Охотник и тень. Ты меня не поймаешь - Галина Миронова (Самиздат)
Для всех остальных он был моим дядей, неразговорчивым, зато умелым изобретателем и лекарем. Он сполна отплатил общине за проявленное гостеприимство. Многие были обязаны ему здоровьем, а то и жизнью. Его изделия шли нарасхват, несмотря на грубый внешний вид. Фонари не гасли при самом сильном ветре, печи легко обогревали весь дом. Более сложные приборы всегда оставались в мастерской, вдали от посторонних глаз.
Местные несколько раз в год ездили на ярмарки на материк, но Корнелиус никогда не отправлял туда изделия на продажу, чтобы не рисковать. Он никуда выезжал с Борнхольма и мне запрещал. Я не спорила. Слишком свежи в памяти были воспоминания о том, как закончилась моя последняя поездка.
К жителям общины я привыкла и почти не дичилась, а вот новые люди меня пугали. Наставника это сердило. Он обещал вывезти меня в более людные места, когда я буду готова, но я туда совсем не рвалась. Вот только после всего, что случилось в конце лета, выбора у меня не было.
Приграничье меня не испугало, хотя и воскресило воспоминания. Все маленькие городки оказались похожими друг на друга, а ведь в одном из них я прожила почти шесть лет. Пусть где-то жили за счет кузнечного промысла, а где-то в почёте были кожевенники или плотники, разница была невелика. Самое главное то, что ни в одном из этих городов не было башен.
Наставник неоднократно объяснял мне, что сами башни для меня не были опасны, но при одной мысли о высоких черных стенах всё во мне обрывалось от ужаса. Почему-то возникало чувство, что я падаю и вот-вот разобьюсь. Начинала кружиться голова, лицо бледнело, а ноги подкашивались. И это при том, что приближаться вплотную к настоящей башне мне не приходилось или я об этом не помнила.
В Авейро мне предстояло снова увидеть персонаж моих давних кошмаров. От такой перспективы по спине пробежала холодная дрожь, чтобы отделаться от нее, я плюнула на невозмутимость и стала разглядывать окружающих. В конце концов, львиная доля шагавших рядом со мной сельчан занимались тем же. Вертели головой во все стороны, таращили глаза и не стеснялись тыкать пальцем в особо удивительных прохожих.
Я сама не слишком выделялась из толпы. Платье из серого сукна мешковато сидело на фигуре. Привлекать внимание к своей внешности я не хотела, оно не могло принести мне ничего, кроме новых проблем. Одежда была мне велика, это позволяло скрыть надетый под нее мужской костюм. Несмотря на то, что позимник только начался, сегодня было холодно, а мерзнуть я не собиралась.
Плащ с капюшоном, купленный вместе с платьем, защищал меня от ветра и от любопытных взглядов. Рюкзак я несла в руке. За плечами он размещался намного удобнее, но в таком виде был слишком необычен и бросался в глаза. К счастью, наставник всегда маскировал свои изделия. На беглый взгляд моя ноша напоминала обычный баул, с которыми передвигались большинство пеших.
Люди шли по обочине. Центр дороги был свободен, хотя всадники проскакали мимо всего пару раз за то время, что я выбралась из леса и пошла по тракту, чтобы смешаться с толпой. Середина дороги оставалась пустой, хотя там было ровнее, и идти должно было быть удобнее. Несмотря на любопытство, пробовать я не стала. На одинокую девушку и без того поглядывали, а такая выходка сделала бы меня еще более заметной.
Вскоре загадка разрешилась. Земля завибрировала, а потом мимо промчался дилижанс. Большая черная карета двигалась так быстро, что человек явно не успел бы отскочить из-под её колес. Я разглядела за закрытыми окнами напыщенного мужчину в форменной фуражке и кителе, который сидел за рулем, и нескольких пассажиров.
При виде дилижанса я ощутила странное волнение. Тень воспоминания, в котором я ехала, точнее, меня везли на руках в такой же быстрой карете, была такой мимолетной, что казалась всего лишь обрывком сна. Такое со мной уже случалось. Первые десять лет моей жизни я не помнила. Лишь иногда приходили вспышки воспоминаний, как правило, бессвязных. После них меня обычно накрывало чувством грусти, и настроение портилось.
Я завертела головой по сторонам. Раскисать сейчас не было времени. Мне предстояло попасть в город, найти себе жилье так, чтобы меня не облапошили, и решить, с чего лучше начать поиски. Городские ворота были все ближе.
Сегодня начиналась осенняя ярмарка. Селяне из окрестных деревень и странники из более дальних мест шли в Авейро, чтобы продать свои товары или купить что-нибудь нужное. Более хваткие и денежные прибыли заранее на телегах, сейчас шла волна людей попроще.
С деньгами у меня было не слишком густо. Жизнь на материке оказалась дороже, чем на островах. Там мы жили неплохо. Наставник работал, я помогала ему в мастерской, потом мы меняли готовые изделия на то немногое, что нам было нужно, не считая еды. Одежду мы оба носили подолгу.
Самым дорогим в нашем доме были инструменты и книги, которые Корнелиус привёз с собой. Я сомневалась, что где-то можно было купить подобные вещи. Уж точно не на местных рынках, куда торговцы с материка привозили свои товары, покупая взамен рыбу и янтарь. В итоге деньги у нас обычно оставались. Перед отъездом на материк я пересчитала монеты и поняла, что сумма, на островах казавшаяся несметным богатством, разойдется моментально, как масло в горячей каше.
У наставника был еще один тайник. В нём небрежной грудой по полу было рассыпано золото. Этих денег хватило бы, чтобы купить поместье, и не одно. Но я разумно рассудила, что если одинокая девушка начнет швыряться золотом, закончит она вовсе не владелицей поместья, а нищей, а то и вовсе в безымянной могиле.
Убить меня было сложнее, чем обычного человека, но проверять это на практике мне не хотелось. Поэтому монеты остались лежать в том же неприметном углублении в скале, где они провели все пять лет нашего проживания на острове.
С собой я положила всего десяток. Пару золотых мне удалось поменять у ярла еще до того, как он понял, что я собираюсь бежать. Еще один разменяла в трактире в приграничье, сказав Донату, что это
