Инга Ольховская - Хроники Алаварна
И вот наконец мне удалось пристроиться поудобнее и я начал читать вслух что бы Леха услышал. Надпись на необычной «визитке» гласила: «О к`атаре ин ут ор порт».
— Фигня какая то — сказал Леха.
Я хотел ответить, но в это время под вагоном что-то громко стукнуло, потом послышался душераздирающий скрежет металла и задняя часть нашего вагона вдруг начала уходить влево, а вагон поехал боком???!!! Я еще успел подумать:
— «Похоже, стрелка перевелась под вагоном и задняя тележка вагона покатилась по встречной колее».
Последнее, что я увидел — это был влетающий в наш вагон локомотив встречного поезда.
Глава 1
Как ни странно сначала вернулся слух и первое, что я услышал, было отборным трех и четырех этажным матом. Тело не ощущалось и глаза разлепить не было никакой возможности, но вот маты я слышал четко, ясно и очень близко. Я еще раз попытался открыть глаза, и в этот момент вернулось ощущение тела, а вместе с этим в сознание ворвалась боль.
Я не громко застонал, на громко сил у меня не было. Еще бы. Вас бы поездом переехало, а я на вас посмотрел. Наконец я смог разлепить веки и сразу снова зажмурился. Глаза заслезились от яркого света.
Полежав еще минуту, я снова их открыл. Свет был ярким и мне пришлось долго и частоморгать пока я привык. Наконец неприятные ощущения утихли, но свет все равно был ярким. Я лежал на спине и смотрел на пасмурное небо и не мог понять, почему свет кажеться таким ярким, если небо затянуто облаками? А рядом продолжал материться видимо Леха. Почему видимо? Голос был явно не его, какой то детский, но вот выражения и фразы, которые до меня доносились, я раньше слышал только в его и его папика исполнении. Хотя вот начали появляться какие-то новые, мудреные обороты и я, как истинный ценитель великого и могучего, даже невольно заслушался.
— Леехаа — слабо позвал я — Леха, ты живой?
Фонтан словесного поноса затих и перед моим лицом возникло симпотное лицо блондинистого пацанчика лет тринадцати-четырнадцати с красивыми зелеными глазами, прямым красивым носом, и русыми волосами до плеч. Несколько прядей упали ему на лицо и он нервно сдул их.
— А где Леха? — глупо переспросил я, уставившись на подростка.
— Я Леха. — Ответил блондин, и зло сплюнул в сторону сквозь зубы, как это обычно делал разъяренный Леха.
Подобная метаморфоза не лезла ни в какие ворота. Видно неплохо меня паровозом переехало.
— Э-э-э… — Сразу не нашелся я что ответить.
— Это что шутка такая, мальчик? — Начал раздражаться я.
— Да какие уж тут шутки, — грустно ответил нежный отрок — тут, Тимоха, ваще фигня какая-то непонятная творится.
Я попытался выдавить язвительную улыбку, только мне, по моему, это не особо удалось.
— А ты красавчик теперь, однако. — Решил я подбодрить шуткой невесело задумавшегося товарища.
— Деффки при виде такого лапочки кипятком писать будут — не удержался я и решил подколоть друга, памятуя про его неудачи с женским полом, обусловленные не слишком фотогеничной внешностью и мерзким характером.
— Можешь начинать — зло улыбаясь ответил блондин Леха.
— Чего начинать? — не понял я.
— Кипятком писать, — еще больше ощерился Леха.
— Я тут причем, — не понял я опять — я же тебе говорю, девки будут писать кипятком.
— А ты себя видел? — заржал Леха.
«На что это он намекает» — подумал я?
Нехорошее предчувствие заставило пробежать стадо мурашек по позвоночнику от головы до Ж…, ну в общем до того места откуда ноги растут, туда и обратно. Я попытался приподняться чтобы посмотреть на себя, но сил не было.
— Чё, плохо совсем — Сжалился Леха, глядя на мои бесполезные попытки подняться.
— Ага, хреновато — ответил я и только сейчас обратил внимание на свой голос, детский, как и у пацаненка — Лехи, но еще более тонкий.
— Черт, а чё у меня с голосом за фигня? — обратился я к Лехе.
— Поверь мне — это не самое страшное, со всем остальным тоже фигня — хмыкнул Леха.
«О чем это он» — продолжал тупить я.
В конце концов я решил не травмировать свою психику раньше времени глупыми выводами. Может это Леха шутит так, с него станется. А с голосом фигня от посттравматического шока. Хотя каким шоком может быть вызвана метаморфоза, которая случилась с Лехой, я себе плохо представлял.
— МЧСники еще не приехали? — поинтересовался я.
— И судя по всему, не приедут, — Ответил Леха.
— Чегой то? — задал я естественный вопрос. — Мы тут с паровозом поцеловались, а они не приедут?
— А нету никакого паровоза, — невесело сообщил Леха.
— Как нету? — удивился я, хотя вроде уже некуда было дальше.
— А так. Ни паровоза, ни вагона, ни железной дороги. Ваапче ничего нету. Один лес кругом и вон какие-то обгорелые развалины на полянке, дымятся кстати. — Кивнул Леха куда-то в сторону.
Тут вдруг где-то рядом послышался негромкий хлопок и Леха повернулся в ту сторону. Я повернуться не мог — тело все еще не слушалось меня.
Леха, увидев что-то или кого-то, вдруг рванул в ту сторону, громко матерясь.
— Ну-ну-ну. Успокойтесь, молодой человек, — услышал я знакомый голос где-то справа.
— Да я ща так успокоюсь, что вам мало не покажется. — Пищал рядом Леха. — Что вы с нами сделали? — продолжал буйствовать Леха. — Ладно еще я, а с Тимохой вы чё сотворили.
«Хм кстати, чё там все таки со мной не так? Хоть глазком бы взглянуть, но блин еле шевелюсь.»
— Успокойтесь, юноша, сейчас я все объясню, — опять знакомый голос.
«Где я его слышал?» — напрягся я — «так это же Геннадий Петрович, точно его голос. А чего он тут делает, он же вышел до столкновения? Или это он увидел все и добрался до нас пешком? Мы вроде не далеко от остановки отъехали».
У меня перед глазами появились две фигуры: малолетки- Лехи и Геннадия Петровича.
Одеты оба они были престраннейшим образом. По-старинному короче как-то. На Лехе была коричневая кожаная куртка — «Охотничья» — почему-то подумал я, и такие же охотничьи штанишки, заправленные в черные мягкие мокасины с отворотами, подрезанными в виде прямоугольных зубцов по краям. Геннадий Петрович был одет еще страньше или страннее. То, что на нем было одето, я бы назвал камзолом, черного бархата с золотой вышивкой. Ноги его были обтянуты черными же бархатными лосинами, а в качестве обуви надеты были высокие ботфорты до колен. А еще он при мече и кинжале, и в лихо заломленном на правую сторону бархатном берете с огромным белым пером, приколотым к берету золотой брошью с зеленым камнем.
— Офигеть, — единственное, что смог выдать я, глядя на эту парочку, и в очередной раз попытался встать. Впрочем, в очередной раз абсолютно безрезультатно.
