несколько шагов спиной назад, останавливается и усмехается:
— Не плачь, мелкая. Я буду за тобой присматривать. Только помни о моей просьбе. Никому нельзя рассказать, где ты была. Если расскажешь, мне будет очень плохо. Обещаешь молчать?
Я киваю и все равно плачу. Так сильно, что удаляющаяся фигурка размывается до неузнаваемости.
— Дина сказал, никому не говолить. Ничего не помню, ничего не помню, — бормочу я, нажимая кнопку звонка на воротах.
— Эй, Свята! Что с тобой?
Открыла глаза и уставилась на охотника с таким ошеломлением, что он напрягся ещё больше.
— Не молчи! Что случилось? Тебе плохо?
— Я вспомнила, — сказала я, и слезы против воли заполнили глаза. — Это был ты. Дина.
— Ты всегда коверкала мое имя, — проворчал он.
— Ты вывел меня с базы? Как? Ты же сам был мальчишкой! Сколько тебе было? Восемь-девять лет?
— Вроде десять. Я угнал отцовский вездеход, — Дмитрий откинулся на свое сиденье, а я только заметила, что машина стоит у обочины.
— Я помню мы шли пешком, — прошептала я.
— Кончился бензин, — Дмитрий вдруг улыбнулся, прикрыв глаза, и улыбка так осветила его лицо, что я наконец узнала, действительно увидела в нем своего самого дорогого друга. Ради которого сама заблокировала все воспоминания о базе.
— Я никому не рассказала, — тихо призналась.
— Не важно. Базу все равно перенесли.
— Тебе сильно попало?
— Не убили, как видишь.
— Но зачем?
— Ты все время плакала, — охотник вдруг нахмурился, снова замыкаясь. — И мне это надоело.
Он завел машину и отъехал от обочины. Но я не поверила ни строгому виду, ни грубым словам.
— И поэтому ты следишь за мной? Пришел тогда в квартиру, приехал сейчас?
Дмитрий раздражённо двинул плечом и промолчал. Я пристально смотрела на него, а он также внимательно смотрел на дорогу.
— Спасибо, — просто прошептала я. Охотник не ответил.
Глава восьмая
"Знание — сила, но иногда — боль".
Святослава Гордеева.
Вроде и не задумывалась о том, что мне предстоит увидеть, но все равно удивилась. Подсознательно ожидала что-то похожее на закрытую базу, подобную той, где я была на сборах. Да и в памяти остались безликие корпуса и лаборатории.
Но заехали мы в очень аккуратную — прямо с картинки — деревню. Или мини город. Несколько улиц с рядами небольших домов — разных, но в то же время похожих своей простотой и ухоженностью. Заборов практически не было, от улицы участки отделялись либо кустами, либо вазонами — большей частью пустыми, ввиду ранней весны или с вечнозелёными карликовыми растениями. Все дома и сады подсвечивались точечными матовыми фонариками, добавляя в картинку сказочного налета.
— Не ожидала? — хмыкнул Мит, глядя, как я припала к стеклу, разглядывая улицу.
— Красиво, — честно признала я. — Ты здесь живёшь?
— Нет. Здесь живут родители. И твоя племянница сейчас тоже здесь.
— Дим, а почему ты жил в корпусе, а не с родителями?
— Раньше так было принято, — сухо ответил охотник, заворачивая на лужайку у одного из домов.
— А сейчас?
— По-другому.
— Мира здесь? — спросила я, когда он выключил двигатель.
— Нет.
Резко развернулась к нему.
— Ты же обещал!
— Она уже заснула. Хочешь напугать ребенка посреди ночи?
— Ещё не ночь даже, — буркнула я, глядя на часы в машине.
— Слушай меня внимательно, мелкая. Все, что я тебе пообещал — это отвезти к племяннице. Я не могу дать гарантий, что смогу вывезти ее или даже тебя. Единственное, что могу пообещать — это то, что я постараюсь.
— Что мешает нам уехать так же, как приехали? Ночью?
— Камеры. Я, конечно, понимаю, что на меня тебе плевать, но мне ещё здесь жить. Второй раз отвертеться по малолетству не получится.
— Ясно. Что я должна делать?
— Веди себя так, словно хочешь стать одной из нас. Добейся того, чтобы тебя начали обучать. И в жизни пригодится и за тобой будет меньше контроля.
— Сколько, ты думаешь, нам нужно времени? — спросила я ошарашенно.
— А ты думала, что мы приедем, прорвёмся с боями в корпус, схватим Мирославу и рванем с ней в ведомство? Я не самоубийца, мелкая.
— Понимаю. Но моя родные, Пречистый Отец, что они подумают?
— Не реви, — вдруг зарычал дикий, хлопнув по рулю. — Ненавижу, когда ты плачешь.
Он стиснул зубы, вздохнул:
— Я найду для тебя возможность позвонить родителям. Или брату. Скажешь, что ты вместе с Мирой и ищешь способ ее спасти.
— Мит, — осторожно сказала я, вытирая слезы, которые действительно не смогла сдержать, — ведомство уже знает, что Мира у вас. Как и другие дети. Они перевернут область, обшарят каждое поселение, но найдут вас.
— Нет,
