Восходящая бессмертная - Линси Сэндс
«Нет. Только я и Дэни, — тихо сказала Стефани, еще раз помешивая яичницу-болтунью, прежде чем вылить ее на сковороду. Она схватила лопатку и начала помешивать в сковородке яйца, прежде чем добавить: «Мы возвращались домой после семейных выходных на севере в коттеджном поселке. Дэни возвращалась с работы и ехала одна. В конце выходных я попросилась поехать с ней домой, чтобы не оказаться в тесноте в семейном фургоне с остальными моими братьями и сестрами. На нас напали изгои, когда мы остановились перекусить перед дорогой».
Торн обдумывал это, готовя себе и Стефани свежий кофе. Он хотел расспросить об этом больше, хотел узнать, что произошло, но, учитывая, что это было опубликовано как ужастик, он решил, что сейчас не время. Поэтому вместо этого он прокомментировал: «И теперь ты не только охотница за изгоями, но и писательница ужасов?»
«Неполный рабочий день», — призналась она. «Некоторое время я боялась, что быть охотником — единственная карьера, которая мне открыта. К счастью, эта писательская работа удалась, так что теперь я помогаю только в самых сложных случаях».
«Почему ты думаешь, что охота на изгоев единственная возможность для тебя?» — спросил он, с удивлением оглядывая ее.
«Ну, с моей чувствительностью к мыслям других людей, я не могу пойти куда-нибудь где многолюдно, как университет или колледж», — сухо заметила Стефани. «Я даже не могу работать официанткой со всеми этими голосами в голове. Я бы сошла с ума или просто сжалась бы в комок агонии и, возможно, подожгла себя или что-то в этом роде. Головные боли были убийственными».
Торн почувствовал, как его брови нахмурились при этой новости, когда он закончил варить им кофе, и сказал: «Я думал, что нано блокируют такие вещи, как головные боли и тому подобное?»
«Да, у бессмертных. Я имею в виду, я никогда не слышала, чтобы у них были головные боли, если только они не получили ранение в голову, и тогда их лечили нано. Но со мной так не работает, — с отвращением пробормотала она.
Торн хмурилась, когда она объявила: «Яйца готовы. Ты бы предпочел, есть за обеденным столом или за островом?»
Он взглянул на обеденный стол и вид за ним. Это было красиво, но на столе стояла большая ваза с цветами, которую нужно было передвинуть, и всю еду нужно было нести туда. Сесть за стойку было бы проще, поэтому он сказал: «Давай остров».
— Хороший выбор, — заверила его Стефани.
Торн слабо улыбнулся и начал нести кофе к стойке между кухней и столовой. Задняя половина была открыта под столешницей, и там стояло несколько стульев, обращенных лицом к самой кухне. Он предположил, что именно здесь она собиралась поесть, поэтому был удивлен, когда она сказала: «Сюда».
Торн оглянулся и увидел, что она несет миску, полную яичницы-болтуньи, в дальний конец острова через раздвижные двери. Только тогда он заметил, что там стоят два стула — один в конце и один сбоку. Он последовал за ней с кофе.
«Садись сюда. Отсюда вид лучше, — сказала Стефани, ставя яйца и направляясь обратно к духовке.
Торн поставил кофе, а затем огляделся и увидел, что она не вернулась к духовке, а остановилась у ящиков сразу за стульями, чтобы достать пару салфеток. Когда она собрала столовые приборы и тарелки, Торн обошел ее и использовал свернутое кухонное полотенце, лежавшее на шкафу, чтобы достать бекон из духовки. Пока Стефани накрывала на стол, он принес бекон и вернулся за тостами, но когда он повернулся, то увидел, что она как бы застыла, не донеся вилку, с потрясенным выражением лица.
«Что такое?» — спросил он с беспокойством, быстро возвращаясь к концу острова.
— Я не подумала… Ты можешь сидеть? — неуверенно спросила она. — Я имею в виду твои крылья. ".
Торн расслабился, легкая улыбка изогнула его губы, а затем он поставил тосты и повернулся к ней спиной, чтобы она могла видеть его крылья. До этого он позволял им лежать вдоль спины, но теперь раздвинул их в стороны.
— О, вау, — выдохнула Стефани, и он оглянулся через плечо и увидел, что она обошла его и встала позади него.
Торн повернулся лицом вперед и просто ждал, пока она присмотрится поближе.
Глава 4
«Итак, твоя рубашка и жилет скреплены липучками под… там, где твои крылья прикреплены к верхней части спины».
Торн моргнул, удивленный комментарием Стефани о его одежде, а не тем фактом, что он мог шевелить крыльями.
«Значит, ты должен потянуться назад и застегнуть их, как женщина застегивает лифчик?» — она спросила.
— Да, я полагаю, — с усмешкой признался Торн, чувствуя, как ее пальцы скользят по изнаночной стороне ткани, прикрывающей его поясницу. Он никогда не думал об этом в таком ключе.
— О, они также застегиваются вокруг шеи, — внезапно сказала она, и Торн немного напрягся, когда ее пальцы коснулись его шеи чуть выше жилета. Кратковременный контакт вызвал у него неожиданную дрожь удовольствия, от которой его перья немного взъерошились, прежде чем он уловил инстинктивную реакцию и обратил ее вспять.
— Извини, — пробормотала Стефани, и он действительно почувствовал, как ее тепло отступило от него, когда она отошла.
«Все в порядке. Ты просто напугала меня, — пробормотал Торн, повернувшись и увидев, как она направляется обратно к краю острова. Однако выражение ее лица было странно обеспокоенным, заметил он.
«Возможно, нам следует поесть, пока еда не остыла», — сказала Стефани, садясь.
Торн молча смотрел на нее. Ему казалось, что теперь она избегает смотреть на него, и он не понимал, что это значит. Не оскорбило ли ее краткое взъерошивание его перьев? Или это просто указало ей, насколько он другой? Что он, в конце концов, урод.
Раздраженный такими непродуктивными мыслями — вроде тех, которые, как ему казалось, он преодолел много лет назад, — Торн тряхнул головой и раздвинул крылья, чтобы сесть на крайнее сиденье, затем расслабил крылья и свесил их по обеим сторонам сиденья. Стул с противовесом.
После этого есть было несколько неловкой. По крайней мере, так было у Торна. Стефани молчала, опустив голову, и это заставляло его чувствовать себя некомфортно и нежеланно. Это была полная противоположность той атмосфере, что была раньше, когда они вместе готовили и разговаривали, и он сожалел об этом.
«Мне жаль.»
