Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)
— Всё пропало, — простонал он, вцепившись обеими руками в волосы. — Это точно конец, мы обречены, теперь у нас нет шансов!
— Шансов на что?! — я уже начала злиться. — Да ты можешь нормально объяснить, что случилось?! Почему ты вообще сейчас здесь, а не на другом конце света с концертами? Когда ты приехал?
— Я не могу рассказать, потому что тогда они меня… — он запнулся, в остекленевшем взгляде застыл ужас, и отец начал заваливаться на бок. А я даже не попыталась его подхватить; в глазах потемнело, и земля ушла из-под ног.
Сказать, что у Сарка Рамлена, заведующего отделением «Психологии, психиатрии и заболеваний головного мозга» Центральной больницы Города-на-Мосту, было в этот день отличное настроение, значит, ничего не сказать. Земля буквально уходила из-под ног, и молодой творец чувствовал себя летающим по воздуху, почти всерьёз удивляясь, что окружающие этого не замечают.
Пусть утром он, как всегда, будучи хроническим «совой», не выспался, зато рабочий день удался на славу — пациенты вели себя прилично, активно идя на поправку. Даже у одного давнишнего безнадёжного больного наметился существенный прогресс. Коллеги тоже радовали мелкими хорошими новостями и забавными событиями. Премьера в театре оставила множество приятных впечатлений, а вот теперь он едет к себе домой с, наверное, самой замечательной девушкой этого города.
Из разряда просто замечательных в ранг «самой» очаровательная Олея перешла буквально сегодня. Как раз когда не стала устраивать сцен и подозревать каких-то непристойных намерений в приглашении поужинать не в ресторане, а у него дома, поверив его обещанию вести себя прилично и после ужина непременно доставить её домой.
Дело в том, что у Сарка был один небольшой пунктик. Говорят, каждый психиатр сам немного псих. И вот у Рамлена подобным «симптомом» были рестораны. Он терпеть не мог питаться в них едва не до истерики. Причём нельзя сказать, что ему не нравилась ресторанная кухня; нет, он с удовольствием заказывал иногда еду домой. Он просто ненавидел этот процесс, когда толпа людей собирается в одном помещении, чтобы поесть. Даже наличие отдельных кабинетов в некоторых заведениях не спасало; максимум, что он мог допустить, это маленькое кафе на пять столиков, в котором были только кофе и пирожные (оное кафе располагалось неподалёку от его дома). Нет, он не начинал в ресторане бросаться с воплями на людей и выгонять их всех; вполне мог бы и поесть. Просто настроения это, мягко говоря, не прибавляло.
А ещё Сарк очень любил готовить. Сам, каждый день. И делал это очень хорошо.
И два этих факта отлично сочетались, существенно упрощая мужчине жизнь. Ровно до того момента, как он начинал ухаживать за какой-нибудь девушкой. Самому признаваться в такой слабости было почему-то стыдно, оставалось только мужественно терпеть. Правда, все знакомые по больнице об этой слабости знали, и даже проявляли тактичность. Собственно, большинство девушек, с которыми ему доводилось встречаться, так или иначе являлись его коллегами, либо знакомыми его коллег. И то, все они до последнего не верили, что под приглашением поужинать дома подразумевается именно ужин, искренне считая, что эффектный молодой творец попросту бабник. И все девушки, побывавшие у него дома (к слову, их было немного), врут, потому что не хотят показаться дурами.
И вот — пожалуйста. Совершенно посторонняя девушка, красавица, неглупая (уж это-то он сумел определить, пообщавшись с ней), просто взяла и поверила ему. Не согласилась, мысленно ожидая «сами-знаете-чего», а действительно искренне поверила — уж такие-то моменты талантливый специалист, не за красивые глаза назначенный на ответственную должность в двадцать восемь лет, замечал на раз.
По-домашнему устроившись на кухне (Сарк предложил это с некоторой опаской, но девушка с искренним любопытством согласилась), хозяин дома усадил гостью за стол, а сам принялся за готовку.
— Может, тебе чем-нибудь помочь? — предложила Оли, ранее в своей жизни не встречавшая склонных к кулинарному творчеству мужчин. Предложила, если честно, не слишком уверенно; хоть она и была женщиной, но верхом её кулинарного мастерства был какой-нибудь салатик и яичница (что послужило одной из причин скоропостижной кончины её первого брака).
— И не думай! — возмутился он. — Я же заманил тебя в гости, клятвенно обещая вкусно накормить. И замысла заставить тебя готовить у меня не было, честное слово! Вот лучше развлекай меня как-нибудь. Расскажи, например, как выходной провела?
— Ой, да мы с подругой библиотеку перекапывали, — махнула рукой Оли.
— На тему? — полюбопытствовал Сарк. — Ты же вроде отучилась уже? Или для подруги?
— Нет, мы с ней ровесницы, она тоже отучилась. Хотя нет, она сейчас всё ещё учится, подмастерьем у одного старичка. Она у меня умница, талантливая и усидчивая, не то что я, лентяйка, — гордо заявила девушка, будто усидчивость подруги была её личным достижением.
— А ты не талантливая? — ехидно поинтересовался он.
— Ну, я тоже талантливая. Только не такая упёртая, мне всё быстро надоедает; видимо, себя никак не могу найти, — она сокрушённо вздохнула.
— Погоди, а зачем вам далась библиотека? — в представлении Сарка, библиотека была не тем местом, где две молодые девушки с явным удовольствием могли бы провести выходной, причём если это никак не связано с учёбой и, как интуитивно предполагал мужчина, с работой тоже.
— Да, как тебе сказать? — сквозь задумчивый прищур разглядывая его, проговорила девушка. — Вот знаешь, я очень-очень-очень хочу тебе рассказать и, может, узнать твоё мнение… — она замолчала.
— Но? — подбодрил окончательно заинтригованный блондин.
— Ну, во-первых, я ещё не настолько тебе доверяю. Но это бы ещё ничего; главное, я подозреваю, что ты, услышав, чем мы занимались, решишь упрятать нас в своё отделение, — насмешливо хмыкнула Оли.
— А если я пообещаю не смеяться? — с надеждой предложил он компромисс. — А что ты не сумасшедшая — это я и так знаю, уж такие вещи не заметить сложно. Так что самое страшное, что ты можешь от меня услышать, это высказывание о разыгравшейся фантазии.
— Предложение, конечно, заманчивое, — на точёном лице девушки отразилась нешуточная внутренняя борьба. Но, как и следовало ожидать, победило желание поделиться наболевшим. — Понимаешь, у нас тут с ней такой знакомый появился, специфический, — наконец, решилась она.
— И?
— Ну, он совсем специфический. Видел бы ты! В общем, пришла мысль, что он, может, и не человек совсем. Мы и полезли в мифологию, искать.
