Другой мужчина (СИ) - Яра Королева
— Если они идут по лучу, который испускает сам инфракрасное излучение, они могут и не выйти. Хватит переговариваться, скажете, что я наставила на вас оружие и заставила. Давайте уже!
Диспетчер молча включил что-то.
— Вот они. Посмотрите.
С неудовольствием. Ну конечно, его гордость задели. Всё равно, лишь бы сделал, что надо.
— Это что за радар? — спросила Настя, наблюдая за схематично обрисованным корабликом.
— Ускоренный акустический. Если что-то задерживает энергию, звук должен пройти.
— Значит, с ними всё в порядке? — с облегчением выдохнула Настя.
— Не совсем, — покачал головой диспетчер. — Глядите, какое отражение. От материала корабля бывает другое отражение. Совсем другое!
— Что с ним?
— По всему — разогрет. Очень сильно. При такой температуре все системы работают на то, чтобы охладить приборы и не сварить пассажиров. У них проблемы, надо посылать спасателей.
— А сами они что же?
— Зазевались, зная, что учебный корабль лучше защищён. Но не идеально же! — диспетчер, похоже, сам нервничал.
— Помощь будет идти долго. Помочь надо сейчас. Иначе их там сварит вкрутую.
И его тоже.
Нет.
Паника заплескалась где-то совсем рядом, а Настя уговаривала её подождать. Надо думать, думать… Что делать?
Она не вынесет второго обожжённого трупа в богато украшенном гробу.
— Я знаю, как разогреть инфразвуком, но как остудить… — пробормотал диспетчер.
— Но не сами же они греются! — почти с отчаянием воскликнула Настя. — Их греет инфракрасное излучение. У вас же должны быть радары со смещением спектра? Чтобы инфракрасное излучение превратить хотя бы в красное?
Тот задумался не мгновение… и переключил радары.
— Пока они просто перестали греться. Я могу ещё охладить их, вызвав свечение. Тепло перейдёт в свет. Но их может слегка облучить, это не для людей метод, а для организации маячков на учебных трассах.
— Давайте, — решила Настя. — Потом дезактивируем.
Диспетчер нервничал ещё сильнее. Видимо, привык получать приказы от старших по званию, а не посторонних гражданских. Но Настя не собиралась менять интонации. Пока они тут расшаркиваются и виляют, люди на корабле точно сварятся.
— Они уже светятся?
Диспетчер нахмурился и ответил:
— Должны. Температура их падает. Просто почему-то не видно на экранах. Но звук их чует. Они снова двигаются.
Экран мигнул и включил изображение.
Оба мокрые, как мыши, и красные, как раки. Но — счастливые.
— Второй пилот, вы как? — с замиранием сердца спросила Настя. Истерика, тщательно скрытая, снова пыталась прорваться сквозь заслоны.
Деймос кивнул, собираясь ответить, но его перебил лётчик:
— Сигнал связи пропадает по неизвестной причине, — доложил он диспетчеру. — Повышение температуры корабля произошло из-за облучения корпуса. Происхождение инфракрасного излучения пока не выяснено. Температура упала по тоже неизвестной причине. Из опасной зоны вышли.
— Это мы вас охладили, — радостно сказала Настя. Деймос улыбнулся ей:
— Видите, Анастасия, мне действительно нужен технический специалист.
— Немирский, вы сам — технический специалист! Как вы могли так?..
— Анастасия, — позвал диспетчер, — сядьте, пожалуйста, на управление. Доведите их на наш космодром. Я доложу командованию.
Деймос снова что-то делал и тихо переговаривался с пилотом.
Настя села за пульт.
Её ещё трясло, но напряжение уже спало. На радостях она готова была простить директора за все его нападки, но…
Он наверняка не забудет. Вряд ли Немирского остановит благодарность или что-то вроде. Наглость этого человека не знает границ.
Деймос вошёл в диспетчерскую, на ходу снимая форменную куртку пилота и расстёгивая верх рубашки. Он — гражданский, он мог это сделать. Лётчик Сафонов, который вёл корабль, остался в форме, хоть и насквозь мокрой от пота.
Не только адская жара заставила вспотеть, но и внезапный ужас, когда они поняли, что многие приборы вышли за температурный диапазон и не работают, а оставшиеся — никак не могут сориентировать корабль в этом непроницаемо-чёрном облаке.
Настя сидела в кресле на месте второго диспетчера. Выглядела она очень уставшей.
Переволновалась, решил Деймос. За него. И приятно, и тревожно от этой мысли. Малышка так тяжело переживала смерть Леонида. Не хотелось больше причинять ей боль.
Но он же выжил.
Мгновение странных желаний… Захотелось обнять её. Крепко. Вот чтобы она бросилась на шею…
Скорее она будет бросаться тяжёлыми предметами, чем ему на шею.
— Деймос!
Широко открытые глаза… Что в них? Облегчение?
И всё?
Жаль.
Или не только?
Его девочка всё-таки подбежала. Резко остановилась.
— Деймос… Вы…
Робко положила руки ему на грудь.
— Вы… так выглядите…
Он замер:
— Настя…
Вот этот мягкий жест был для него всё равно, что крепкие объятия. Не знал, что сказать и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть. Нежность накатывала от её маленьких ручек, греющих сквозь тонкую рубашку.
Но вот — убрала ладони и отошла.
— Извините, я волновалась за вас. Вы… прям красный. И мокрый. Надо обязательно показаться врачу. Младший лейтенант Смирнов — очень хороший врач. А вдруг тепловой удар?
— Потише, потише, Анастасия, — строго велел он. Кажется, всё-таки не справился с улыбкой в глазах. — Не надо мне к врачу. Я хорошо чувствую себя.
— Нет, надо, — она сжала губки неодобрительно. Не в медчасть сейчас хотелось, а в безлюдное место, целовать этот упрямый ротик, пока он снова не будет улыбаться.
Но он не посмеет её тронуть, пока не зажил ушиб.
— Деймос, — она потупилась и перешла на шёпот, — давайте, вы не изображаете супергероя и идёте со мной к врачу, а я вас поцелую за это.
Она что, мысли читает?
— Не просто в щёчку, а нормально?
Кивнула.
— Ну тогда ладно. Тогда я куда угодно пойду.
У дверей медчасти Деймос остановился и потребовал:
— Как насчёт твоего обещания?
Настя смутилась:
— Давайте…
— Сама, как и договаривались.
Она, кажется, покраснела, в коридоре было слишком темно, чтобы это выяснить.
— Я не дотянусь…
Он нагнулся к ней, обнял, очень нежно и осторожно. Поцеловал сначала легко, вкладывая всё больше страсти. Кажется, она не возражала и не пыталась отстраниться. Губки раскрылись ему навстречу.
Что, малышка, бастионы почти пали? Он слушал её учащённое дыхание, и хотелось продолжения, очень хотелось.
Главное — заманить её к нему домой. Там уже проще, особенно когда девочка напугана его угрозами. Похоже, она действительно поверила. Теперь надо ещё немного дожать. А потом…
Настя, наконец, оттолкнула его:
— Всё, хорош, идёмте.
Усмехнулся. Постучал в дверь.
Настя заперла свою каюту.
Директор ведь непременно зайдёт. Он ведь рассчитывал на общее помещение. Специально для командировочных были предумотрены такие. Разные спальни, по нескольку крошечных закутков с кроватями и тумбочками, объединённые небольшими рабочими кабинетами и санузлами.
И, опасаясь быть запертой вместе с Немирским на протяжении долгих часов полёта, Настя перебронировала билеты. Пока шеф
