Запределье (ЛП) - Нейл Хлоя

— Ты должна обязательно произносить «Л».

— Это первая буква его имени, поэтому я точно ее произнесла.

Он улыбнулся мне.

— Я уверен, что у тебя со временем все получится.

Не знаю, как я сдержалась, чтобы не нарычать на него.

* * *

Мне двор понравился больше, чем интерьер здания. Дворы для Французского Квартала были тем же, чем приусадебные участки для Метэри. Почти при всех зданиях были такие дворики. Они обычно располагались позади зданий или между ними и строились с использованием большого количества кирпича и зелени. Часто там могли быть и фонтаны, а также столы или скамейки из кованого железа, как в бистро, а тенистость и вода в фонтанах обычно делали их самыми прохладными местами в квартале.

Это место по форме представляло собой длинный узкий прямоугольник с вкраплениями растений по бокам, включая бругмансию[17], которая разрослась настолько, что закрыла собой часть кирпича и куполом нависала над пространством, и овальным фонтаном в дальнем конце. Посередине стояли решетка, увитая бугенвиллией[18] и длинный, обшарпанный стол, окруженный разными стульями.

Бёрк уже сидел на одном из них, наклонившись, сложив руки на коленях и изучая тетрадь. Когда он поднял на нас взгляд, выражение его лица было мрачным.

— Дарби думает, что что-то нашла?

— Так она нам сказала, — кивнул Лиам, и мы уселись ждать в тени.

— Извините, — произнесла Дарби, протиснувшись в дверь минуту спустя, в лабораторном халате поверх леггинсов и струящейся красной рубашке. Ее темные волосы блестели на солнце, а глаза обрамляли красные очки.

— Я слышала, вы встретили Лоуза, — сказала она.

— Ты произносишь его имя неправильно, — ответил Лиам.

— О, я знаю. — Дарби улыбнулась. — Он постоянно мне об этом говорит.

— Я до сих пор не понимаю разницы, — сказала я.

— Вы должны произносить «Л» под ударением. — На этот раз Лиам и Бёрк сказали это одновременно.

Я просто проигнорировала их.

— Мне его порекомендовал Мозес, — сообщила Дарби. — Очевидно, они близко знакомы еще со времен Острова Дьявола. — Она взглянула на меня. — Как твоя голова? Гуннар сказал, что тебя потрепало.

— Намного лучше. — Я указала на повязку. — Только пока приходиться носить это.

— И еще одна у Лиама, чтобы вы соответствовали друг другу, — сказала она, отмечая пластырь на его челюсти.

— Ты сказала, что у тебя есть идея, — произнес Лиам. — Что-то, что может помочь нам с Благими.

Она посмотрела на меня, нахмурившись от беспокойства, и я поняла, что мне это не понравится.

— Да, — ответила она. — Но эта информация из записок Лоры Блэквелл.

Женщина, которая использовала свой мозг, инструменты и усилия, чтобы попытаться уничтожить Паранормальных — Суд или Консульство. Женщина, которую мы остановили за несколько секунд до того, как она ввела яд в Завесу. Человек, который в настоящее время находится в тюрьме на Острове Дьявола.

Моя мать.

«Неделя становится все интереснее».

* * *

Эмоции разрывали меня на части. Не знаю, что именно я испытывала: гнев, грусть или ощущение того, что меня предали, что Дарби снова включила Блэквелл в игру, сделав ее частью всего этого. Я не хотела, чтобы она становилась частью чего-либо в моей жизни.

Последние несколько месяцев я довольно много времени потратила, разбираясь в том, сколько во мне от нее. Является ли она причиной, по которой я люблю всё чинить? Потому что она ученая. Является ли она причиной того, что я так долго была одна? Потому что, как и она, я отталкивала других.

Разговор о ней, позволяющий лучше ее узнать, мог показать, что у нас есть общие черты. Я не хотела быть похожей на нее так же сильно, как и думать о том, что она бросила меня и моего отца, потому что мы волновали ее недостаточно, чтобы ей захотелось остаться.

