Замуж по ошибке, или Безлимитные неприятности - Татьяна Михаль
дохлой газетёнки, где я переписывала корявые тексты красивым слогом, делала переводы, корректуру и рисовала карикатуры.
Писать собственные статьи даже в такой дохлой газетёнке мне не позволяли, потому как мужчины не желали иметь дел с женщинами, считая наши умы тугими и слабыми. Уууу, шовинисты! Самое гадкое, дядя был солидарен с редактором.
А вот имея солидный счёт в банке, я смогу открыть собственное издательство и выпускать модный журнал, газету с самыми горячими новостями и книги — моя мечта с самого детства! Друзья меня поддерживали и обещали помогать. Джайс и его сестра, тоже моя подруга — леди Эмилия Милтон, горели желанием показать всему миру свои творения. Джайс писал чудесные стихи, чем сильно раздражал всё его чопорное и верное традициям семейство. Эмилия шила удивительные платья, когда её драгоценные мама, папа и другие родственнички сего «безобразия» не видели. Эмилия могла бы стать великолепной модисткой, но в нашем покрытом толстым слоем плесени из изживших себя традиций и правил обществе стать модисткой знатной даме было верхом неприличия.
Меня тоже осуждало высшее общество, считая дуростью мою работу в газете за жалкий золотой в месяц при богатом дядюшке. Знали бы они, какой скупой был у меня дядька, промолчали бы, но зато мою работу он как раз таки не считал дуростью, а гордился, что я могу заработать себе на жизнь, хоть и говорил, что писательство — не женское дело. Да уж, противоречивость — одна из дядюшкиных черт.
В общем, на дядю я зла не держу — он дал мне великолепное образование и в принципе не мешал моим выкрутасам, которые иногда приходили в мою бесшабашную голову. А вот с завещанием подложил настоящую свинью, зная, что к браку я отношусь скептически. И вообще он прекрасно знал, что я собираюсь прожить жизнь интересно — путешествовать, писать о своих приключениях... Эх, мечты-мечты. Хотя, почему мечты? Осталось выйти замуж за Джайса и дело в шляпе! Я свободна и богата!
А это событие уже сегодня, а значит, нужно выбираться из-под лапы этого немытого и вонючего чудовища, и лететь на крыльях любви к финансам на собственную свадьбу! По пути необходимо залететь домой, где меня ждут волшебницы из салона красоты, дабы сотворить из меня диво дивное. Ждёт волшебное платье, ждут подружки, друзья и туча гостей в церкви.
Схватила руку типа, которого всё равно не вспомнила, чтобы отбросить от себя прочь, да так и замерла, раскрыв рот от удивления. Я глядела на наши с ним руки и не верила своим глазам. На безымянном пальце моей левой руки красовалось обручальное кольцо. И на этом же пальце, но уже на мужской руке было точно такое же кольцо — обручальное! И от колец исходила свежая магия заключённого брачного союза! Это ещё что за новости?! Заморгала часто-часто, дабы жуткое видение прошло, но... Но магия на месте и кольца не исчезли! Моё сердце тут же тяжело ударилось о рёбра, когда адреналин вкупе с ужасом неистовой бурей понёсся по моим венам. А вот это уже не смешно. От слова «совсем»!
Отшвырнула от себя мужскую руку и попыталась стянуть проклятое кольцо с
пальца, но шиш! В дело пошли даже зубы, но зараза будто срослась с кожей! Вот скотина! В отчаянии я зарычала и, плевав на головную боль, каким-то чудом перевернула на спину этого кабана и, оседлав его, изо всех сил сжала жилистую и крепкую мужскую шею, намереваясь придушить этого афериста! Мужчина мгновенно распахнул сонные глаза, которые имели цвет молодой листвы и злым взглядом впился в меня. Я ещё сильнее разозлилась. Этот чёрт вонючий мне все планы порушил! И где Джайс? Как он посмел отдать меня другому?!
— Ка-а-ак? Как ты посмел жениться на мне?! Кто ты вообще такой, чёрт собачий?! Отвечай, грязное животное! — дикой кошкой прошипела прямо в лицо этому гаду, брызжа слюной, а потом ещё и зарядила ему по морде хлёсткую пощёчину, чтобы жизнь раем не казалась.
Я бы влепила ему ещё одну, но от резких движений перед глазами всё поплыло. От ярости и вспыхнувшей лютой головной боли я едва смогла различить черты лица незнакомца, но могла поклясться, что ощутила его гнев. Мужчина легко перехватил мои запястья и как пушинку перевернул на спину и теперь сам нависал надо мной гигантской горой, откровенно пугая своими размерами, жуткой рожей, неприятным запахом и намерениями... Мама! Он же сейчас со мной что-то ужасное сделает!
— Зачем?! Зачем вы женились на мне?! Мы ведь даже незнакомы! — слова вырвались неуверенно и отчаянно.
Из глаз брызнули злые слёзы. Ещё и голова сейчас треснет, и мои гениальные
мозги вытекут прямо на зарёванное лицо! Моя смерть будет уродливой, а в газетах так и напишут: «Леди Элизабет Ловли умерла от разрыва мозга и смерть запечатлела на её лице весьма скорбное выражение...»
— Угомонись! — рыкнул мужчина, да так басовито и громко, что строчка в газете точно могла стать реальностью.
Я поморщилась и всхлипнула. Всё, жизнь моя кончена!
Мужчина отпустил мои запястья, сел в кровати спиной ко мне и заговорил. На этот раз его голос был спокойным, но дружелюбием не пахло, зато слышались
нотки раздражения и непонимания.
— Странно слышать эти вопросы от женщины, которая сама выбрала меня на аукционе смертников и заявила, что желает стать моей женой.
Меня охватило недоумение. Я уставилась на мощную спину незнакомца и захлопала глазами. В смысле, «аукцион смертников»? Что я забыла в этом грязном, страшном, кровавом и жутком месте? В эти клубы ходят только те, кто желает купить хорошего раба, сделать ставки на «жизнь-смерть» и просто «полюбоваться» на жестокую и кровавую казнь тех, кто совершил самые страшные преступления... Погодите... Этот тип — преступник?!
— То есть как это — на аукционе смертников? — заикаясь, переспросила я. — Вы что же... Ик! Преступник?
Мужчина встал с кровати и полностью повернулся ко мне... Боже, да он не просто крупный мужчина. Он огромен, очень крепок, лохмат и небрит. Тёмные волосы нуждались не только в стрижке, но и в хорошем мытье — явно понадобится телега шампуней, чтобы отмыть его. Одежда этого типа не просто неряшлива и помята, а имеет статус настоящего тряпья. Незнакомец выглядел измученным. Глаза хоть яркие и зелёные, но какие-то потухшие. На первый взгляд, ему за сорок — но выглядит так, словно каждый миг этих лет дались ему крайне нелегко.
У мужчины
