13 Дочь демона (СИ) - Орлова Алёна

— Тебя кто-то обидел? — спросил он почти шепотом, боясь спугнуть свою зазнобу.

— Даже если это так, то что тебе с того? — немного нервно ответила Марша, не понимая, почему не оттолкнет наглого парня.

— Скажи мне кто и я его упокою, — запальчиво проговорил парень, — сильнее прижимая девушку к себе.

Марша прикрыла глаза. Зелень глаз дурманила ее разум и мыслить здраво она не могла. Ник с самого первого дня проявлял к ней интерес, да и сейчас от него идут яркие чувства. Только вот это были вожделение и страсть обладать ее телом. Где нежность?

Любовь? Неужели она не достойна быть любимой? Горячие губы парня хаотично блуждали по ее лицу, глазам, носу, щекам. Куда они попадали, там и оставляли выжженное клеймо его поцелуи. Найдя ее губы, он припал к ним с такой горячечной страстью, что это было даже больно.

Марша дала ему минуту. Она ждала в надежде, что первая страсть схлынет и появятся отголоски других эмоций. Ей так хотелось верить, что Ник по-настоящему в нее влюблен. Но время шло, а страсть только усиливалась, а вкус поцелуя приобретал горечь разочарования.

* * *

Но вернемся немного назад во времени. Парни, оставались на погосте и не стремились возвращаться на поляну лакеров. Во-первых, туда ушла девушка, а встречаться с ней они оба были не готовы. А во-вторых, надо было понять, как быть со скелетами.

Да и не получилось бы это у них. Скелеты, подхватив парней под ручки, потянули их к облюбованному надгробию.

— Парни, какая у вас девушка! Такую надо любить и холить. А еще лучше — на руках носить. А какая она горячая штучка... — и видя, как ребята начали возмущенно вырываться, личи быстрее потащили их к "накрытой поляне", — Все, не дураки заткнулись!

Пока двое личей тащили наших мальчиков и заговаривали им зубы, третий куда-то пропал, но очень скоро опять объявился на погосте. Быстро схватив открытую бутылку с мухоморовкой, сунул ее в руки Михея: “Пей и слушай”. Тот успел сделать пару глотков, когда бутылку отняли и передали Нику.

Обняв ребят за плечи и усадив их, переглянулись и наперебой заговорили:

— Вам же девочка обоим нравится, — Михей и Ником покосившись исподлобья друг на друга, мотнули в согласии головой. Им тут же подсунули бутылки. Откуда скелеты достали вторую, непочатую, было неизвестно. Но факт остается фактом — она появилась. Теперь оба наших героев прикладывались к настоечке.

— Так и вы ж ей тоже нравитесь, — парни стали внимательнее слушать, — Ну вот, смотрите, такая принцесса разве ж позволила бы себя поцеловать? Да никогда! А тут, что?

— парни недоуменно посмотрели на спрашивающего скелета, когда второй и третий, ненавязчиво поднимали за донышко бутылки и подводили горлышко к губам, заставляя рефлекторно делать глоток коварного напитка. — Она целовалась. И ей нравилось. Да не с одним из вас, а сразу с обоими! — Поднял в подтверждении своих слов, указательный палец вверх, первый лич. — Вам теперь ее очень аккуратно надо обхаживать: цветы дарить, комплименты говорить, на руках носить, целовать и всё время прикасаться к ней, приручая к себе.

До ребят медленно доходили слова скелета, но когда они их осознали, то с недоверием уставились друг на друга. Как можно поделить девушку на двоих? У каждого в голове мелькнула мысль: “Мы ей нравимся, но выберет-то она одного из нас. И это буду точно Я. Всё для этого сделаю!”.

— Давайте выпьем за вашу прекрасную даму сердца, — вылез с тостом третий лич, вытаскивая из травы у надгробия полные бутылки и передавая их присутствующим. На их место полетела пустая тара из рук Михея.

Через два часа с погоста к Луне, наблюдающей с небес за всем этим непотребством, неслось нестройное песнопение пяти луженых глоток:

Ой, ты, Зона широкая,

Зона раздольная,

Широко ты, Зонушка,

Протянулася.

Ой, да не лакер тут Подымается,

То молодец сталкер Разгуляется...

— Хорошо сидим, парни, — хлопнул по плечу первый лич Ника, — вы такие оба классные! Вот мог бы, расцеловал, чес слово! — и сделав глоток из последней? бутылки, пустил её по кругу.