— Я получила ее записи, исследования, все документы, собранные при ее аресте, — сказала Дарби. — Многое из этого бесполезно. Куча текстов. Из которых выпирает ее эго, а также теории о людях и Пара, которые слишком близки к евгенике, чтобы мне было комфортно это читать. Ничего незначащие числа.

Она посмотрела на меня.

— Я не хотела говорить тебе, что они у меня и что я их изучаю, пока не появилось уверенности, что это хоть к чему-то приведет. То, что она твоя мама, уже достаточно сурово. Мне не хотелось лишний раз упоминать о ней, если такой необходимости не было.

Мое раздражение на нее исчезло.

— Я это ценю. Думаешь, что-то нашла?

— Да. Устройство, предназначенное для уничтожения магии.

Дарби перебрала несколько тетрадей, вытащила черную и открыла ее на странице, помеченной закладкой.

На странице был карандашный набросок, какая-то скульптура или что-то подобное, тонкие четкие линии. Всего было три части: волнистая часть в форме пончика; круглая жемчужина, которая находилась в «дырке» пончика и была разбита посередине; и держатель в форме полумесяца.

— Торт или пирожное? — спросил Гэвин.

— Это не пончик, — ответила Дарби. — Хотя у меня была такая же мысль. Это оружие.

— Оно называется Ловушка Дьявола, — сказал Малахи.

Я оглянулся на него, увидев, что он смотрит на изображение. И я не смогла прочитать выражение его лица. Тон его был ровным, слова — взвешенными и осторожными. Что бы он ни чувствовал, он тщательно это скрывал.

— Оно тебе знакомо, — тихо сказала я, и он кивнул.

— Что это? — спросил Лиам.

После некоторого молчания, от которого мы все испытали чувство неловкости, Малахи заговорил:

— Некоторым хотелось, чтобы восстание закончилось чем быстрее, тем лучше. Ловушка Дьявола была тем оружием, которое Консульство разработало для этой цели.

— Что оно делает? — спросила я.

— Как сказала Дарби, оно было предназначено, чтобы свести на нет чьи-то способности. И было призвано лишить Суд их магии, следовательно, их основной силы, чтобы призвать их к порядку.

— Звучит не особенно демократично, — произнесла я.

— Запределье — это не демократия, — сказал Малахи. — И Консульство желало мира, а не хаоса. Единства над уникальностью. — Он посмотрел на меня. — Оно работает по такому же принципу, как ты избавляешься от магии. За исключением того, что выбора нет, и оно не делает различий между видами носителей магии, Судом или Консульством. Оно могло быть… разрушительно эффективным.

Гэвин присвистнул.

— Вакуум для магии мог бы оказаться очень эффективным оружием в войне против Суда. Будь то в Запределье или здесь.

— Оно может быть эффективным оружием против любых магических существ, — сказал Малахи, сжимая челюсти. — Но оружие было только спроектировано. Никогда не производилось и никогда не использовалось. Кто осмелиться заявить моральное и этическое право на такое?

— Кто имеет этическое и моральное право игнорировать его? — спросил Гэвин. — Когда они воюют против нас не по нашей вине, разве они оставляют нам другой выбор?

В глазах Малахи вспыхнул гнев.

— Уничтожение того, кем они по сути являются?

— При всем уважении, чувак, они разрушают жизни, семьи, имущество. И все потому, что думают, будто не получили достаточно уважения в своем собственном мире.

— Война жестока, — произнес Малахи. — Как и оружие. — Он снова посмотрел на бумагу. — Я не знаю, как эта идея попала в руки людей.

— Суд знал об оружии? — спросил Лиам. — Или его концепции?

— Я не знаю. Дизайн был создан незадолго до того, как пала Завеса. Возможно, информация и просочилась, а Консульство занервничало. Элементы оружия существуют. — Он указал на пончик. — Абетил. — Он указал на центральный круг. — Камень Инклюзии. Насколько я знаю, их никогда не объединяли для создания оружия.

— А Суд узнал об этом и развязал войну, — сказал Лиам. — И это вылилось в проблемы для людей.