Танго Предтеч (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein"

- В каком звании ты отсюда выпустишься? – вопрос с трудом пробился сквозь пелену возбуждения, волной затопившего сознание Дезмонда.

- Кажется, лейтенант. Не помню. Зависит от рода войск. Специализация начнётся в следующем году.

- Я бы хотела, чтобы ты служил в гвардии императрицы.

Дезмонд улыбнулся и, взяв её за руку, поцеловал тонкие пальчики. Меньше всего он хотел именно в «золотые эполеты», как они с Каленом называли этих ребят между собой. За прошедшие три года Дезмонд понял, чего ему всегда хотелось на самом деле – изучать далёкие рубежи, спускаться на неисследованные миры… Военная Академия была не совсем удачным местом для таких планов, потому что отслужить империи два года было необходимо в любом случае, но Дезмонд составил неплохой план действий, как впоследствии ему заняться тем, о чём он мечтал – нужно было попасть в инженерные войска, которые занимались освоением новых колоний, или в лётный корпус, где он мог бы всерьёз освоиться с малыми кораблями.

С первым у Дезмонда пока не выходило – физика давалась ему с трудом, а без этого в инженерных войсках он не сдался никому даже по большому блату. А вот лётный корпус был будто создан для него. На тренажёре он показывал лучшие результаты в классе, обходя даже Рейвена, который по большинству практических дисциплин был первым или вторым.

- Гвардейцам не надо улетать далеко от дома, - пояснила Луана тем временем, чувствуя молчаливое сопротивление собеседника. – Мы смогли бы пожениться, не дожидаясь окончания твоей службы. Если, конечно, ты этого хочешь.

Дезмонд наклонился к ней поближе и скользнул носом у самой шеи, вдыхая аромат фиалок. Он хотел. Луана прилетала к нему с самого начала учёбы. Дезмонд никогда раньше не ощущал такого тщательного, заботливого внимания к себе. Мать умерла, когда ему едва исполнилось два года – умерла во время вторых родов, нелепо и бессмысленно. Он запомнил её красивой и стройной, с синими, как у Луаны глазами. И в её глазах, как и в глазах Луаны, лучился непонятный тёплый свет. Дезмонд часто тешил себя надеждой, что, если бы она была жива, она любила бы его, потому что после её смерти его не любил никто – разве что дед, но любовь его всегда была суровой, мужской.

А Луана любила его почти по-матерински, нежно и беззаветно. Она была единственной, кого волновало, не поранился ли Дезмонд во время драки и не простудился ли в карауле. Перспектива купаться в этой любви всю жизнь казалась крайне приятной. А если добавить к этому, что Луана заставляла разбегаться по телу волны жара и кроме, как любить нежно и беззаветно, судя по всему, должна была предложить ему что-то ещё, Дезмонд мог с уверенностью ответить:

- Да.

Луана улыбнулась и поймала его губы своими.

- Дезмонд… - Луана накрыла его руку своей и внимательно, почти умоляюще посмотрела в глаза, - пожалуйста, обещай, что мы поженимся сразу же, как только ты закончишь учёбу.

- Обещаю. Сразу после выпуска. Где бы я ни служил.

Слова казались очевидными и произносились легко.

Однако четыре часа пролетели на удивление быстро. Стоя перед корпусами дома, в котором он вырос, Дезмонд не испытывал ни радости, ни ностальгии – больше всего ему хотелось завалиться к себе в спальню, на широкую кровать, от которой он успел отвыкнуть, и уснуть.

Жизнь, однако, имела на него абсолютно другие планы, и Луана подхватила его под руку, едва соскользнув с трапа, и потащила к центральному зданию.

- Куда мы идём? – спросил Дезмонд уже на ходу.

- Т-ш…. Мы опаздываем.

- Опаздываем куда?

Луана не ответила, молча втолкнул его в двери, и на Дезмонда обрушился шум сотни голосов, звуки вальса и чей-то смех.

- Внимание! – услышал он тут же голос деда, и за словами последовало три удара по столу.

Шум мгновенно стих.

- Я, наконец, могу объявить причину сегодняшнего праздника, - произнёс Эндимион, обводя грозным взглядом гостей, - и она куда значимее, чем просто наступление нового года. Я готов объявить преемника.