— Я вас всех люблю. Как же здорово быть. нек-ро-ма-рти. тима. тьфу. короч, здорово, что во мне сила разврата, — язык у Ника заплетался, а в глазах уже давно троилось, — Мих, а ты меня любишь? — светлый утвердительно мотнул головой, на большее его не хватало, язык давно завязался узлом и отказывался произносить что-либо, кроме неопределенного мычания. — Ты ж для меня как старший брат, всему учишь, все объясняешь. Так объясни. Мы пришли в зону, а жути еще не видели. Вот где она? Мы ж крутые сталкеры! Да? — повернулся он к скелету, который сидел рядом с ним, обнимая его за плечо. Тот согласно угукнул.

— Т хочшь сржсжутюю? — поднял на него окосевшие глаза Михей

— Хочу, брат. Самую жуть найти и побдить. А утром Марше показать, какой я крутой!

Миха вопросительно приподнял бровь, глядя на обнимающего его лича. Тот кивнул — есть и цыкнул зубом. Парень, шатаясь, встал и махнул рукой, чуть не упав: “Пшли”. Через пять минут вся пятерка, держась друг за друга и нетвердо стоя на ногах, шустро передвигалась к центру погоста.

— И кто у нас тут? — Михей широко повел рукой с зажатой в ней бутылкой, которая чуть его не перевесила, если бы с другой стороны его не подпирал первый скелет.

— Дрянь всякая, — махнул кистью третий скелет, — призраки, кровосос...

— Призраки? — предвкушающе заулыбался Ник и потер ладони. — Явитесь! Я приказываю!

— Да пошел ты! — простонало из-за ближайшего надгробия, а потом кто-то, подвывая, зевнул. — Спать не мешай!

Ник подтянул рукава и пошел на голос, пропадая в тени могильных плит. Сразу же раздалось пыхтенье, мат, треск, ругань, удар и на посеребренное светом Луны место, пятясь задом выбрался наш некромант, тащя за собой за развевающиеся саваны, как за хвост, двух призраков. Те ругались так, что Михей завороженно заслушался.

— Я сказал разваплатю, значит равзаплатью. Стоять, я сказал! А то ка приложу, своей развратной силой, во, точно сейчас я буду вас развра-пщать.

Призраки рванули в разные стороны:

— Идиот, не надо нас развращать! — верещал один из них.

— А за идиота, ответишь, — набычился некромант и связал два призрачных савана в узел. И чем сильнее несчастные хотели разлететься в разные стороны, тем сильнее они затягивали его.

Ник, удобнее перехватив узел, с хеканьем звезданул верещащих призраков о каменные плиты. Это им не навредило, и Михей решил помочь:

— Нет, друг, их светом надо! Вот так, — и с его ладоней потекла радужная пелена, обволакивая несчастных в кокон, из которого доносились вопли. Вдруг они резко затихли.

— Вот как надо развращать! — радостно сообщил Миха и стряхнул остатки магии с ладоней, даже не успев удивиться её странному радужному цвету.

Кокон медленно таял и в нем начали проступать силуэты дивных нимф, ощупывающих себя и оглядывающих друг друга. Одна из них с удовольствием оглаживала себя, а вторая, разглядев...

— Я, баба?! — заверещала и схватив, подвернувшегося под руку кровососа, который пытался всё это время притворяться ветошью и не отсвечивать, бросилась на нашу пятерку.

Хрясь по морде, замах — и череп чуть не улетел в кусты со скелета, разворот, и хрясь по второй морде, новый удар и первый отправлен в полет. Нимфа поудобнее перехватила старающегося потерять сознание кровососа и сдувая разметавшиеся волосы с лица, примерялась к новой бойне, когда раздался хлопок и среди этого бедлама появились два, уже знакомых нам, крылатых карапуза. Переглянувшись, они бросились к боевой нимфе, вцепляясь в ее руки и оттягивая ее от парней:

— Брось каку, дура! Кто ж всю дрянь с пола подбирает?

— Так он же меня бабой сделал! Как мне, честному призраку, жить теперь с этим?! — и потряс огромной грудью перед носом летунов. Богатство завораживающе колыхнулось и на поляне наступила тишина. Все завороженно смотрели на эти две сочные дыньки, прикрытые невесомой, полупрозрачной тканью. — Нахалы, куда пялитесь, в глаза мне смотрите? — истерично вскрикнула она, выпуская из рук кровососа и прикрываясь ими. Только вот незадача, на этих самых руках висели наши крылатые непоседы. И сейчас их буквально впечатали мордашками в эти самые спелые мягкости. В которые те и вцепились ручками, чтобы не упасть. По кладбищу пронесся стон.