Русский вид. Рысь - Регина Грез
— Возьми меня с собой в лес ночью. Вдруг что-то интересное встретится.
— Я далеко ухожу, ты устанешь.
— Ничего, на спинку к тебе заберусь, не привыкать, опыт имеется.
Рай хмыкнул, погладил меня по затылку и задержал ладонь на плече.
— Посмотрим на твое поведение.
Я зажмурилась, подставляя щеку для поцелуя. Естественно, дружеского. Но Рай уже сиганул на улицу, догадываюсь отчего — так и не может простить мне «письменное разрешение». Нарочно раздразнит взглядами или своим мурлыканьем, а когда я начну таять и ластиться, сразу сбегает. Ладно-ладно, напрашиваться не будем…
* * *
После обеда в столовой я увидела через окно неприятную сцену. Возле скамьи с резной спинкой Лиля, удерживая Рая за отвороты распахнутой ветровки, что-то бурно рассказывала ему, а он терпеливо слушал. Казалось бы, что тут странного, но меня поразило выражение ее лица. Она же в открытую соблазняла Рая.
Она смотрела на него так, словно уже собиралась выпрыгнуть из своего облегающего спортивного костюма ядовито-зеленого цвета в оранжевую крапинку. Тоже мне секси-камуфляж! Лиля трогала себя за распущенные волосы, что вились по ее округлым плечам, как змеи Медузы Горгоны, прикусывала полные губы и склоняла голову набок, прищурившись, а потом нарочито широко распахивала глаза, будто чему-то удивлялась. Старуха развратная! Озабоченная демоница!
Я, конечно, в сердцах сказала насчет старухи. Лилька выглядела отлично, ну, конечно, постарше меня, так зато и шикарнее. Одни ее кроссовки, наверно, были дороже всего моего скромного гардероба. И такой ровный золотистый загар получается только в солярии.
Скоро Лиля заметила меня, расплылась в ехидной улыбке, вздернула и без того выступающий подбородок. Я должна была сделать независимый вид, тоже улыбнуться и подойти, но не смогла, хотя всегда считала себя девушкой не робкого десятка. Начальница базы подавляла меня даже издали.
Я не очень-то верю в биополе и всякую там ауру, но если у Лили она и была, то, пожалуй, сразу космического масштаба — холодная и мрачная как Вселенная. Но только по отношению ко мне, а вот приятных ей мужчин эта ведьма обволакивала дурманящей пеленой и засасывала в свое липкое болото, на дне которого водились всякие гады.
Я злилась… Я реально злилась сейчас — на себя и на Рая. Чего он с ней любезничает, если обещал быть рядом со мной, неужели из-за моих цветочных упреков обиделся? Какая глупость. Я просто не могла смолчать при виде вянущих зря краснокнижных видов.
Обдав парочку ледяным взглядом, я гордо удалилась к себе, и скоро меня догнал Рай, предложив вместе идти собирать чагу. Дался же ему этот древесный гриб, говорит, из него можно приготовить целебный напиток. Надо спросить у Андреича, можно ли брать чагу в августе…
Да мне все равно, я с Раем куда угодно, и даже соглашусь первой отведать грибного чая. Если отравлюсь — не беда, никто плакать не будет. Рыжему другую компаньонку найдут. Стоп. А вот это уже обидно. При мысли о том, что Рай будет мурлыкать с другой, резко расхотелось исчезнуть в небытие.
А вечером, после ужина, у меня неожиданно произошла беседа с нашей «опекуншей». Рай ушел к леснику, собирался спросить насчет просушки чаги, которую ему удалось наковырять с двух берез, пока я гонялась за ежиком. Андреич разбирается в народной медицине, и вообще любитель языком почесать насчет всяких рыбацких и охотничьих баек. Славно они спелись за пару дней с Раем.
Лиля позвала меня в свой кабинет и предложила выпить за знакомство. И я согласилась от неожиданности, вообще врага полагается знать в лицо.
— Эвелиночка, я вижу у тебя настроение плохое, хочу поддержать.
— Меня зовут Ева!
— Ой, давай сразу на «ты», а то я себя начинаю бабулей чувствовать. А всего-то старше тебя на пять лет, ерунда.
Она сейчас, загнула, конечно! Каких там пять лет — да все пятнадцать, не меньше! Лиля достала из сейфа маленькую бутылочку с золотым куполом вместо пробки, сдвинула со стола бумаги.
— Давай-ка за встречу, парочку капель, не более… маленьким вообще нельзя пить, но уж если за знакомство…
Я храбро глотнула темно-красную густую жидкость, и она горячо прокатилась по всему телу сверху вниз, а потом обратно к голове. В ушах зашумели сосны, запахло соленым прибоем и йодистым духом гниющих водорослей на берегу.
— Ну, как тебе? — оскалилась Лиля.
Мне почудились в ее глазах огоньки пламени.
— Нормально…
— Так и хватит, а то мне самой мало достанется.
Она чарующе рассмеялась, поводя плечами, словно цыганка в танце. В ее потемневших глазах заплескалось штормовое море. А я неожиданно осмелела или обнаглела, сама не пойму:
— Я вам хочу сказать, чтобы вы не приставали к Раю, он со мной.
— Ого! У малышки и зубки прорезались… А что ж ты ему не даешь, если твой?
Меня чуть не стошнило от такой пошлой прямоты, а потом я поняла, что отступать уже некуда, позади Надым и почти родные Кулебаки.
— Я вижу, как вы на него пялитесь. Зачем он вам нужен? Вы такая женщина… Гм… В городе себе найдите подходящего…
С языка у меня чуть не сорвалось неприличное словцо. Впрочем, собиратель русского фольклора А. Н. Афанасьев частенько его употреблял в своих «Срамных сказках», значит, оно почти народно — литературное.
Лиля громко и весело рассмеялась, некрасиво открывая рот, вернее, красногубый ротище.
— Да у меня их столько, что тебе и не снилось, деточка. Только надоели обрюзгшие офисные воротилы с пивными животиками. Они же такие ленивые в постели. Привыкли, что элитные крошки по вызову их как эскимо облизывают. Сами-то ничего уже не хотят и силенок нет. На жен-то нет… на законных куриц.
В глазах Лили сверкнули пренебрежительные острые огоньки. Она наклонилась ко мне, перегнувшись через стол так, что обнажились холмики грудей, приподнятые корсетом.
— А я хочу зверя, понимаешь? Жадного, голодного до меня самца. Пусть так обнимет, что все косточки сладко заноют. И чтобы у него непременно был большой член и волосатая грудь… чтобы до самого донышка. Но ведь тебе не понять, детка!
Эта стерва наигранно застонала и уселась своей пышной задницей на стол передо мной.
— Ты же у нас цветочек почти нетронутый. Бутончик нераскрытый… нежненький совсем, не помятый.
Я смотрела на нее, не мигая, словно под гипнозом. Лиля облизала свой палец и провела им по моей нижней губе, а потом вдруг наклонилась и впилась в мой рот бешеным поцелуем. Или это был укус… Я
