Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона - Анна Лерой
Коробку я нашла сразу: вытряхнула все, что у меня было из бумаг и прочей фигни, в ящик еле живого стола, и поставила в темное место. Потом схватила полотенце и обернула его вокруг ножки стола — типа когтеточка. Наверное, ей подойдет. Хотя в интернете я видела разные модели, но где тот интернет!.. Еду Аттика сейчас принесет, а мне нужно… мне нужно… я посмотрела в сторону туалета. Ладно, сейчас что-нибудь сообразим.
Выходить на улицу мне было сейчас не с руки — там тьма ликующих подчиненных, а я начну рыться в песке. Я прошла, никто и ухом не повел, как будто так и надо, но вот песок однозначно привлечет внимание. Да, они под моей ответственностью, но все-таки люди взрослые, а тут маленькое кошачье дите, неизвестно как к нам попавшее! Господи, ведь ее могли съесть! Такую нежную, такую неземную, такую маленькую кошечку!
А кошечку ли?
— Ну-ка, иди сюда, — пробормотала я, подхватывая Пыль под брюшко и уверенно переворачивая. Лапка сжалась на моем запястье, но когтями меня не полоснули. Значит, одобряет? А что тут под хвостом? М-да… Делать умное лицо я могла сколько угодно. Что я там рассчитывала увидеть? — Тихо, тихо, маленькая…
Но кому понравится, что тебя пусть и нежно, но тянут за хвост, его поднимая? Я чуть ли не носом уткнулась в кошачий тыл, и в таком виде меня засекла Аттика.
— Лейтенант?..
— Ты случайно не знаешь, как определить пол котенка? — наобум спросила я.
— Знаю. У кошки расстояние между, ну, вы понимаете чем, будет совсем маленькое, полногтя, а у кота — с ноготь…
Ага, вот только рулетку мне искать сейчас и не хватало. И чьи ногти имелись в виду? Но все же серое тельце было больше похоже на кошку. А если это и не так, то я ее любить меньше не стану точно!
— А что там? — вернулась я к событиям в гарнизоне.
— Рутина! — картинно пожала плечами Аттика. Нет, надо будет перенять у нее парочку жестов.
— Пострадавшие есть?
— Никак нет, серьезно пострадавших нет! Производится уборка. Останется караул, а остальные уже возвращаются по казармам.
— Хорошо… тогда мы эту прелесть покормим, потом тебе придется сбегать накопать песка, а я тем временем…
Аттика с готовностью кивала — еще бы, ей появление малышки — я пока решила считать, что это девочка — Пыли тоже было намного интереснее появления монстров. Рутина, елки-моталки зеленые! Ну и теперь она была прикомандирована ко мне, а это значило, что ее задача — мне тряпки подносить, а не с морлоками сражаться… И потом, это так чудесно, когда нежный носик прижимается и сопит тебе в ухо. О, эти мягкие лапочки…
Каким-то чудом я успела сделать две вещи: сунуть Аттике Пыль и пихнуть саму Аттику в сторону так, чтобы ее не было заметно от двери, потому что грохот сапог прекратился на моем пороге, и измотанный запасник, резко выдыхая, выдавил:
— Лейтенант? Там… Это… к маршалу, срочно!
Глава десятая
Какую бы поговорку подобрать к этому случаю? Не все коту Масленица?.. Это обо мне. Или когда коту нечего делать, он себе кое-что лижет? А вот это уже про маршала. Иначе зачем вызывать меня сейчас, когда все по идее должны угомониться и лечь спать? Конечно, кроме дежурных или как они здесь назывались. До подъема еще пара часов как минимум. Даже если встают здесь с рассветом, — а повара, например, точно должны раньше вставать, чтобы начать или продолжить готовку еды, — тем, кто родину защищал от всяких чудищ, должны были дать выспаться.
А у меня еще и кошка!
К маршалу я сначала сунулась в кабинет, но запасник, наверное, сегодняшний дневальный, а может, как раз сменивший Аттику, судорожно замахал руками, указывая на совершенно другой поворот. Хм-м, это что значит, я в казарме теперь живу, а у маршала тут отдельные апартаменты?! Красиво жить не запретишь!
Но оказалось, что на первом этаже, в соседнем с кабинетом маршала коридоре, была медчасть. Мое возмущение даже утихло, когда я сунулась вперед, а там — шкафы со склянками, койки, бежевые полотна и пациенты — человека четыре. Но, судя по довольным рожам последних, а кое-кто уже и задрых, ничего серьезного у них не было. Ха-ха, коси и забивай — межмировой армейский принцип.
— Ну наконец-то! — это вышел из соседнего помещения некто в такой же форме, как и у всех, но бежевого цвета. А я и не заметила, что палата проходная. За шкафами скрывались аж целых три двери, и пройти мне предлагали в ту, что посередине. Некто, предположительно местный эскулап, вид имел потрепанный жизнью — худой, печальный и с такими мешками под глазами, что туда, наверное, полгарнизона поместилось. А цвет кожи… Так и хотелось пощупать у этого индивида мужского пола — козлиная бородка прилагалась — пульс, а то вдруг он и не живой вовсе.
— Туда! — указал мне за спину врач и шатающейся походкой направился мимо меня. Выражение лица оставалось отсутствующим, а в воздухе ощутимо запахло спиртиком. То ли одеколон такой, то ли маршалу обрабатывал физические раны, то ли себе — душевные. Но я до сих пор не понимала, что здесь делаю!
А в соседней комнате — смеси смотрового кабинета и отдельной палаты — меня встретили злые, нет, злющие глаза.
— Ты что со мной сделала?! — рявкнул неожиданно сиплым голосом маршал и тут же шикарно так чихнул. Я аж подпрыгнула на месте от звука.
— Я — и с вами? Да меня вообще рядом не было! — я даже немного растерялась.
— Ты! Чем ты на меня воздействовала? Это какой-то яд? Ты понимаешь, что за отравление командира ты под трибунал пойдешь?! И никакой папа этого не изменит! А-апчхи! — и он разразился чередой оглушающих чихов.
— Какой яд? Вы вообще в своем уме?
— Тогда что это?! Это уже двадцатый раз, как я чихаю, — надвинулся он на меня с обвинением. — И холод… Откуда холод? Что за конструкт? Или это прием?..
— Да вы просто простудились! — рявкнула я, в голове наконец все встало на свои места. Отравила я его, как же!
— Я не могу простудиться! Я — маршал!
