Всё, кроме любви (СИ) - Красовская Марианна

— Как прикажете, господин, — томно прошептала она, выгибаясь. — Любое ваше желание — закон для меня.

Она спрыгнула с кровати и подошла к нему почти вплотную, глядя снизу вверх в глаза. Ухватилась за его рубашку, встала на цыпочки и подула ему в губы. Джош замер, как загипнотизированный. Саманта осторожно прихватила губами его нижнюю губу и потянула. Мужчина выдохнул, сдаваясь. Да и кто бы устоял? Скользнул руками по плечам, по гладкой обнажённой спине вниз, провёл большими пальцами по упругим ягодицам, прильнул к ее рту. Не торопясь, нежно, мягко он целовал сладкие пухлые губы, едва касаясь ее спины, а она вся выгибалась, терлась об его тело, расстегивая пуговицы и стягивая рубашку с плеч.

— Ну зачем, Сэмми, — пробормотал Джош, покорно поднимая руки, чтобы она могла стянуть его одежду.

— Потому что я хочу тебя, — шептала она, покрывая поцелуями его грудь.

— Тогда будет по-моему, — отвечал он, захватывая ее руки и толкая на кровать.

Он давно об этом мечтал, ещё в те времена, когда она была его невестой. Саманта редко позволяла себя ласкать. Ей нравились поединки, яростные схватки, удовольствие на грани боли. А он всегда хотел нежности и поэтому теперь прижимал ее руки к матрацу и проводил носом по ее шее, вдыхая запах кожи. Прикоснулся к ключицам, прихватил губами кожу, спустился поцелуями к груди, втянул в рот сосок. Саманта вдруг всхлипнула и дернулась под ним. Он приподнял голову, внимательно на нее посмотрел, а она прошептала, прикрывая глаза:

— Ещё… и другую.

Джош мягко улыбнулся и исполнил ее пожелание. У нее была очень нежная грудь и, как выяснилось, чувствительная.

Отпуская грудь, он перешёл к рукам. Провел языком по сгибу локтя, потерся носом о ладонь, покрыл поцелуями запястье и тонкие пальцы. Саманта тихо постанывала от каждого поцелуя. Джош уложил ее на живот и провел колючим подбородком по позвоночнику от шеи по поясницы, с удовольствием замечая мурашки, которые пробежали по спине Сэм.

— Теперь понимаешь, почему я бреюсь? — прошептал он, прижимаясь улыбающимися губами между ее лопаток. Она нетерпеливо дернула бёдрами, громко застонав.

— Рано, — хмыкнул он, звонко шлепнув девушку по ягодицам.

Просунув руки ей под живот, приподнял, ставя на колени, и принялся выцеловывать дорожку на спине.

— Джо-о-ош, — жалобно прошептала Саманта, призывно отставляя зад и прогибаясь.

Новый звонкий шлепок:

— Рано!

Провел руками по ее животу, скользнул к груди, находя и сжимая соски. Его хвост, живя своей жизнью, то обвивал ее ноги, то, расплетаясь, гладил внутреннюю поверхность бедра, дразнясь, но не прикасаясь к месту, где уже всё пылало и истекало соком. Саманта почти плакала, вздрагивая от каждого прикосновения. Прикусив покрасневшую кожу на ягодице, он, наконец, сжалился над ней и медленно наполнил ее. Она была обжигающе-податлива. Ее лоно судорожно сжалось вокруг его плоти, и он замер, пытаясь справиться с собственным колотящимся сердцем, едва удерживаясь от того, чтобы парой сильных рывков не закончить процесс раньше времени. Но Сэм не дала ему этой передышки, качнув бёдрами ему навстречу. Выдохнув, Джош осторожно двинулся внутри нее, проталкиваясь глубже. Еще немного… Саманта всхлипнула и вскинула зад, сама с силой насаживаясь на его член, и он отпустил себя, вцепившись пальцами в ее бедра и буквально вбиваясь в желанное тело.

— Такая сладкая, — простонал он, изливаясь и едва замечая, как девушка замерла в его руках, зазвенев, словно струна, а потом обмякла.

Не получалось. Никак не получалось ее ненавидеть или презирать. Джош сгреб жену (жену!) в охапку, прижал к себе, уткнулся носом в ее макушку и грустно улыбнулся. Ненадолго же его хватило. Конечно, можно убедить самого себя, что это всё обычная похоть. Любой бы на его месте поступил так же. Никто бы не отказался от прекрасной обнаженной женщины, предлагающей себя. Но представить кого-то другого рядом просто не получалось. Только этот светловолосый бес может лежать у него на груди. Только это тело хочется ласкать снова и снова. Только своей женой он одержим. Все, что он мог — это жить дальше. Потом подумает, как быть.

