Волшебный сон Алисы (СИ) - Литт Ксюша

И неважно, что ей пока совершенно не хотелось ни поцелуев с Иванцовым, ни объятий, ни, упаси господи, оказаться с ним раздетой в постели. Нет, нет, нет. Не сегодня, не после перенесенных потрясений. Слишком много их получилось на одни короткие сутки. Не сейчас, не сегодня. Может завтра. Или через неделю. У нее и у Данила все может быть снова хорошо. Всё, всё, всё. Будет у них по-прежнему любовь, будет опять секс (обязательно будет). Будет дом и семья.

— Алис, ты ведь мне наврала про Пашку, — нависнув сверху, неожиданно, словно подслушав, вклинился в ее мысли Данька. — Так ведь? Наврала со злости. — Рука его все так же сжимала тупой нож, глаза смотрели напряженно. — Обиделась, я знаю. Прости. Ты же видела, я пьяный вчера был. Прости. Хорошо? Дурак я. Ты же просто, чтобы задеть меня, это сказала. Да? Я не верю. Ты просто не могла.

Алиса замерла в нерешительности. Взгляд ее забегал, он то затравленно окунался в голубизну, обжигающую ледяным холодом, то пытался сфокусироваться на губах, предложивших только что такую уникальную гениальную возможность безболезненно, без жертв все вернуть на круги своя.

Наврала. Сказала сгоряча. Чтобы добить, уколоть, сделать больно. Да, она наврала.

«Да», — робко подсказало измученное сердце, уставшее переживать. — «Наврала».

«Да», — поддержал его холодный разум. — «Так правильнее и меньше проблем. Так будет лучше для всех. Придумала всё».

«Да», — назойливо завертелось на языке.

Алиса решительно вздохнула.

По всей логике она должна была согласиться. Не было причин отказаться от такой замечательной возможности. Данил ей дал шанс — протянул руку, отринув все сомнения, простил, признал, смирился и пообещал все то, о чем она мечтала. Он отрекся от своей мечты ради ее. Это ли не поступок? Это ли не доказательство всецелой и безграничной любви? Она же именно этого добивалась, и ответить должна была: «Да».

Она и хотела это сказать, но после решительного выдоха вдруг на секунду запнулась и зачем-то выпалила:

— Нет.

Зачем? Никто на этот вопрос точный ответ не знает.

Вот она пресловутая «женская логика». Поступок, который Алиса и сама не смогла бы объяснить. В тот момент определенно не сумела бы.

Данька в недоумении застыл.

— Нет?

— Нет.

— Что нет?

— Я тебе изменила.

Он помолчал, обдумывая, а потом предложил, тоже, кажется, не понимая, что творит:

— Давай, я этого не слышал.

Она упрямо покачала головой.

— Нет, — ответила сипя, потому что горло неожиданно сдавило. Она сглотнула, прокашлялась и повторила уверенно. — Нет, Даня. Нет. Я реально переспала с Пашкой. Реально. Родители видели, что он ночевал у меня. Да и слышали, думаю, тоже, — развела руками. — И ты это тоже сейчас слышишь.

Данька устало выдохнул, отвернулся, аккуратно отложил нож на стол, еще и подтолкнул его подальше от себя.

— Знаешь, Алиса, — сказал задумчиво. — Ты иногда такая непроходимая дура.

— Почему? — она даже чуть-чуть оскорбилась.

— Неужели, не догадываешься, что некоторые вещи не стоит рассказывать. Вообще никому и никогда. Надо оставлять их при себе. Навсегда. Прямо вообще навсегда. Правда не всегда нужна.

Он в упор с укором посмотрел на нее, на самом деле, как на малахольную, непонятно для чего бравирующую тут перед ним своими позорными откровениями.

И правда, зачем?

Она поджала губы, прищурилась:

— И что? Ты так и делал, что ли? Молчал всегда? Не рассказывал.

Данька хмыкнул, отвел взгляд. Смотря куда-то в пол, ответил:

— Нет, — помотал головой. — Нет, — снова уставился Алисе прямо в глаза, честно и открыто. — Как бы тебе этого ни хотелось, но нет. У меня никого, кроме тебя, не было. Не было. Только ты. Я не изменял. И это тоже правда.

— Мне этого не хотелось, — возразила она.

Он равнодушно пожал плечами, спорить не стал. Спросил:

— Ну и что теперь? Что ты добиваешься? Что дальше?

— Не знаю. Наверное, дальше ты поедешь, куда хотел.

— А ты?

— А я нет. Я остаюсь.

— С Пашкой?

— Нет. Просто остаюсь. Одна. А ты уезжаешь. Едь. Я тебя не держу. Отпускаю.

