Отборные женихи (СИ) - Финова Ева
— Твою ж!.. — выругалась я повторно и вывернулась из его застывших рук. Может, не заметил? Может быть, подумал, что примерещилось? Забравшись в лодку, я села к нему спиной, отдирая от груди прилипшую ткань серой рубашки. Твою! Ах, черт!
Шай молча вылез из воды, предварительно закинув внутрь весла, и, перехватив те за шафты, стал грести, не произнося больше ни слова. Его молчаливость угнетала. Один раз я даже обернулась и сразу же об этом пожалела. Подозрительный прищур его глаз, сверлящий мою спину, явно свидетельствовал: он все понял и мне кранты.
Так без разговоров мы и прибыли в безымянный порт, один из пятнадцати на острове Лао, самом большом из Мейфийской плеяды архипелагов. Парадоксально, но факт, бухты имели свои названия, а порты — нет. Пираты, одним словом, для них суша служит местом плотских утех да рынком провизии и рабов. Мало-мальски важные встречи проводились исключительно на кораблях, оттуда и названия только у бухт. На земле никто друг друга не искал и не собирался. Кодекс какой-никакой был, жаль, правда, распространялся только на мужчин.
Я ежилась под обвиняющим взглядом друга, хотя теперь, наверное, уже кого угодно, но только не это слово. Черт. Как бы все прояснить и остаться при своих? Денег у меня нет, максимум что могу, — это давить на жалость. Да уж, влипла так влипла. Годы, проведенные в пиратской команде, позволили понять, что у них это чувство отсутствовало напрочь: или же сдуло соленым морским ветром, или же и вовсе не раздали при рождении. Потому как бездушными сухарями были все до единого.
И вот наша лодка причалила, Шай накинул петлю на жердь да сноровисто завязал конец веревки морским узлом. Я же быстро выскочила на дощатый пирс, проверив привязь с командным золотом на поясе. Деньги в кожаном мешке позвякивали, как им и положено. Одной проблемой меньше.
— Ну че застыл, пошли, — буркнул мне подчиненный, дав понять, что раскрывать мою тайну не намерен. Пока не намерен. Маленькая, но все же надежда забрезжила в моей душе, однако тут же потухла при взгляде на то место, куда тот намылился. Все ясно — это шантаж.
Шай стоял на углу ближайшей пустующей подворотни, что удивительно, кстати. Обычно любое рабочее пространство использовалось более рачительно: иной раз по несколько пар рядышком. Черт-черт-черт!
— Я жду… — тихо произнес он, а меня как обухом по голове ударило. Каждый шаг в его сторону стал сродни подъему на эшафот. Странно, конечно, все пираты отчетливо понимали: если кого поймают торговцы или военные корабли, патрулирующие свои водные пространства, то веревка с мылом да мешком висеть на рее — судьба любого из нас. И вот знаю же и все равно вздрагиваю при виде любой петли. Только теперь чувство страха, по-видимому, будет навещать меня с завидной регулярностью еще и при виде Шая.
Устав ждать, он схватил меня за руку и втянул в тень тупичка, на удивление воняющего только рыбой, хоть и тухлой, а еще, конечно же, солью. Тут она везде, даже во фруктах и овощах.
— Чего тебе, — пробурчала я, опуская подбородок к груди и максимально вжимая шею в голову. Так хоть не придушит. Сложно будет ухватиться.
— Неужели я такой урод или балабол? — начал было он, однако, фыркнув, схватился за мою голову с обеих сторон за ушами и вынудил поднять на него взгляд. Глаза друга полыхали яростью и чем-то еще странным, нет, не похотью, эту я за версту чуяла, а вот новое выражение распознать не смогла, так и морщилась, глядя в его зрачки, поздно осознав, что от меня все же ждут ответа.
— А как это связано с тем, что ты урод? — уточнила я, не улавливая абсолютно никакой логики.
Тяжело втянув в себя воздух, и я бы даже сказала, что со свистом, если бы не странные рокочущие звуки, режущие слух, Шай прямо взял и подтянул мою голову к себе, заставив встать на носочки. И… Быть не может! Поцеловал?!
Нет, я, конечно, знаю, чем люди в подворотнях занимаются, давно не маленькая уже, но на поцелуи у флибустьеров — табу. Бедненькие делают всякое, а лобзания под запретом, боятся, похоже, умереть раньше отведенного.
