За стеной из диких роз - Саша Урбан

городах в это время года, когда все работы в поле уже закончены, и только лавочники и кабатчики будут ходить изо дня в день по холодным обледенелым улицам и считать часы до тех пор, когда смогут уйти обратно домой. Девушка не собиралась надолго задерживаться в Имфи. Она нашла причал на реке, протекавшей недалеко от городка, и надеялась попасть на последнее проходящее по ней судно до того, как река покроется льдом, но опоздала. Последняя лодка прошла за несколько дней до приезда девушки. Аннабелль решила подождать мороза, который бы сковал реку так, что по ней можно было бы пройти, как по дороге; такой путь занимал больше времени, но девушка не собиралась останавливаться и терять время на лишнее ожидание. К весне она уже должна была оказаться в Порт-Маре, портовом городе на востоке, а оттуда отправиться как можно дальше за дрожащую и переливающуюся синеву моря. Она грезила морем, мечтала о нём, хотя никогда не видела, разве что на картинах. Ей снились возвышавшиеся, как горы, волны и черные башни высоких камней, показывавшиеся из-под воды во время отливов, как клыки моря, готовые растерзать легкомысленный корабль вместе со всей его командой. Она представляла себе ветер; не такой, как на суше, а свободный, не ограниченный горами и лесами, порывистый, подхватывавший корабль, наполнявший его белоснежные, сиявшие в солнечном свете крылья и уносивший его навстречу самым чудесным берегам.

    Жители не обращали внимания на гостью. Она поселилась в маленькой гостинице и снимала там самую дешевую комнату, а на остававшиеся деньги покупала еду и теплые вещи, как будто собиралась в поход. Но её пребывание затягивалось. Морозы не наступали, скорее, наоборот, точно насмехаясь над девушкой, настала оттепель с проливными дождями и даже река вышла из берегов. Дети играли под дождём, радуясь любой погоде, а Аннабелль не знала, что делать. Её сбережения стремительно заканчивались и за комнату платить было нечем. Она отправлялась в лес и искала там травы и ягоды, ещё не спрятанные под снежным покрывалом. Иногда в зарослях высохшего папоротника, стоявшего в тени, как скелет причудливого животного, или возле можжевельника девушка находила потерянные вещи: игрушки, ножи, стрелы, броши. С находками она возвращалась в Имфи и искала владельцев. Те, в свою очередь, щедро благодарили девушку за помощь — даже если семья жила впроголодь, Аннабелль могла рассчитывать на кусок свежего хлеба. Одна из таких находок свела её с семьёй Марион и Эмиля.

    После долгих расспросов соседей, не устававших удивляться странностям девушки, она узнала, что найденный ею в лесу браслет принадлежит жене лавочника, которую местные считали либо колдуньей, либо просто счастливой. За всю жизнь она не потеряла ни одного ребёнка, все дети у неё рождались здоровыми, что вызывало зависть у многих семей. Старший сын, десяти лет отроду, уже помогал отцу в лавке, а самый младший только родился в конце лета. Лавочник крайне обрадовался находке и пригласил девушку в свой дом на ужин. Прежде чем Аннабелль успела вспомнить о скромности, её желудок громогласно ответил: «да». Гостеприимство Эмиля и его жены не знало границ, равно как и их гордость за свой дом и своих детей. Старшие сыновья наперебой рассказывали Аннабелль о том, как различать следы, как узнавать птиц по голосам, как ориентироваться по звёздам. Девушка слушала их и сама часто поправляла мальчиков, рассказывая им что-то новое про лес, который дети вполне могли считать своим родным домом. Вскользь она упоминала о том, что много путешествовала в последние два года, но это, как правило, оставалось без внимания и терялось в новом водовороте слов о деревьях, тропах, реках. Дочери Марион показывали гостье вышитые салфетки, вязаные шарфы и сделанные вручную игрушки. Порой Аннабелль казалось, что она тонет во всём этом обилии информации, не в силах ответить всем сразу. Борясь с беспокойством, она улыбалась, кивала и повторяла слова восхищения, сама не понимая, кому она это говорит. Марион же успевала одновременно управляться со всеми детьми: что-то объяснять старшим, поправлять косы младшей дочери, улыбаться мужу и предлагать гостье добавку. К концу вечера Аннабелль не сомневалась в том, что восхищается хозяйкой дома. Уходя, она робко сказала: «Если вам вдруг понадобится помощь… Не то, чтобы я напрашивалась или собиралась оставаться надолго, но, скорее всего, на зиму я останусь здесь, так что Вы можете не стесняться и…» — она замолчала под улыбчивым взглядом Марион, густо покраснела и, ещё раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, ушла.

    Зима пришла внезапно: только прекратились дожди, как землю тут же сковал лёд, который через несколько дней прикрыл ослепительно чистый белый снег, сделавший всё вокруг сказочно красивым. Скрылись лужи и покрытые рытвинами дороги, голые черные деревья, увядшая трава, а бывшие прозрачными окна покрылись шипастыми узорами, скрывавшими происходящее в доме от любопытных глаз. До первых прохожих Имфи напоминал городок с открытки: украшенный мерцающими огнями, свет которых отражался на снегу, и только дымившие трубы говорили о том, что в этой сказке кто-то живёт. Аннабелль тоже стала одной из её героинь. Она успела прилично задолжать за комнату к тому моменту, как река покрылась льдом, давая возможность идти по замерзшей воде, как по дороге. Уйти с долгом за плечами девушка не могла, поэтому стала прислуживать в гостинице, где жила. Работа была несложной и в основном состояла из того, чтобы улыбаться и приносить гостям пиво. Аннабелль запросто справлялась с этим, часто заговаривала с гостями, шутила и вскоре стала совсем своей. Её прозвали «красавицей Анной», многочисленные матушки передавали ей угощения и ленты, пытаясь зазвать её к себе в гости. Казалось, все забыли о том, что красавица Анна — чужая в этих краях, а работает в гостинице, единственные клиенты которой — выгнанные из дома мужья, только потому, что задолжала хозяину. Никто и не думал о том, что ещё чуть-чуть, и девушка покинет Имфи. Но вот наступил последний день работы Аннабелль; на чистом небе светило солнце, заставляя выпавший за ночь снег, ещё не перемешанный ногами прохожих, ослепительно сиять. Ветра не было и мелкие снежинки висели в воздухе, отчего он мерцал и переливался, а при вдохе колол нос и горло, вызывая непроизвольный кашель.

Хозяин гостиницы, одинокий старик, единственной любовью которого была большая бочка с вином, слёг с температурой. Анна обошла весь Имфи в поисках врача, но узнала, что последняя старуха-знахарка пропала ещё осенью,