Мое маленькое счастье. Книга 2 - Дунбэнь Сигу
Вэнь Шаоцин пожал плечами и рассмеялся:
– Адвокат Цун издевается над народными массами.
Цун Жун продолжила свою игру:
– Я не виновата в том, что ты не знаешь законов!
Вэнь Шаоцин поднял руку, потер лоб и закрыл глаза, слегка вздохнув с горькой улыбкой:
– Что мне с тобой делать?..
Безобидная фраза задела Цун Жун. Она обиженно уставилась на собеседника. Вэнь Шаоцин стоял под лампой. Теплый свет окутывал его домашнюю белую одежду. Сильная ладонь с выпирающими костяшками закрывала большую часть лица так, что были видны только тонкие и мягкие линии подбородка. Закатанные, вероятно, в процессе готовки кунжутной пасты рукава обнажали участки крепких белоснежных запястий. Вэнь Шаоцин действительно был человеком с самой светлой кожей, которую она когда-либо видела. Речь не только о руках и лице. Другие части тела, которые иногда попадались на глаза, тоже были светлыми и нежными и вызывали зависть у окружающих.
Цун Жун пристально смотрела на его руку, продолжая размышлять о том, откуда у крупного мужчины такая хорошая кожа. Неужели в самом деле из-за того, что он целыми днями находился в больнице?
Внезапно тишину нарушил легкий смех. Цун Жун вернулась в реальность и посмотрела в сторону источника звука. Девушка не заметила, в какой момент он убрал руку от лица, открыв изящно изогнутые губы и темные глубокие глаза, которые с интересом наблюдали за ней. Вэнь Шаоцин не сдержался и разразился хохотом. Он никогда не видел, чтобы кто-то вот так внезапно погружался в раздумья! Ясные глаза Цун Жун настолько пристально всматривались в его руку, что, казалось, хотели проделать там дыру! Цун Жун фыркнула и скривила губы.
Вэнь Шаоцин уже давно отметил медлительность Цун Жун в любовных делах. Молодой человек, напротив, всегда мыслил четко и ясно, а его действия отличались быстрой реакцией. Но, оставаясь наедине, он все равно будто оказывался под властью ее чар.
Вэнь Шаоцин, видя растерянность Цун Жун, не мог не спросить с улыбкой:
– На что ты так внимательно смотришь?
– Ни… ни на что я не смотрю! – Девушка внезапно потеряла дар речи и опустила голову, продолжая есть кунжутную пасту.
Мягкая и сладкая паста сковывала рот своей вязкой консистенцией, поэтому Цун Жун было неловко от мысли, что кто-то наблюдает за ней.
Она подняла голову и произнесла серьезным тоном:
– Я просто осматриваю тебя. Нет ли на тебе признаков насилия… Не хотелось бы, чтобы тебя избили!
– Ясно… – Вэнь Шаоцин кивнул. – Неплохое оправдание. Если бы ты сказала это сразу, как только вошла, я бы даже поверил!
Цун Жун, похоже, никогда не удавалось удачно соврать, и мысль о побеге все сильнее укреплялась в ее голове. Она резко встала, но больше не осмеливалась смотреть на Вэнь Шаоцина.
– Ну… Я поела… Мне нужно домой. Тебе завтра на работу, отдохни и пораньше ложись спать.
Вэнь Шаоцин смотрел вслед убегающей девушке:
– Адвокат Цун, придете утром на завтрак?
Цун Жун остановилась, слегка нахмурившись, затем обернулась и издала очень неестественное «Хм». Глубоко вздохнув, она расправила плечи, по-прежнему выглядя как королевская особа.
Вэнь Шаоцин увидел, что дверь за важной гостьей захлопнулась, покачал головой и вздохнул:
– Действительно, что мне с ней делать?
