Марта Акоста - Ночной полдник
— Да, я настолько жалка и беззащитна, что готова лишить детей твоего присутствия и хирургического вмешательства.
— Этого я не говорил. Да и вообще — не стоит все время ставить свои интересы на последнее место.
— Ты слишком часто общался с избалованными и самовлюбленными женщинами.
— Да, это правда.
Он поцеловал меня в шею, и по всему моему телу, вплоть до замерзших пальцев на ногах, побежали мурашки.
— Hasta,[5] малыш, — сказала я. — Увидимся вечером.
Я вышла в коридор нашей хижины любви. Она представляет собой прелестный двухкомнатный коттеджик, со вкусом отделанный в классических синих и белых тонах.
«Вкус — еще не стиль», — заметила однажды моя подруга Нэнси. С тех пор я использую этот афоризм, чтобы хоть как-то оправдать нашу страсть загромождать домик разными провинциальными сокровищами: старыми вывесками, кухонной утварью в стиле ретро и гладкими речными камушками.
Я взяла в руки стопку конвертов, предназначенных для отправки. Недавно я написала цикл из двух новелл, озаглавленный «Uno, Dos, Terror!»,[6] о смелой молодой женщине, которой пришлось столкнуться с исчадиями ада — специалистами по генетической инженерии растений, фашистами и полтергейстом. Эти новеллы — дань уважения политическим произведениям Мэри Уолстонкрафт[7] и классическому политическому ужастику ее дочери под названием «Франкенштейн».
Моя лохматая собака Дейзи, увидев, что я собираюсь на улицу, запрыгала от радости. Раньше у меня никогда не было домашних животных, и я не перестаю удивляться тому, сколько счастья они приносят. На ранчо живут еще четыре собаки, однако именно Дейзи прилипла ко мне с того самого момента, как я приехала сюда. Она похожа на помесь пастушьей собаки и гусеницы, у нее золотые глаза, а тело покрывает густая многоцветная шерсть.
Открыв дверь, я подняла голову и взглянула в безоблачное небо. Воздух пахнул влажностью и чистотой. Моя курица Петуния возилась в земле возле ограды садика.
В стенах маленькой хижины можно делать вид, что мы с Освальдом ровня, однако в большой жизни Освальд Кевин Грант, дипломированный пластический хирург, — настоящая шишка. Прокалывая и подправляя, разрезая и раскраивая, накачивая и отсасывая, зашивая и склеивая людей, он омолаживает и улучшает их внешний вид, что приносит ему целую кучу денег.
Ему принадлежит огромный дом, который стоит на другом конце поля. У него есть скот, трактор, грузовики, небольшой виноградник (каберне) и поля, простирающиеся от ручья и пруда до подножий холмов. Помимо этого, имеются прочая собственность и капиталовложения, обеспечивающие постоянный приток денежных средств.
Освальд обитает в хижине по какой-то странной прихоти, и порой я всерьез опасаюсь, что я и сама для него — что-то вроде каприза. Пусть он с легкостью отмахнулся от наших классовых различий, но я-то о них прекрасно помню!
Мы с Дейзи промчались по изумрудному полю к автомобильной стоянке, которая располагается возле Большого дома, и запрыгнули в мой зеленый пикап. После посещения почты я собиралась заехать в несколько магазинов в городке и попытаться раздобыть еще каких-нибудь клиентов для своей садоводческой консультации.
Я никогда не планировала заниматься садоводством профессионально, однако образование в ПУ не дало мне ничего другого, кроме умения писать непродаваемые художественные произведения и говорить о виски в среднем роде, а не в мужском, хотя разницу все равно никто не замечает.
Моя мать Регина пришла бы в ужас, узнав, что я вожусь в земле «как иммигрантка». Стоило мне отправиться в ПУ, как папин бизнес, связанный с ландшафтным дизайном, начал набирать обороты. Поначалу его компания была скромным предприятием районного масштаба, но вскоре «ДЖЕРРИ ДИ-ковинное озеленение» стала заниматься уже территориями предприятий и торговых центров. В сознании моей матери Регины непосредственная близость ко мне ассоциируется с теми ужасными днями, которые ей приходилось влачить как представительнице низших слоев общества.
Обогнув внушительное здание из светлого песчаника, я бибикнула. В окне возникла бабушка Освальда, Эдна. Мне не удалось сразу определить, что она сделала — приветливо помахала мне вслед рукой или отмахнулась от меня как от надоедливой мухи, поэтому я решила остановиться и проверить.
Я вошла в Большой дом с заднего хода. Извлекши ноги из влажных полусапожек, я оставила их в прихожей возле шкафа, где хранились шляпы и средства от солнца.
Просторная кухня являла собой сочетание ярких оттенков желтого и синего — этакая смесь стиля Моне и высококачественного ресторанного оборудования. Из духовки тянуло корицей, и я сразу же вспомнила те дни, что провела в уютной комнате для прислуги, примыкающей к кухне.
Семейство неохотно предложило мне приют, после того как меня чуть было не похитил Окончательно Тронутый Бывший, Рехнувшийся Олигофрен Себастьян (ОТБРОС). Судя по его бредовым речам, он решил, что я заразилась вампиризмом. Организация, в которой состоял ОТБРОС, «Коалиция американцев за консервацию Америки» (КАКА), планировала вывезти моих друзей за пределы страны, чтобы проводить эксперименты с их ДНК, не только для удовольствия, но и ради прибыли.
Признаюсь честно, я действительно чувствовала себя ужасно, испытывала тягу к сырому мясу и — что там таить — плохо реагировала на солнечный свет, но сейчас я абсолютно здорова. Кстати, эта инфекция дала и довольно симпатичные побочные эффекты. Я стала лучше видеть, главным образом ночью, а мелкие ранки и порезы заживают на мне мгновенно — удобно, надо сказать, особенно если любишь выращивать розы.
Кроме того, как мне то и дело напоминают члены семейства, вампиров не существует.
Постукивая по терракотовой плитке каблуками своих высоких коричневых ботинок оттенка эспрессо, на кухню вошла Эдна. В темно-шоколадном свитере и болотно-зеленой юбке она выглядела опрятно и изящно. Я уже давно потеряла надежду, что когда-нибудь смогу быть такой элегантной.
— Юная леди, — рявкнула она, — мы нуждаемся в вашей помощи! Уинни необходимо, чтобы вы сегодня утром посидели с ребенком, а мне — чтобы мы с вами подготовили комнаты для гостей.
— A у меня уже весь день распланирован: я собиралась заехать на почту, поработать в саду и пописать.
— Сегодня у вас не будет времени на эту чепуху.
— Значит, я должна заниматься всем этим даже несмотря на то, что меня до сих пор никто не пригласил на крестины?
— Да, — отрезала Эдна. — Просто уму непостижимо, что у вас нет телефона и мне приходится махать рукой, будто вы какая-нибудь торговка рыбой.
