Визит в академию - Полина Лашина
Удерживать же защитную личину одновременно и на физическом теле, и на эфирном, и на ментальных полях, хотя бы половине из них, — даже кузенам не по силам. Такое искусство полной мимикрии осваивают только после второго совершеннолетия. Но к тому времени дайнуми положено остепениться и способности свои тратить исключительно на серьезные дела, а не на собственные эгоистичные шалости.
Несколько секунд прошло, но воплей ужаса и боли из дальнего угла так и не раздалось. Берлюциал не выдержал и глянул глазами в ту сторону еще раз, стараясь не выпускать свое ментальное поле, пока единственное, за пределы физического тела.
Что за дела?! Та тупая людишка была еще жива! А Берлюциал то подумал, что ее уже быстро и тихо устранили, даже расстроился, что без криков.
Странно, почему она еще дышит одним воздухом с оскверненными ею адиерами? Если через пару минут ее сердце не будет выдрано или искромсано на куски, то Берлюциал даже разочаруется в этих длинноухих полуразумных.
Но один из адиеров заинтересованно разглядывал маленький странный предмет в руках той людишки, и опять послышалось непонятное слово «с’элфи».
«Это какой-то новый артефакт у приматов? — не понимал Берлюциал. А он не любил, когда что-то не понимал. — Специально по успокоению адиеров? Ого! Отец-то наверняка не знает! Надо обязательно ему сообщить по возвращении домой, может, мне даже не влетит за несанкционированный разрыв. А если я эту странную штуку под названием с’элфи сопру, то точно не накажут».
Но подходить туда, где было как минимум два или даже три адиера — Берлюциал без поля, одними лишь глазами со своего места не мог увидеть точно — было очень неразумно для дайнуми. Даже такого юного, как он.
Хвост нетерпеливо заерзал в узкой штанине. Как же Берлюциалу было любопытно, что там за чудо штука с’элфи! Он себе тоже такую хочет! Чтобы адиеров можно было вот так просто нейтрализовать. Тогда кузены точно удавятся от зависти! И еще пол-Предела в придачу.
«Интересно, а на афилов тот артефакт тоже действует? Эх, внушить бы той странной самочке подойти с этой штукой к афилам! Я бы посмотрел, как они отреагируют. А потом отчитался бы отцу. Тогда меня не только не накажут, но еще и наградят!». Но выпускать ментальное поле для внушения человечке нельзя. Вдруг кто из магов заметит?
Приходилось нетерпеливо ёрзать у холодной каменной стены, надеясь, что, может, у другого какого людя окажется такой же артефакт, который всё-таки испробуют на афилах. Или пусть бы афилы проявили любопытство и сунулись к слабой человечке, чтобы отобрать ту блестящую штуку. Эти здоровяки любят блестящее и всегда забирают себе добычу у поверженных врагов. А он бы так узнал, сработает ли с’элфи против афилов. Но, увы, эти зеленоватые увальни слишком тупы для любопытства.
Хвост опять неугомонно завозился в штанине, отвлекая.
Именно из-за него Берлюциал не сразу заметил, что еще одна группка таких же странных человеков направляется в его сторону. Вернее, мимо него. Нет, он видел, что их внимание было направлено не на него, поэтому расслабился. А зря.
Одна из полуобнаженных самок, у которой верхние округлости были туго обтянуты тонкой темной тряпкой, да еще настолько маленькой, что видна была глубокая ложбинка меж полушарий, вдруг уставилась на него, Берлюциала. Пристально уставилась своими человеческими глазами.
Потянуло чем-то знакомым.
Легкий, но непроницаемый флёр прикрывал ментальное поле этой самки человеков, а Берлюциал не хотел вглядываться сильнее, чем положено людишковым магам, чтобы не выдать себя.
Самка сбилась с шага и замерла. Идущий рядом с ней человеческий самец — забавно, но у приматов самцы обычно крупнее — тоже остановился и оглянулся на нее. А потом стал медленно поворачивать голову в сторону Берлюциала.
Очень медленно. Весь мир вокруг замедлился, и дайнум понял, что он всё-таки непроизвольно перескочил на другой режим бытия, как и видения.
И чуть не ахнул, как те глупые самки.
— Сестра?! — вырвалось из Берлюциала на частоте, недоступной слуху человеков.
Но сидящие под солнцем афилы услышали его. И даже адиеры в дальнем углу, один из них уж точно — это юный дайнум засек своим мгновенно расширившимся ментальным полем. Все нелюди во дворе синхронно дернулись, поворачиваясь в его сторону.
Нехорошо.
Самка, приметившая его, моргнула. Также медленно, как это сделала бы настоящая людская самка. А ее физическое сердце — кстати, почему только одно? — забилось сильнее, погнало кровь — кстати, почему такую горячую? — по венам быстрее.
Какая степень мимикрии у сестры! Как дотошно учтены малейшие нюансы! Да эта самка даже побледнела своей и без того бледной кожей, показывая, что у нее испуг, раз кровь отлила от кожных покровов.
Ну надо же! Как всё продуманно и быстро исполнено! Он тоже хочет себе такую потрясающую систему мимикрии!
Надо спросить у сестры, из какого она Предела? Из какого рода? Тоже, наверное, детёныш какого-нибудь Князя. Они бы могли потом… нет, не дружить, как принято у приматов. Хотя, он не прочь играть с ней иногда в свободное время. Она интереснее ему больше, чем кузены, от которых уже знаешь, чего ждать.
Но сейчас другая игра уже началась.
Адиеры развернулись в его сторону, тихий шелест их клинков был услышан полем дайнуми. Афилы уже поднимались с земли. Такие необъятные у них туши, а двигаются быстро, когда захотят. Берлюциал хоть и юный дайнум, но такую информацию знал. Ведь он же хочет дожить хотя бы до третьего своего совершеннолетия. Чтобы когда-нибудь возглавить свои легионы.
За это время человеческий самец только закончил поворачивать голову, а медлительная сестра открыла рот и заорала:
— Де-е-емон!
Она как-то странно смешивала громкие человеческие звуки с одной из их дайнумской частотой, что неприятно било по физическим ушам.
— Ра-ака-а-ас! — Эхом ей отозвался крупный людской самец с другой стороны двора.
«Ну вот, началось! Маги меня заметили» — обрадовался Берлюциал и сбросил личину, нужную для обмана глаз человеков.
Затем рванул с себя надоевшие уродские штаны, выпуская заскучавший хвост на свободу.