Тишина стала невыносимой. Дезмонд тоже обвёл взглядом гостей, потому что сам он не видел в сказанном ничего особенного – титул приемника был чистой формальностью, ведь Эндимион не собирался на покой. Взгляд его невольно упал на Анрэя, стоявшего у стены неподалеку от кресла Эндимиона. Анрэй повзрослел. Хоть он и остался таким же хрупким, теперь его можно было бы счесть ровесником Дезмонда, потому что младший внук Эндимиона обзавёлся цепким взглядом, от которого по коже пробегал холодок.

- Моим преемником станет Дезмонд, старший сын Эаны Аркан.

Дезмонд видел, как отлили остатки крови от и без того бледных щёк Анрэя. Он некоторое время смотрел на деда, а потом скользнул взглядом по залу, будто задавая вопрос, слышали ли они то же самое, что и он, но никто не смотрел на него. Гости перешёптывались, решая, что же значит случившееся лично для них. А взгляд Анрэя закончил путешествие и остановился на Дезмонде. Он медленно отклеился от стены и пошёл ему навстречу.

Анрэй подошёл вплотную и, не обращая внимания на то, что Дезмонд и Луана перегораживают выход, вклинился между ними, толкнул обоих в плечо.

Дезмонду было безразлично, что Анрэй снова выделывается перед ним, но Луана скривилась от боли и, схватившись за плечо, обернулась вслед уходящему, и Дезмонд сделал то же самое. Он не глядя обнял Луану и прижал к себе, а вслух произнёс:

- Следи, что делаешь, Анрэй.

- Не стой у меня на пути, - бросил Анрэй через плечо, мгновенно останавливаясь, а потом повернулся и, быстро шагнув к Дезмонду, прошипел, - берегись. Ты никогда не станешь главой дома Аркан.

Глава 9. Надежды

- Моё тело - Оружие Звёздного Света. Я – Оружие Вечного Света. Я, - стройный хор голосов разбился на множество отдельных, когда пришло время произносить собственное имя, а Инэрис произнесла, - Инэрис Танирон, - голоса снова слились в один, - клянусь стоять на страже порядка и равновесия до своей смерти и за её пределом. Я клянусь драться за идеалы Ордена, пока могу двигаться, защищать идеалы Ордена, пока могу говорить, и до последнего вздоха оставаться верной девятьсот девяноста девяти катранам Книги Звёзд. Я, Инэрис, клянусь всегда выбирать меньшее из зол и никогда не искать собственной выгоды в служении Свету. Я, Инэрис, пришла в цитадель Ордена безымянной и слабой. Я, Инэрис, переродилась и стала другой. Пусть выйдет за пределы Энира Тарди не Инэрис, но Танирон.

Хор смолк и наступила тишина.

Магистр Ординатиус двинулся вдоль шеренги неофитов, прочерчивая на лбу каждого ритуальный символ и превращая его в мастера.

Инэрис искоса поглядывала на него, рассчитывая мысленно, когда Ординатиус приблизится к ней. Кроме магистра она не знала здесь никого – да и того видела лишь мельком, когда он произносил ежегодные речи. С тех пор, как умер Дарен, Инэрис больше не пыталась ни с кем сближаться. Боевые операции ей после этого поручались ещё несколько раз, и почти всегда её назначали командиром Звезды. В первый раз после свей роковой неудачи Инэрис запаниковала, услышав о том, что её снова ставят во главе звена. Но отказаться было нельзя, и Инэрис приняла назначение молча. И снова двое погибли. Боль и чувство вины оказались куда меньшими, чем в первый раз. Впрочем, нет. Чувство вины никуда не делось, и новое просто добавилось к нему, как несколько капель к стакану воды.

И в первый, и во второй раз Инэрис не переставала задавать себе вопрос – что она сделала не так? Могла ли она сделать лучше? Мастер сказал, что она не разбирается в людях. Инэрис никогда и не стремилась овладеть этим искусством, ей вполне хватало тех немногих, кто составлял её окружение, да и из них она кое-кого, пожалуй, исключила бы – например, Элеонор. Но после неудачи Инэрис вынуждена была сократить количество занятий по истории и физике и часть освободившегося времени занять изучением психологии. Это была первая наука в жизни, которая давалась ей с трудом, потому что Инэрис не видела ей практического применения и, сократив количество занятий ещё сильнее, она вынуждена была обратиться к Тобиану с просьбой отпустить её на планеты на несколько дней. Инэрис не особенно рассчитывала на согласие, потому что, насколько она знала, увольнительные не выдавались даже в том случае, когда семья ученика срочно требовала его присутствия дома, даже болезнь или смерть кого-то из родственников не являлись поводом к пропуску занятий. Однако Тобиан неожиданно согласился.