— Отпускаешь?

— Да.

— Ой, спасибо, — Данька скривил свою фирменную ухмылочку.

— Да не за что, — Алиса в который раз за вечер развела руками. — Всегда пожалуйста.

— Угу.

Иванцов пошел прочь из кухни спокойной пофигистической походкой, вразвалочку. Тихо, без криков, цивилизованно. Лишь только вскинул, показав напоследок Алисе, средний палец, а потом с громким треском полетели со стола нож, разделочная доска вместе с замученными помидорами. Покатились по полу яблоки, апельсины и прочие фрукты. Всё разлетелось. Всё. И торт «Кис-кис» тоже упал.

Глава 27

Новый год. Новая жизнь. Все по-новому.

— Ну. Вообще-то, неплохой вариант за такую цену. Поверь мне, опытному риелтору со стажем, — с самодовольным апломбом заявила Анфиска.

Про опытного со стажем она, вообще-то, не загнула. Семь лет на рынке недвижимости — есть чем гордиться. А куда еще было податься девушке, имевшей к двадцати годам лишь диплом об окончании средней школы, да вечно сопливого младенца. Муж, слава богу, конечно, еще имелся. Но и он на тот момент был точно такой же: зеленый и необразованный. Вот и занялась чета Рыжковых нехитрым делом сводничества желающих продать или сдать в наем свои кровные квадратные метры с жаждущими их купить или снять. С того и жили — с комиссионных, а за годы работы порядком поднаторели в профессии.

Так что не верить подруге Алиса не могла. Квартирка, которую удалось снять прямо первого января, была, естественно, не шик и блеск, но в целом ничего — чистая и не вконец убитая. На первое время сойдет. Надо же с чего-то начинать эту свою новую самостоятельную жизнь в статусе сильной и независимой женщины. Раз рубанула с плеча и назад дороги нет, остается двигаться вперед самой в гордом одиночестве в светлое будущее.

Хотя, если честно, было пока от всего свершившегося тоскливо. Перед Анфисой же Алиса старалась хорохориться, строя из себя невозмутимость, и то и дело, словно заезженная пластинка твердила:

— Пусть едет, я не хочу ему мешать. Пусть реализовывает свои амбиции. Потом еще скажет, что я ему всю жизнь загубила. Охомутала. Развиваться не дала. Так ведь? Вот пусть едет и добивается.

Именно такую однобокую версию окончательного разрыва, послужившего причиной скоропостижного переезда, она выдала наутро подруге. Не рассказывать же ей еще и про косвенное участие Пашки, приведшее к таким тотальным необратимым последствиям. Не для ее ушей эта информация. Уж кому-кому, но только не старшей сестре знать, чем Алиса занималась намедни с ее братишкой. С Равликом-Павликом и его такой добротно выросшей «рожкой». Стыдно.

Анфиса понятливо кивнула:

Это да, Иванцов — эгоистичная сволочь, за карьеру удавится. А ты-то что так уперлась? Тоже езжай. Зачем так сразу расставаться? Попробовала бы сначала, что ли. Может, там реально перспектив больше. Быстрее на ноги встанете. Или уже не зовет? Что все-таки с другой замутил, пока ты выкобенивалась? Изменил, скотина?

— Да ну тебя. Ни с кем он не замутил. Не изменил... — Алиса замялась, отвела взгляд от любопытных глаз землистого цвета. — И зовет он... Не знаю я. Не хочу просто. И работа же у меня тут...

— Ясно. Работа тут, — вздохнула подруга. — Ну и дура ты, — простодушно заявила и развела руками, обводя ими вокруг. — Ну, вот тогда... Вот такой вариант, раз Москва и Питер — это не то, что тебе бы хотелось. — Располагайся.

Располагаться пока настроения особого не было. Оставив сумки неразобранными, Алиса, выпроводив за дверь Анфиску, послонялась из угла в угол по чужой пока ещё квартире и не нашла занятия лучше, чем поспать. Нервы и две бессонные ночи вымотали все силы: и моральные, и физические.

Устроившись калачиком под пледом на незнакомом и оттого не очень удобном диване, она немного поворочалась, потом заглянула в телефон, пробежалась равнодушным взглядом по пропущенным вызовам: от родителей несколько; от Пашки два вчерашних; совсем недавний — Данькин. Ни с кем общаться пока никакого желания не было, а с некоторыми теперь и не стоило вообще никогда. Так же без какого-либо энтузиазма просмотрела сообщения, которых набралось на порядок больше, чем звонков. Все абоненты спешили с радостью разделить с Алисой свершившееся грандиозное событие: Новый год наступил. Счастье-то какое!