Светлая хозяйка его замка (СИ) - Екатерина Сергеевна Богданова
— Эй, — позвала шёпотом. — Тут есть кто-нибудь?
И, видимо, зря я это сделала, потому что в этот момент меня резко потянуло в сторону, причём с такой скоростью, что в ушах засвистело, а глаза вообще закрыть пришлось, чтобы от вспышек не ослепнуть. И только я перевела дух, как меня поволокло обратно. А потом ещё, и ещё раз!
— Да вы уже определитесь, в какую мне сторону надо! — заорала я не своим голосом, когда от этой болтанки к горлу начала подступать тошнота.
Внезапно всё прекратилось, а я с визгом полетела вниз, и только сиреневая штора развевалась на ветру, как плащ супермена. Приземление не заставило себя долго ждать, а меня — долго визжать. Я совсем не артистично, с грохотом и звоном, брякнулась на какой-то стол!
Надеюсь, не в качестве основного блюда?!
В следующее мгновение я ощутила, как по груди растекается нечто мокрое и липкое. Кровь? В ужасе перевернулась на бок, отчего позади что-то упало и, судя по звукам, разбилось. Я же была жива, целехонька и теперь радостно ощупывала маечку на груди, пропитавшуюся соком каких-то фруктов.
Я упала на поднос. Блестящий такой, овальный, и, что очень важно — маленький. Не мой размерчик. А значит, ура! Я не десерт.
— Тайрэн, твоя ведьма!
— Где?! — растерянно спросила я и уже потом сообразила, что ведьмой посчитали как раз меня.
Радостный возглас какого-то мужика заставил меня закончить инвентаризацию собственной сохранности и полюбопытствовать, кому это я испортила застолье.
Их было трое: оптимист, пессимист и реалист.
На лице первого, миловидного блондина с потрясающими зелеными глазами, отражалось молчаливое одобрям-с. Одобрялось все: и моя пижама, и то, что было в нее упаковано, и даже штора, в которую я ненавязчиво пыталась завернуться, тоже снискала высшее одобрение. Пессимист рассматривал меня со скепсисом. У него была аккуратная чёрная бородка — вылитый дон Кихот. Прикид у него, кстати, тоже оказался сказочный: рубашка с широкими рукавами и расшитый золотой нитью жилет.
Реалист пил. Вот как рассмотрел меня, так и приложился к бутылке, в колючем пристальном взгляде читался немой вопрос: “Что ты такое?!” А ты себя-то в зеркало видел? Рожа небритая, в волосах паутина, а взгляд хоть и нетрезвый, но цепкий, как рентген…
Поёжилась и отвернулась, позорно проиграв в гляделки на первых же секундах. Беглый осмотр окружающего пространства ситуацию не разъяснил, а только ещё больше запутал. Стол, на котором я обосновалась, стоял посреди небольшой комнаты, оформленной в стиле глубокого ретро, век эдак восемнадцатый. Несколько окон в ряд, за которыми темнела ночь, у противоположной стены разожжённый камин, на полу старый вытертый ковёр и факелы по периметру. Запах по комнате витал соответствующий — копоть и гарь, только с примесью пыли, потому что всё это ретро выглядело заброшенным и давно нуждающемся как минимум в генеральной уборке, а по максимуму тут и генеральный ремонт не помешал бы.
А трое гуляк продолжали пристально рассматривать свалившееся на них счастье, то есть меня.
Изображать из себя и дальше котика на лежбище стало совсем неуютно, поэтому я осторожно притянула колени к груди, а потом, получше закутавшись в штору, встала на ноги. И никто руку не подал! Не джентльмены, очевидно...
Мужики пялились на меня, словно клиенты стрип-бара, и явно жаждали продолжения представления. Особенно нагло и задумчиво таращился небритый реалист. Его взгляд по-хозяйски скользил по коже, заставляя чувствовать себя голой, и это при том, что на мне были маечка, пижамные шорты и штора, легким движением руки ставшая подобием парео.
— Славная девка… — томно протянул белобрысый и отхлебнул из кубка.
— Откуда ее притащило? Северянка, что ли? — Почесал переносицу брюнет.
— Так северянки тонкие, как тростинки, а эта… — блондин поставил кубок на стол и очертил руками мой силуэт, заметно прибавив мнем форм.
— А вас не смущает, что я вас слышу? — спросила, уперев руки в бока.
— Светленькая, блёклая какая-то, я больше ярких и тёмненьких люблю, — протянул козлобородый, скептически поджав губы.
— Зато посмотри какая мордашка смазливая! — парировал блондинистый. — Носик что надо, и губки тоже… Я бы приобщился…
— Вы совсем обалдели?! — возмутилась я.
Но мужики продолжили обсуждать меня как ни в чем не бывало, и только реалист задумчиво молчал. За умного сошел бы, если бы рассматривал скромнее. Да и в целом он выглядел властным и уверенным в себе. Он словно приценивался, как самый главный. Будто заполучил трофей и теперь решал, что с ним делать.
— Ребята, а вы вообще кто? — спросила, поправляя штору. — И вы не обнаглели ли, так нагло обсуждать меня?!
— А она у тебя с норовом, — хохотнул блондин.
— Проблемная, — хмыкнул брюнет.
— Моя ведьма. Сам разберусь, — веско объявил реалист, и глянул так, что мне сделалось совсем неуютно.
— Э-э-э, нет, она на стол упала, а что на столе, общее, — протянул белобрысый со скабрезной улыбкой.
— Да вы совсем упились что ли?! — возмутилась я. — С чего это я ваша?
— Правильно, ты только моя, ведьма, — довольно улыбнулся щетинистый, теряя в моих глазах остатки привлекательности. А сначала самым рассудительным показался…
Вот же упыри! Повесила шторочку называется. Прилетела, так прилетела!
— Подожди, сначала разобраться нужно, откуда она вообще, — вставил козлобородый. — Вдруг навредить может.
— Да брось, девочка что надо, — подняв бокал за меня, усмехнулся блондин.
— А мне вообще высказаться можно? — поинтересовалась я, но меня будто не заметили.
— Если будет плохо себя вести, можно вместе с замком её продать, — задумчиво произнёс никакой не реалист, а хамло обыкновенное, разглядывая мои ноги сквозь полупрозрачную штору. — За такой примечательный довесок должны прилично доплатить.
— Я те дам продать! — завопил кто-то с подвыванием. — Ишь чего удумал! Я ему ведьму вон какую красавицу нашла, а он продать! Ничего у тебя, голуба моя пьяненькая, не выйдет.
А в следующее мгновение подвывала уже я, медленно оседая на стол. Рядом из столешницы выплывала полупрозрачная, но очень даже импозантная дама глубоко преклонного возраста.
— И чего трясёшься? — кивнула она мне. — Никогда потусторонних сущностей не видела?
— Н-нет… ик! — с запинкой прошептала я.
Блондин услужливо протянул бокал. Приняла, попыталась поблагодарить, но только ещё сильнее разыкалась. Махнула рукой на вежливость, отпила пару глотков
