Когда взойдёт солнце - Лена Савченко
— Госпожа без сознания и сильно истощена.
Без труда взяв девушку на руки, Зэнда вопросительно посмотрела в сторону наблюдательной комнаты, получила кивок от короля и быстро удалилась. Один из Стражей последовал за ней — на счастье Лимпак одно из отделений лазарета находилось всего-лишь этажом ниже. Влад при этом ощущал некую потерянность, совершенно для себя не свойственную. Он не понимал что произошло. Вот, вроде бы не произошло запланированного взрыва, а вот он всё-таки случается, пусть и позже. Наёмник особо не горел желанием участвовать в столь низкой авантюре, но выбора не было.
Стекло действительно было подменено — на самый крайний случай, как выразился Барнеус. Некоторые реактивы также заменены другими, никак не отличались внешне и истинный их вид пробудился бы только при самой реакции, под самый конец. По плану герцога Кайнейро должно было разнести на атомы — быстро и безболезненно. Но неведомым образом всё пошло кувырком и Владислава подобное не устраивало. В какой-то степени он был рад тому, что девушка выжила — не виновата же она, в конце-концов, только в том, что хочет постараться помочь государству, убивать невинных он терпеть не мог.
А с другой стороны явственно осознавал — вмешивается некто посторонний, для него невидимый. Чей-то отдалённо знакомый след оседал остаточной энергией. Тонкая работа, невидимка явно виртуозно заметал следы, но об этом Владислав решил пока помалкивать.
Через десять минут в лабораторию нагнали стражу. Почившего укатили в чёрном мешке, алхимики переговаривались между собой, когда широким шагом в лабораторию вошёл король.
— Я требую объяснений, лорд Тремиш, — с порога начал мужчина, — по нескольким аспектам сразу. Почему сюда принесли обыкновенное стекло? Почему Вы допустили к этому опыту в Стражи такого не профессионала? И почему, наконец, произошёл взрыв? Я подробно ознакомился с описанием миледи и даже для меня, неуча в алхимии каких поискать, ясно как белый день — никакого взрыва случиться просто не могло. Эти вещества даже в самых неправильных пропорциях к нему не способны.
Пугала даже не осведомлённость Редмина, по слухам действительно крайне не одарённого к этой науке, в таких вопросах, а каким тоном он весь этот краткий монолог произносил. Холодный и ровный. Владислав, даже не имея возможности видеть его лица, мог с уверенностью сказать — ни один мускул не дрогнул, Редмин не прищурился и не скривил губы.
— Если бы я знал ответ, Ваше Высочество, — осторожно пробормотал сконфуженный, поражённый со всех сторон Барнеус, — то я бы совершенно точно его вам озвучил.
— Вы проверяли стекло перед тем, как пустить сюда леди Лимпак?
Алхимик покачал головой.
— Разумеется, но всеми Богами Вам клянусь — оно было особым! Я лично проверял чары!
— Так значит, вы утверждаете — кто-то совершил подмену? Хорошо, а что со Стражем?
— Я был уверены в его компетентности, Ваше Высочество, — Барнеус глубоко поклонился. — Это мой просчёт и я его признаю.
Владислав едва презрительно не скривился. Наниматель сейчас был ничем не лучше побитой дворняжки в трущобах.
— Надеюсь Вы разберётесь, что здесь произошло, потому что подобное я терпеть не намерен. Через два я жду Ваш подробный доклад о случившемся. Если была подмена — прошу предоставить список подозреваемых. Я возьму это дело на личный контроль.
— Ну куда ты лезешь! — простонал мужчина в белом камзоле, — Какойконтроль?! Твою задницу мне ещё вытаскивать не хватало! Лазейку нашёл?Потеряй! Ты мне ещё живой нужен, понимаешь? Живой! Так, а… А кудауволокли Касандру?... Помрёт ещё, бедненькая, тоже не хорошо выйдет…
— Как пожелаете, — снова склонился алхимик.
— Ваше Высочество! — окликнула Редмина леди-алхимик, единственная стоящая спиной к сцене разбирательств. — Взгляните на это.
Влад поначалу и сам заинтересованно вытянул шею, а потом заставил себя не сорваться с места. Спокойно подошёл после короля, останавливаясь неподалёку.
Деревце выжило. Росло скрючившейся рукой старца с чёрным, гнилым стволом и не имело ни малейших признаков жизни. Существовало, но Жизни, которую Кайнейро хотела ему подарить, в нём не было ни капли. Будто прожившее уже сотню лет — иссохшее и страшное, на фоне хаоса из порошков и осколков смотрящиеся особенно жутко.
— Проверьте, — приказал Редмин.
Сие было незамедлительно выполнено. Пожилого вида алхимик извлёк откуда-то из внутренних карманов просторного, цветастого одеяния нечто вроде белоснежного платка. Влад, на всякий случай, сделал несколько шагов назад и уже в деталях не видел что и как там происходит, но ничуть не удивился озвученной реплике.
— Тьма, Ваше Высочество. Следы концентрированной Тьмы.
Глава 7
— Сана!
Мужской голос отдавался эхом отовсюду. Касандра бежала, потом замерла, прижала соломенную шляпу к голове. Глаза слепило ласковое солнце, а вокруг всё такое лёгкое - лёгкое, будто в невесомости. Вокруг, за этим всполохом, проглядывались зелёные луга, лес вдалеке и такое высокое, голубое небо, что захватывало дух. Кажется, неподалёку стоял двухэтажный, срубленный домик. Пахло деревом и утром, сонным, но таким тёплым. Откуда у меня шляпа, почему я одета в белое платьице? Да и вообще всё вокруг белым бело, терпкое. Она никогда подобного не ощущала, не видела — даже в книгах не читала. Нечто обнимало самую душу, пробиралось туда морозным туманом и согревало кожу солнцем, пробирающимся сквозь кроны деревьев.
— Касандра!
Откуда голос? Гулкий, разносящийся по этому полю. Девушка повертела головой, нахмурилась и направилась куда глаза глядят — в свет. Ничего, кроме него, не было. Слышала свои шаги, а раз есть голос — есть и стены, но их не видно. Прагматик побеждал панику. Сана чувствовала потерянность, безмятежность и смутное чувство тревоги. Кайнейро казалось, что должна быть где-то в другом месте, что всё происходящее — крайне сюрреалистично и существовать не может априори. Не бывает в мире подобных мест, где всё белое-белое и ничего кроме белого. На его фоне она, наверное, была гадким тёмным пятном. Одежда коричневых тонов, всклоченные каштановые волосы и беспокойно блестящие чёрные глаза. А почему чёрные? Всегда же были карие. Платье только что светлым было, и шляпа куда-то делась. Дуновения ветра Сана ощущала до сих пор, хоть он и стих, будто не гулял
