Ночная магия - К. Н. Кроуфорд
Это не было покушением на её жизнь. Кто-то хотел доставить послание.
Игнорируя боль, обжигавшую кожу, Урсула выдернула болт из стены и сняла пергамент. Развернув его, она обнаружила записку, нацарапанную чёрными чернилами.
«ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ, ГОНЧАЯ. ЭТО ТВОЁ ЕДИНСТВЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ МЫ НЕ ПРОМАХНЁМСЯ».
Глава 14
Дверь в её покои с грохотом распахнулась.
Урсула инстинктивно пригнулась, прячась за баром, и её ладони и колени оцарапали осколки стекла. Она застонала от боли.
— Что, во имя семи адов, тут происходит? — голос Баэла рёвом пронёсся по комнате. Урсула выдохнула, шатко поднимаясь на ноги. Может, Баэл и ненавидел её, ведь она была его врагом, но он считал своей работой защитить её. Урсула нетвёрдыми шагами вышла из-за барной стойки.
Баэл стоял в гостиной, одетый лишь в чёрные шорты, и вокруг него клубилась тёмная магия. Он держал в руках огромный меч, и от холодной ярости битвы, полыхавшей в его глазах, нутро Урсулы сжалось.
— Они ушли?
— Да. Наверное.
Его грудь была перевязана бинтами, но это не скрывало его идеальное, точёное тело. И Урсула видела, как из-под повязок выглядывают его татуировки — полумесяц, заострённая звезда, зигзаг молнии. Ужасающее, но всё равно величественное зрелище.
Баэл посмотрел на неё, и часть ярости в его глазах померкла. На его чертах промелькнуло беспокойство.
— Ты пострадала.
Урсула кивнула. Когда адреналин схлынул из её тела, зубы начали стучать.
— Тут много разбитого стекла.
Баэл пересёк комнату размытым пятном теней, бросив меч на стул. В следующее мгновение сильные руки Баэла обхватили её талию.
В Урсуле затрепетало удивление. Он бережно поднял её на барную стойку, стараясь не задевать раны. Затем осмотрел кожу и извлёк осколок стекла чуть пониже её рёбер. Урсула стиснула зубы, пытаясь не вскрикивать от боли. Воин вроде Баэла не оценит нытьё. Она невольно поражалась проворству мужчины с такими большими руками, пока он один за другим извлекал маленькие осколки из-под её кожи. Он сосредоточенно нахмурил лоб и молча работал как искусный мастер.
Закончив, Баэл посмотрел ей в глаза, опираясь руками на бар по обе стороны от её бедер. Урсула впервые увидела немного мягкости в его ледниковых глазах.
— Ты поразительно хорошо терпишь боль.
Урсула с трудом сглотнула. Его иномирная красота отвлекала, и она чувствовала тепло, исходившее от его тела. Не будь она покрыта кровью и порезами, она бы едва ли сумела сдержаться и не прильнуть к нему.
Растерявшись, Урсула выпалила первое, что пришло в голову.
— Да я вообще вполне себе крутая.
Она мысленно содрогнулась. Идиотка.
Он нахмурился, будто сбитый с толку.
— Точно. Ну, я собираюсь исцелить тебя своей магией. Я хочу, чтобы ты рассказала мне всё о случившемся, когда я закончу.
Урсула кивнула, наблюдая, как Баэл водит кончиками пальцев прямо под некоторыми порезами на её коже. Его магия ласкала её, унимала боль. Урсула закрыла глаза, и магия теней лизала её кожу, затем просачиваясь глубже в тело. Сердцебиение участилось, её омывали волны удовольствия. В воображении предстал образ храма из песчаника, сверкавшего на солнце.
Её глаза открылись, и не успев остановить себя, Урсула дотронулась ладонью до его щеки.
Баэл едва заметно подался навстречу её ладони. Его серые глаза бродили по её обнажённой коже.
— Что случилось? — хрипло спросил он. — Что они с тобой сделали?
Урсула уронила руку.
— Летучая мышь подлетела к окну и бросила какую-то бомбу.
Он нахмурил лоб.
— Летучая мышь бросила бомбу в твоё окно?
— Нет… Нет, я хотела сказать, — близость Баэла и его обнажённая кожа отвлекали. Её сердце бешено стучало, щёки покраснели. «А демоны могли улавливать возбуждение? Наверняка». — На ней был всадник.
— Всадник не проник внутрь, чтобы напасть на тебя?
— Нет. Он просто выстрелил в окно стрелой с предупреждением о том, что мне здесь не место.
Баэл отступил назад, глянув на пронзённый портрет.
— Что стало с твоей одеждой?
Урсула пожала плечами.
— Я спала. Не ждала гостей.
— Теперь ты в порядке?
— Совершенно вымоталась, но невредима. Теперь, когда ты меня исцелил.
Он повернулся, оглядывая разбитое окно.
— Ты сделала баррикаду из дивана и кресел.
— Я беспокоилась, что они могут попытаться проникнуть внутрь, и я не хотела, чтобы они меня видели.
— Умно, — внезапно засмущавшись, Баэл не смотрел ей в глаза. Похоже, без порезов её нагота беспокоила его. — Где записка?
Урсула соскользнула с барной стойки и показала на пол, где выронила послание.
— Вон там.
Он наклонился и подхватил бумажку с пола вместе со стрелой.
— Надеюсь, ты его не трогала. Оно может быть проклято.
— А тебе, значит, можно трогать?
Проигнорировав её, Баэл осмотрел древко.
— То есть, он разбил стекло взрывом, а потом выстрелил в тебя из арбалета.
— Именно так.
«Почему у меня складывается ощущение, что Баэл знает об этом методе расправы больше, чем говорит?»
— И он не попал в тебя? — Баэл окинул комнату взглядом.
— Нет.
Он покачал головой, всё ещё высматривая что-то на полу.
— Этот всадник — труп.
— Ты убьёшь его за покушение на меня?
— Мне и не нужно. Это сделает его лорд, — он снова глянул на портрет красавицы с тёмными глазами.
— За то, что меня не убили? — уточнила Урсула. Её тело покрывала кровь, кожа пошла мурашками. Задрожав, она скрестила руки на груди.
— Таков здешний закон. Провал миссии карается смертью, — на секунду взгляд Баэла скользнул к ней, затем он резко втянул воздух и глянул на красивую женщину на картине. Его бледные глаза сверкнули в тусклом отсвете свечей.
— Ты тоже казнил онейроев из-за того, что они не выполнили миссию?
— Я следую закону, — Баэл медленно подошёл к картине, дотронулся до холста и провёл кончиками пальцев по дырке.
Урсула нахмурилась.
— Почему здесь такие драконовы законы?
— Никсобас обеспечивает порядок среди хаоса. До его прибытия сюда онейрои жили в беззаконии. Месть и кровавая вражда правили тьмой. Бог ночи сделал их цивилизованными.
— Да, здесь всё такое цивилизованное, сплошные убийства и заказные покушения.
— У нас свой кодекс, — его пальцы всё ещё дотрагивались до дырки в картине.
— Почему онейрои не могут произносить твоё имя? Я не вижу, как это связано с безопасностью.
Взгляд Баэла скользнул к Урсуле, и его глаза казались такими чёрными, что могли служить прямыми проводниками в бездну Никсобаса.
— Моё имя дано мне самим богом. Только братия может его произносить, — Баэл скрестил руки на своей огромной груди. — Стрела пронзила картину.
— Точно. Надеюсь, она была не очень