Факты доказывали правоту Цун Жун. В конце концов битва за Вэнь Шаоцина обошлась без кровопролития. После того как было разослано адвокатское уведомление, несколько пострадавших медицинских работников решительно заявили, что встретятся с ней в суде. Вероятно, из-за того, что очень малое число женщин-юристов ведут уголовные дела, Цун Жун была довольно известна в адвокатском мире. Затем девушка проконсультировалась с несколькими юридическими фирмами о сложившейся ситуации и расходах.
Поскольку больница не получила деньги за операцию, проведенную доктором Чжао, от семьи пациента, руководству и сотрудникам пришлось внести их самим. Естественно, родственники покойного продолжали скандалить, но из-за большого резонанса дела, общественного мнения и судебного заключения в конечном итоге им пришлось отправиться в медицинское учреждение и принести свои извинения главному врачу. Правда, семья пациента по-прежнему настаивала на выплате компенсации от больницы, которая, в свою очередь, справедливо отклонила необоснованное требование.
Интернет-пользователи единодушно поддержали действия врачей и осудили поведение семьи пациента. Позже появились более информированные источники, которые опубликовали несколько фотографий и сообщили, что именно семья пациента учинила скандал, а врач лишь выполнял свою работу. Пользователи вновь заявили, что персонал медицинского учреждения поступил правомерно и по совести. Они поддержали врача, выступили против медицинского насилия и за борьбу с врачебной халатностью.
Процесс оценки врачебной недобросовестности Медицинской ассоциацией изначально был нудным и утомительным, но, вероятно из-за широкой огласки инцидента, результаты оценки появились своевременно. Экспертиза показала отсутствие халатности со стороны больницы. Во время процесса лечения врач неотступно руководствовался профессиональной этикой и делал все возможное для сохранения жизни больного.
Вэнь Шаоцин достаточно сдержанно отреагировал на окончательное постановление, чего не скажешь о нескольких молодых студентах, радостно скакавших по больничным коридорам.
Таким образом, вопрос разрешился без судебного вмешательства, что означало аннулирование договора Вэнь Шаоцина и Цун Жун, который возвел границу в их отношениях. Вэнь Шаоцин был счастлив, ведь адвокатская этика Цун Жун останется незапятнанной. Ему хотелось поскорее найти ее и разделить радость, но внезапно Цун Жун куда-то пропала. Что-то изменилось после того, как они открылись друг другу. Но Цун Жун не имела права исчезать, не сказав ни слова.
После работы Вэнь Шаоцин дождался, пока все покинут кабинет, и попросил Чжун Чжэня задержаться на пару минут. Доктор Вэнь ненадолго остановил на нем свой взгляд, после чего принялся просматривать медицинские карты, ощущая себя настоящим полицейским на допросе.
– Отвечай, где твоя сестра?
Чжун Чжэнь схватился за шею:
– Не знаю!
– О-о-о! – протянул Вэнь Шаоцин, затем открыл ящик стола и достал папку с распечатанной кипой бумаг. Выражение лица, поза и манера, с которыми он перебирал листы, демонстрировали презрение к этой папке.
Чжун Чжэнь увидел знакомую обложку и вздрогнул.
– Командировка? Раньше она часто путешествовала!
– Да? – Вэнь Шаоцин достал из кармана красную ручку.
Чжун Чжэнь тут же закричал:
– Это не командировка, не командировка! Но она недалеко уехала!
Вэнь Шаоцин ничего не ответил и снял колпачок. Ручка, казалось, вот-вот коснется бумаги!
Чжун Чжэнь вдруг резко остановил его руку и проговорил:
– Сестра отправилась домой!
Только тогда Вэнь Шаоцин отложил ручку, сглотнул и спросил:
– Куда домой?
Чжун Чжэню не хотелось выдавать сестру, но пришлось уступить:
– В наш дом, в город S.
Вэнь Шаоцин кивнул, положил ручку обратно в нагрудный карман, бросил папку в ящик, встал из-за стола и вышел.
По щекам Чжун Чжэня покатились
