Вечная тьма (ЛП) - Джаспер Эль

К концу ужина я уже думала, что Эли успокоился; он продолжал беседовать по-французски со своим отцом (оглядываясь назад, я должна была заподозрить, что что-то не так, потому что Жиль частенько пристально на меня поглядывал) и немного шутил с Люком и Фином. В промежутках, однако, он бросал на меня глубокие, напряженные взгляды, от которых у меня перехватывало дыхание — и в то же время мне хотелось выцарапать ему глаза. Он усмехнулся после этой мысли, и я действительно надеялась, что он расслабится. Мне следовало бы знать лучше.

Мы закончили ужин только после девяти вечера. Сет и Джози собрались попрыгать по зданиям на Бэй Стрит и, поскольку Люк и Фин согласились составить им компанию, я не возражала. Способности Сета усиливались, и быстро. Он был уже почти так же быстр как Люк. Я даже подумала, что это хороший способ выпустить пар и для меня и подумывала к ним присоединиться, но Эли схватил меня под локоть и наклонился к моему уху.

— Не сегодня, — сказал он, прежде чем увести меня мимо удивленных родственников прямиком в свою личную комнату наверху.

Если бы я не была обладательницей хреновой тучи самоуверенности, я бы испугалась. То есть, я серьезно. В моих венах течет восхитительная, аппетитная, хоть и подпорченная стригоями, первоклассная кровь-наркота очень привлекающая вампиров, и вампир, который весь вечер прожигал меня взглядом, тащит меня в полностью уединенную комнату с единственной чертовской целью. Другой бы подумал, что я лишилась разума. А я была заведена на полную. Так мы никогда не доберемся до его квартиры.

Как только мы приблизились к его покоям, свет потускнел, тени замерцали на старых кирпичных стенах, и мощное присутствие Эли и нарастающее напряжение чуть не задушили меня, сомкнулись вокруг меня, как невидимый шелковый плащ.

Чем дальше мы шли по коридору, тем темнее становилось, тем более душным становился воздух, света было меньше, чем от пламени свечи. Мы были в другом месте, в другое время. В конце коридора широкие двойные двери, ведущие в жилье Эли. Напряжение переполняло меня. Я резко остановилась.

— Эли, — мой голос оказался слабее, чем я рассчитывала. В мгновение ока его руки схватили меня за бедра и сильно прижали к стене; он последовал за мной, наклоняясь ближе, тесня меня. От удара у меня перехватило дыхание, и я уставилась в ледяные, злые лазурные глаза Эли. Они с яростью осматривали меня.

— Что? — с нажимом спросила я, пытаясь его оттолкнуть. Хотя больше похоже на попытку подвинуть бетонную стену.

— Я, — его голос слишком спокоен, — не люблю делиться. Что мое — принадлежит только мне. И мне не нравится терять контроль и быть беспомощным. Но последнее время я чувствую и то, и другое. Я вижу две вещи, которым необходимо произойти: Викториану умереть, так же как и тому, что течет в твоей крови.

Его пальцы впились в мои бедра, его тело прижалось к моему. Хотя на его лице плясали серые искаженные тени, его глаза почти светились, когда он смотрел на меня; напряженные, сияющие и мертвенно-бледные.

— И я, мать его, серьезен.

Я посмотрела на него, уже не так ошеломленно. Я уже успела понять, что Эли был тем еще собственником, когда дело касалось меня. Плюс к этому его вспыльчивость.

— Знаешь, занятия по управлению гневом могут помочь, или чуток Ксанакса…

Губы Эли накрыли мои, быстро заглушая любые дальнейшие слова психиатрической или медицинской мудрости, которые я могла бы предложить. Мне было все равно. Мое желание к нему росло на протяжение всей ночи, так же как и его напряжение. Я схватила его за шею, запустила пальцы в его волосы и поцеловала в ответ — крепко. Наши языки соприкоснулись, переплелись, и это ощущение разожгло необузданную жажду, которая едва не воспламенило комнату. Я застонала, облизала его нижнюю губу, снова крепко поцеловала и оттолкнула Эли. Его спина ударилась о кирпичную стену так же сильно, как и моя. Мной руководили гнев и страсть. Невольно мы стали участниками битвы за контроль. Но мы оба проиграли.