Единственный вопрос сейчас его смущал:

— Саманта, у тебя должен быть имплантант, так?

— Нет, — угрюмо ответила девушка, мгновенно тускнея. — Это Мекроусау. Здесь не ставят рабам имплантанты. Это слишком дорого. Их ведь надо индивидуально подбирать и каждый год менять.

— То есть ты можешь…

— Не могу. Женщинам просто перерезают трубы. Законодательство в области детей очень сурово. Никогда межгалактическое сообщество не закроет глаза на детей-рабов. Поэтому женщин стерилизуют сразу же. Мужчин не знаю. Наверное, их тоже. Узнай у своего приятеля.

— Сэм, — в голосе Джоша сочувствие. Он осторожно обнимает ее за плечи. — Мне жаль.

— Ой да брось, — Саманта вырывается из его рук и откатывается в сторону. — Как будто я хотела детей! К тому же яичники у меня на месте. На любой цивилизованной планете у меня возьмут яйцеклетку, оплодотворят и подселят. И выношу, и рожу, если нужно будет. Так что ничего страшного не произошло.

— Тогда почему ты плачешь?

— Я? Да пошел ты! Утешитель нашёлся!

Она убежала в ванную, не желая разрыдаться при нем. Почему плачет? Потому что это было страшно. Безжалостный свет, холодный металлический стол, ремни. Укол, оставляющий в сознании. Врач, который молча, ничего не объясняя, делает что-то с ее телом. Слезы ужаса, стекающие по вискам в уши. Потом девушки-рабыни рассказали ей, что это было. Но какое-то время Саманта не знала, что с ней делали. Это была часть процесса укрощения рабов.

Джош догнал Саманту, дёрнул ее за руку:

— Я тебе не враг.

— А кто ты? — взвизгнула она. — Ты меня купил. Унижал. Смеялся надо мной. Я не знаю, что будет дальше! Кто ты мне, Джош, кто?

— Муж? — он как-то растерянно улыбнулся. — Будущий бывший муж. Успокойся. Я тебя отпущу, конечно же. Когда найду своих. Вывезу вас всех отсюда, сниму ошейники и отпущу на все четыре стороны. На шесть сторон. Не знаю… сколько их?

— Так просто отпустишь? — недоверчиво спросила она. — Ты заплатил за меня кучу денег!

— И что? Ты женщина, — он пожал плечами. — Я бы любую знакомую женщину выкупил. Это нормально. Я так воспитан. Мужчина должен защищать слабых.

— Придурок, — пробормотала Саманта, отворачиваясь. Слышать про "любую" было обидно. — А трахал бы тоже… любую?

— Нет, — спокойно ответил квантр. — Только блондинку. У меня, знаешь ли, с каких-то пор на блондинок только и стоит.

Она гневно ударила его в плечо и разрыдалась, наконец, громко и с всхлипами. Ей стало очень жалко себя. Разве она виновата, что все так сложилось? Это все мать виновата! Для начала она родила дочь черти от кого, а ей, Саманте, даже вернуться теперь некуда. При вступлении в наследство генетический анализ обязателен. Потом эти наркотики — кто их дал Сэм? Мать! А Джоша ей вообще Кэт сосватала: “такой хороший мальчик, — говорила она. — Такой милый!”

Милый мальчик гладил ее по плечам и голове, и Саманте пришлось признать — уж кто-кто, а Джош вот ни капли не виноват в ее бедах. Наоборот, он сделал все, чтобы ее вытащить. И вообще не виноват никто, кроме нее самой.

— Поцелуй меня! — потребовала она, поднимая голову. — Поцелуй! Не хочешь? Я тебе противна, да?

— Ну ты и дура, — с весёлым удивлением покачал головой Джош, обвиваясь хвостом вокруг ее талии. — Я тебя столько раз целовал… и не только целовал, что уж могла бы понять, что ты мне точно не противна.

И в самом деле, избавиться от нее все равно не выйдет, и устоять не получается. Значит, придется оставить все как есть. В конце концов, даже если у них нет прошлого и нет будущего — настоящее-то никуда не денется.

Поэтому Джош выкинул из головы все сомнения, философски пожал плечами и шлепнул Саманту по попе: уж очень звонко выходило:

— Все, красотка, хорошего помаленьку. Вытирай слезки и одевайся, тебе еще ужин готовить.