Лайл Холли - Сквозь туман
— Кто здесь?
Голос Сэма. Он не мог быть Сэмом, но, боже, она считала, что узнает голос любимого изо всех голосов мира. Может, она просто слышала то, что хотела услышать?
— Кто вы? — дрожащим голосом спросила она.
Мужчина застыл. Как олень в свете фар, подумалось Саре.
— Вы… вы говорите, как Сара.
— Потому что я и есть Сара, — ответила она, — а вы вторглись в чужие владения. Уходите. Сейчас же.
Он шагнул вперёд со словами:
— Моя жена умерла. Я не знаю, кто вы.
Порыв ветра клочками разметал туман, и они увидели лица друг друга. Урна выскользнула из рук Сары и шмякнулась на землю. Она услышала глухой звук удара — к ногам мужчины тоже что-то упало. Не дыша — не смея — Сара шагнула вперёд, и, подняв руку, коснулась его щеки. Тёплой. Покрытой дневной щетиной. Живой.
Всю её жизнь Сэм был для неё единственным во всём мире. Сара знала, что это невозможно, но была уверена, что перед ней – Сэм. Её Сэм. Каким-то образом… каким именно, её не волновало.
Его — тоже. Он коснулся её волос, погладил точно так же, как делал всегда. Склонив голову, Сара прислонилась к его ладони, желая, чтобы видение не пропадало, чтобы иллюзии не рассеивались, потому что на этот миг Сэм снова был с ней, и неважно, если это мираж, если она сходит с ума.
Когда он притянул её и поцеловал, она не позволила себе сомневаться. Это — дар. Неважно, насколько это нереально, это — дар. Это прощание, которое не было ей дано, прощание, которое у неё отобрали телефонные звонки: из школы, в которой мальчики не знали, куда она подевалась, и от подруги Джуди, медсестры, сказавшей, что надо приехать в больницу.
Сэм поцеловал её, и она ответила. Поцелуем, в котором были пять дней ада, отчаяния, муки, тоски.
— О господи, — прошептал он и отстранился.
Однако он и не думал уходить. Взяв её за руку, он повёл её к лестнице домика на дереве, но она опередила его. Бегом — на платформу, в дверь, на диванчик, который стоял там с самого начала, с тех пор, как домик построили. Сэм не отставал. Они не разговаривали. Он будто знал, что он — видение, будто понимал, что всё исчезнет. В этот миг они были реальными, живыми, и, беспрестанно шепча «я люблю тебя», они разделись и набросились друг на друга — два изголодавшихся человека, которых усадили за пиршественный стол в последний раз перед тем, как отправить в вынужденное путешествие по пустыне на всю оставшуюся жизнь.
Секс был таким же, как всегда у них: диким, неожиданным приключением. Вот только отчаяние и мучительное осознание, что этот раз — последний, оказались так сильны, что Сара расплакалась. Когда они выдохлись и разомкнули объятия, она снова дотронулась до лица Сэма и обнаружила, что и оно мокро от слёз.
Она лежала рядом с ним, положив руку ему на грудь, чувствуя его дыхание.
— Без тебя — просто ад, — сказала она.
— Зря ты не дала мне за ними поехать, — прошептал он. — Тогда вместо тебя умер бы я.
— Я дала, — ответила она. — И поэтому мы с мальчиками теперь одни. Им было бы настолько лучше с тобой!
— Дети со мной. И им ужасно плохо без мамы.
Они лежали в темноте, теперь лицом друг к другу. Она едва могла различить его черты.
— Сэм, — осторожно начала она, — сегодня прошли твои похороны. Твой прах — в урне под деревом. Ты… ненастоящий.
— Урна там, — ответил он, — но прах в ней — твой. Я выполнил обещание. Принёс тебя сюда.
Они сели, в груди Сары затеплилась глупая, несмелая надежда:
— Что происходит, Сэм?
— Не знаю.
Он коснулся её плеча, груди, погладил большим пальцем подбородок:
— Не знаю. Но если благодаря этому ты останешься со мной, то мне неважно, что.
— Но как? Как такое может быть, если только я не схожу с ума?
— Я готов сойти с ума, лишь бы ты осталась со мной.
В первый раз после того звонка из больницы Сара улыбнулась. Потому что именно так говорил Сэм.
Она выглянула в окошко. Туман скрывал дом.
— Как ты думаешь, с ними всё будет в порядке?
Сэм обнял её:
— Двери заперты, ключи у меня. С детьми ничего не случится.
У Сары тоже были ключи. В кармане голубых джинс, сейчас валявшихся на полу рядом с его штанами. Сэм прав. С детьми ничего не случится. Поэтому они лежали, обнявшись, разговаривая, смеясь, счастливые, ночь напролёт.
Сару разбудили лучи восходящего солнца, проникшие в домик сквозь восточные окна. Сэм зевнул и потянулся:
— Я смотрел, как ты спишь. Просто потому, что у меня была такая возможность.
Сара потёрлась носом о его грудь и засмеялась:
— Я совсем не собиралась засыпать. Но я не спала толком с тех пор, как… — Она потрясла головой и прислонилась к нему. — Ты всё ещё здесь. Как?
Он прижал палец к её губам:
— Не спрашивай. Просто прими, как данное, что бы это ни было.
— Как мы объясним остальным?
— Что-нибудь придумаем. — Он притянул её ближе. — Не знаю что, но придумаем. Дети, твои родители и друзья будут счастливы, что ты вернулась. Они безутешны.
«Твои, а не мои», — подумала она, но ничего не сказала. Ей нужно было прогнать из головы события и образы, вызываемые этим словами.
— Я люблю тебя, — сказала она Сэму, снова посерьёзнев. Иногда она считала его присутствие само собой разумеющимся. Забывала, насколько он чудесный. Не осознавала, что в мире без него не будет хватать воздуха. Теперь она никогда так не ошибётся.
— Дети скоро встанут, — заметил Сэм. — Нужно вернуться, чтобы они не проснулись в пустом доме. Они же не знают, как всё изменилось.
— Ты прав, — вздохнула Сара.
Они поднялись и оделись, немного медленнее, чем обычно, потому что оба постоянно дотрагивались друг до друга, не в силах удержаться. Спустившись с лестницы, Сара краем глаза увидела урну на земле, полускрытую туманом.
— Не смотри туда, — сказал Сэм, — это не мы.
Они повернулись к мостику – и перед ними в облачных венках дымки предстали бесконечные ряды цветов на треугольных подставках, словно чудища, марширующие сквозь туман.
— Мы избавимся от них, — сказала Сара.
Сэм обнял её за плечи:
— Следующие несколько недель, наверное, будут непростыми, — предупредил он.
— Хуже, чем были бы следующие сорок лет? — выгнула бровь Сара.
— Настолько плохим ничего не может быть, — засмеялся он и поцеловал её.
Взявшись за руки и улыбаясь друг другу, они шагнули на мостик… и Сэм исчез. Он не растворился постепенно, не потускнел, не выскользнул — ничто не предупредило её. Только что в её руке была его рука, сильная, тёплая, мозолистая — и вот её нет. Сара замерла на полушаге, споткнулась, завопила:
— Сэм!
Она обернулась назад, к островку, но Сэма нигде не было. Венки на подставках стали чётко видны, опрокинутая урна лежала на боку на том самом месте, где она уронила её ночью.