Наши рты слились воедино. Мои пальцы вцепились в пиджак Эли, сбросили его с плеч, и он упал на пол. Вслепую я возилась с его галстуком и, наконец, ослабила его достаточно, чтобы снять с шеи, не задушив. Наши задыхающиеся стоны и отчаянные поцелуи заполнили безмолвный коридор, как в порнофильме, и где-то на задворках моего едва соображающего мозга я могла слышать их громкость. Это возбудило меня, и я обнаружила, что ищу обнаженную кожу Эли, почти безумно желая прикоснуться к нему. Я расстегнула пуговицы на его рубашке, вытащила подол из брюк и сбросила его, только чтобы найти нижнее белье.

— Черт, — ругнулась я разочарованно, почувствовав губами, что Эли улыбнулся. Он разорвал наш поцелуй настолько, чтобы хватило времени стянуть майку через голову и швырнуть куда подальше. Возобновив поцелуй, он медленно притянув мои губы, эротично провел языком по моей нижней губе, зубам — это опьянило меня. Он был сладок на вкус, как кокос, и эта другая неописуемая, непреодолимая вампирская вещь, которая была соблазнительной и уникальной для Эли. Когда мои руки скользнули по его безупречной коже, по мышцам, врезавшимся в грудь и ниже, в живот, я вздрогнула, будто почувствовала его внутри себя. Я оседлала его ногу обеими своими и наклонилась к нему, вдыхая, пробуя на вкус, пожирая, а он крепко прижал меня к своему бедру. Я застонала и вжалась в него. Когда его руки оторвались от моих бедер, ухватились за край платья и медленно приподняли его, у меня перехватило дыхание.

Наконец, мы соприкоснулись обнаженными телами. Его руки прошлись по моим голым бедрам, обхватили мою задницу и крепко прижали меня. Наши тела идеально подходили друг другу, соприкасаясь во всех нужных местах, и моя тяга к нему достигла такого уровня отчаяния, что шокировала даже меня. Мои губы переместился к его горлу, покусывая и пробуя на вкус, когда мои руки протиснулись между нами, хватая его ремень и ослабляя его достаточно, чтобы моя рука поместилась на передней части его брюк от Армани. Обнаженная твердая мышца, которую я нашла, покрытая только бархатной кожей, заставила меня застонать у шеи Эли. Он издал низкий смешок.

Я вдруг обнаружила, что меня швырнуло назад, моя голая спина теперь упиралась в стену, царапаясь о грубый старый кирпич, позволяя Эли полностью контролировать ситуацию. Мой разум полностью растекся соусом, когда его руки скользнули по моей коже, по моим бедрам, пока его пальцы не скользнули под шелковистый треугольник материала, который был моим ремешком. Втиснув свою ногу между моими, он раздвинул мои бедра и потер очень чувствительную плоть, которая пульсировала от желания. Я выгнулась под рукой Эли и мой разум на мгновение опустел. Трахни меня сейчас, черт возьми! мой внутренний, примитивный, жаждущий грязного секса голос кричал без моего разрешения. Может быть, это звучит глупо, но, боже мой — я ничего не могла с собой поделать. Из-за Эли я теряла разум. Если бы у меня были какие-то запреты раньше, они были бы быстро разбиты мощным, чувственным прикосновением Эли. Он был настолько эффектен. Я приблизила губы к его уху.

— Сейчас, — наполовину умоляла я, наполовину угрожала.

Эли поднял меня, обхватив обеими руками за бедра, и прижал к своему торсу; я обхватила его ногами и, целуя меня, он начал двигаться. Я не знала, куда мы идем, и мне было все равно. В одну секунду — мы уже в коридоре, в следующую — в его спальне.

Он ослабил хватку, я медленно скользнула вниз по его груди. Эли обхватил мое лицо, опустил голову и попробовал каждый дюйм моего рта, а когда вампиру что-то не понравилось, он наклонил мою голову. Затем его руки оставили меня, нашли застежку на моем ремне и расстегнули его. Платье обвилось вокруг моих лодыжек, а руки Эли накрыли мою грудь. Я застонала, когда удовольствие пронзило меня. Его губы оторвались от моих и переместились к уху, ощущение его губ, скользящих по коже заставило меня вздрогнуть, а мое желание возросло до болезненного уровня. Мои пальцы впились в его спину, глаза закрылись, а голова невесомо склонилась набок.