Синее пламя Юга - Екатерина Сергеевна Бакулина
Из Хевранского мирного договора
– Успокойся, – глухо и жестко велел он. – Слезай с лошади. Мы поговорим.
Удивительно, но я отлично вижу по его лицу, что он так же не ожидал этой встречи, как и я. Все пошло не по плану?
– Кто ты такой?!
Я уже и сама понимаю, но мне нужно услышать сейчас.
– Ингрид…
Он перехватывает меня поперек, рывком стаскивает с лошади. Хватка у него железная, не убежать.
– Скажи! – я смотрю ему в глаза.
И отчаянная ярость в этих глазах на мгновение полыхает синим огнем. И в это мгновение мне становится страшно – ему выгоднее убить меня, чем возиться. Но лучше умереть…
– Успокойся… – совсем тихо говорит он. Ярость и растерянность разом.
– Ну?!
– Искандер ибн Джабаль Убар Тайхари, – говорит он. – Твой муж.
Зубы сжимает.
Мой муж.
Я дергаюсь что есть силы, успеваю ему пощечину влепить, прежде чем он успевает перехватить мои руки.
– Ты врал! Все врал мне! Твоя клятва на крови ложь! Ты не собирался исполнять!
Его синие глаза темнеют.
– Подожди, сейчас… – шепотом мне, и разворачивается к своим. И рявкает так страшно, что мне хочется зажмуриться: – Все вон отсюда! Пошли в дом!
И тут меня обжигает. Я вскрикиваю, и Отер… Искандер… Как мне теперь его называть? Он дергается тоже, отпускает меня, встряхивает рукой.
Я не сразу понимаю…
– Что-то не так, господин? – данхарец в лисьем плаще удивленно и почти испуганно смотрит на него.
Клятва. Отер, чтоб его! Он клялся на крови, и сам огонь напоминает, что я потребовала исполнить, а он… По ладони, там, где еще остался след от пореза, бегут огненные жилки огня, растекаясь… Если он откажется от клятвы, огонь сожжет его целиком, прямо сейчас.
Но как он может не отказаться?
– Я не отказываюсь, Ингрид, подожди! – дышит сквозь зубы, ему больно, но он пытается справиться.
– Ее нужно убить! – кричат с крыльца. – Господин! Убить сейчас и клятвы не будет!
Я вижу даже, как один из них вскидывает лук.
Вот и все…
– Не сметь! Не стрелять! – Искандер разворачивается к ним, закрывая меня собой. – Пошли вон! И не высовываться, пока я не велю!
А потом еще орет что-то по-данхарски, я не понимаю ни слова, но кажется, что там сплошные ругательства, одно крепче другого. И его слушают. Очень сложно не послушать, когда так орут, даже мне страшно.
На что он надеется?
– Подожди, – говорит хрипло, уже мне. – Я не отказываюсь. Дай мне сказать… Ну, не здесь же, не будь дурой. Тебя же убьют.
Сжимает зубы, часто дышит. Левая рука заметно дрожит, и уже начинает тлеть рукав.
– Ты все врал… – выдыхаю я, понимаю, что почти нет сил.
Я представляла себе это не так.
Отступаю на шаг…
– Подожди… – он опускается на колени передо мной. – Я не отказываюсь. Вот. Я обещал привести и поставить на колени. И я перед тобой. Ты можешь убить меня прямо сейчас, я не дернусь, – он морщится. – Просто если дернусь, умирать от огня будет куда больнее. Но подожди, – он замирает, даже дышать перестает, когда я кладу ладонь на рукоять меча, немного вытаскиваю из ножен. – Ингрид, подожди. Не сейчас. Я никуда не денусь от тебя. Сейчас ты можешь решить, но можешь дать мне немного времени. Дай мне шанс объяснить тебе все.
– Не хочешь умирать?
Он фыркает, криво, с насмешкой – кто же хочет?
– Объясняй, – говорю я.
Он втягивает воздух шумно, почти мучительно. На левой руке огоньки заметно меркнут, огонь отступает, потому что я позволяю ему отступить. Жду. Искандер болезненно прижимает руку к себе, сгибаясь.
– Давай зайдем внутрь и спокойно поговорим, – просит он. – Если убьешь меня сейчас, сама не уйдешь, тебе не позволят. Зачем тебе? Но если дашь отсрочку, то потом, в удобный момент, снова можешь потребовать исполнения клятвы. Просто ничего не решай сейчас, дай объяснить.
– Если отступлю, ты убьешь меня сам.
– Зачем? – говорит он. – У меня уже была куча возможностей сделать это. Я мог бы просто позволить Зарифу пристрелить тебя. Я не хочу твоей смерти.
– Из-за Камня Ормхольма?
– И из-за Камня тоже. Не хочу. Договор, который будет полезен обоим.
Он смотрит на меня.
У меня нет выбора, на самом деле. Мне некуда бежать, меня не выпустят, не дадут уйти. Я уверена, они следят. И даже если мне чудом удастся сбежать, там, в метели, ждут твари.
– Хорошо, – говорю я. – Я дам тебе время.
Огоньки на руке исчезают окончательно, оставляя лишь красные пятна ожогов. Ничего, это он тоже переживет.
Искандер переводит дыхание, губы у него совсем белые, медленно поднимается на ноги, его слегка покачивает.
– Пойдем внутрь, там теплее. Возьмем выпить. Ты только держись поближе ко мне, – говорит он. – А лучше – за мной. Мне не нравится то, что произошло, так не должно было быть. И я сначала разберусь, как это вышло, а уже потом можем считать тебя в безопасности.
– Ты не доверяешь своим людям?
– Не всем. Но и отказаться от присутствия остальных я не могу. Идем.
Он даже дергается протянуть мне руку, но успевает одуматься вовремя.
Я киваю.
Хорошо. Мы поговорим.
* * *
Замечаю, как перед самой дверью он выпрямляется, прячет левую покрасневшую руку в складках плаща. У него все отлично.
А доверяет, значит, не всем.
Самое удивительное, что за его спиной мне действительно спокойнее. Я ему нужна. Так или иначе, но нужна. А значит, можно будет поторговаться. Гордо помереть на месте – самое глупое, что я могла бы сделать.
Все равно глупо… я так старалась от него сбежать…
– Тагир! – громко требует Искандер, делает знак данхарцу в лисьем плаще. Тот послушно склоняет