— А теперь? — уточнил у меня Шай с улыбкой, перестав гримасничать. Его добрый лучистый взгляд заставил меня выдохнуть от облегчения.
— Ну, не совсем… Но все равно урод, зачем так пугаешь? — пожурила я, толкнув пирата в плечо, прям как в старые добрые.
— А ты зачем от меня скрываешься?.. — недовольно пробурчал тот, отпуская меня из захвата. — Я места себе не находил. Трарк! Да меня тянуло к смазливому мальчишке… Представляешь, каково это? Уже было думал топиться со стыда, а ты… Засранка, вот ты кто.
— Ну, знаешь… Да я моюсь чаще всех вас, вместе взятых! — Мое праведное негодование было встречено скептически.
— Этим-то и привлекаешь к себе лишнее внимание. Когда я в первый раз увидел твою голую ж… — Проглотив остатки звуков, он все же подобрал слово поприличнее: — Спину, то я реально чуть петлю на шею не накинул!
— Ах ты, извращенец! — громко воскликнула я, забывшись. Прохожие, снующие туда-сюда от таверны к таверне, аж остановились и начали прислушиваться, в предвкушении ожидая продолжения веселенького разговора. Однако даже если бы и захотела что-то добавить, то не смогла бы. Рука Шая накрыла мой рот, а сам он припер меня к стенке, обнаруживая к тому же нехилый такой интерес. Ну точно, тот самый! Хотя что тут такого? Я же действительно девушка. М-да. Иной раз забываю об этом и, подойдя к гальюнам, очень жалею о недостающей детали в портках… Как бы было проще жить. Эх…
— Слышь, не провоцируй меня… — Неверно истолковав мой мечтательно-блуждающий взгляд, Шай посмотрел на меня затуманенными страстью глазами, отняв руку только для того, чтобы поцеловать вновь: горячо, приятно, возбуждающе.
— Мм-м, — промычал рот, оккупированный языком. И, кажется, это была я.
Разомкнув наши уста, Шай сделал вид, что внимательно слушает. А сам распустил свои руки, перемещая их на мою пятую точку, нахал! Хотя тоже хороша.
— Все, поигрались и хватит! — приглушенно приказала я, стараясь не поддаваться его умелым ласкам. А мои руки чуть не обняли его шею… Сердцеед хренов! Ведь точно же не платит в борделях, теперь даже если деньги посулят, спорить не стану.
— Уверена? — прохрипел Шай на ушко, иронично изогнув свою кустистую русую бровь.
— Абсолютно. Все, руки подбери и пошли покупать провизию, пока нас не хватились. Кэп где-то поблизости! — запаниковала я, потому как, собрав расплавленные мозги в кучу, осознала, что нехило рискуем. А если вдобавок сюда забредет похотливый моряк со своей проплаченной пассией, то нам кранты!
И как назло, в подтверждение моих слов сюда пожаловала непотопляемая звезда морская, мадам Фия собственной персоной. То-то я и думала, слишком уж приличный тупичок! И никто на него не зарится…
Между тем дородного вида женщина с пятью подбородками окончательно вплыла в подворотню, закрывая нам проход своими телесами.
— Опа, а меня уже клиентура ждет не дождется! — выкрикнула та поистине мужским тенором. И если бы не грудь размера десятого, то я бы абсолютно точно засомневалась в отсутствии причиндалов у нее промеж ног.
— Ну что, герой-любовник, ты первый, уступаю! — стукнула я по локтю Шая, остолбеневшего то ли от вида, то ли от смердящего запаха. И как назло, руку-то он расслабил, и… его ладонь прямиком накрыла необъятных размеров… Левую.
— Ну-ка, грабли убрал! Плати вначале, а потом мацай! — заверещала знаменитая на весь остров бабень, продолжая хвастаться прытью своего клиента на всю улицу. И теперь я начала понимать, откуда у бухты взялось такое название. А ты попробуй этой не дай, чего она хочет, голову прошибет одним указательным. Если череп вперед не просверлит своим острым меркантильным взглядом.
Довольные и уже поддатые к утру моряки кубарем высыпались на улицу из дверей ближайших таверн, кто-то даже с недопитой кружкой, лишь бы не пропустить представление. А самые прожженные из них носили с собой фляги, коими и пользовались промеж глотков обычной «Шипучки», иными словами, скисшего сто лет назад на солнце, а потому забористого вина.
