Наложница генерала (СИ) - Цвик Катерина Александровна
Возможно, дело в том, что я еще не до конца оправилась от отравления, возможно, в том, что слишком много переживала в последнее время, но я крайне чутко реагировала даже на малейшие изменения мимики жениха. И я видела, что он… восхищен и почему-то тоже волнуется. Хотя, уверена, никто из собравшихся этого его волнения не заметил.
Внезапно вспомнилось, как в первые мгновения попадания в этот мир я услышала его полный раздражения голос: «Вот дура!» О да, тогда предыдущая хозяйка этого тела поступила очень глупо, отвергая такого мужчину. И вот ведь ирония, я вчера чуть не повторила ту же самую ошибку. И в самом деле — дура! Никто не знает, что будет завтра, а я начала переживать, что будет через год, два или десяток лет. Жизнь в этом мире далеко не так спокойна, как в моем прежнем, но даже там никто не мог гарантировать, что «Аннушка уже не разлила масло»[1].
Не иначе меня и в самом деле настигла гормональная буря этого тела, если я забыла, как внезапно умерла в своем мире в самом расцвете сил и женской привлекательности. Мне ведь было за тридцать, и даже мужа на горизонте не просматривалось, не то что детей!
И как же хорошо, что сегодня весь этот свадебный квест закончится, и мы уедем из Эверета куда подальше. Местные нравы не оставляли сомнений, что мне в этом серпентарии было бы очень тяжело прижиться.
Я вздохнула и улыбнулась, обратив внимание, что кроме Сержа у алтаря меня ждал храмовый служитель Лимфеи — высокий лысоватый мужчина с мягкой улыбкой.
Стоило мне встать рядом с Сержем, всем телом ощущая исходящую от него силу и энергию, как жрец улыбнулся еще шире и воздел руки к небесам:
— Дети великих богинь Мильфеи и Лимы, приветствую вас на закате дня, чтобы на рассвете вы улыбнулись этому миру уже мужем и женой…
Однажды я уже слышала эти слова. Но тогда, стоя рядом с Дримваном, они вызывали у меня лишь раздражение и неприятие. Сейчас же я смотрела в глаза генерала и испытывала совсем другие эмоции.
Вот только если дальнейшие слова жреца ранее слушала с превеликим вниманием — нужно же было хоть на что-то отвлечься, чтобы не впасть в отчаяние — то сегодня я их почти не слышала. Я наслаждалась моментом. Тем самым, который не повторится больше никогда. Сейчас, стоя напротив генерала, с ужасающей точностью поняла: я в него влюбилась. Как девчонка, как в первый раз, как… Да неважно. Это осознание заставило затаить дыхание и внезапно испугаться — а вдруг в нашей семье любить буду я одна? Кто бы что ни говорил, а это больно, когда любит лишь один.
Мой страх будто отразился в глазах Сержа, и я постаралась взять себя в руки.
Ух, как меня штормит! Неужели дело в ослабленном организме? Или Эмма была очень эмоциональной девушкой, и я на самом деле сейчас испытываю гормональную бурю этого юного тела? Никогда раньше не замечала за собой подверженности таким эмоциональным качелям! От волнения, кажется, сейчас сознание потеряю.
— Серж эн Даркен, достойный доблестный муж, рожденный под небесами Мильфеи и Лимы, согласен ли ты взять в жены прекрасную деву, освещенную лучами богинь, Эмму эн Валеж? — тем временем перешел к главному жрец.
— Да, — уверенно ответил Серж, глядя мне в глаза.
— Эмма эн Валеж, прекрасная дева, рожденная под небесами Мильфеи и Лимы, согласна ли ты выйти замуж за доблестного мужа, освещенного лучами богинь, Сержа эн Даркена?
Снова вспомнилась точно такая же сцена, но в другом храме, и то, как я весело на все лады отказывалась от замужества. На этот раз я не собиралась этого делать и, на секунду затаив дыхание, ответила:
— Да.
Мне показалось, или генерал при этом еле сдержал облегченный выдох? Нет, не может быть, точно показалось.
А потом он преодолел то небольшое расстояние, которое между нами было, взял мои холодные ладони в свои, коротко невесомо поцеловал в губы и улыбнулся. Жаль, что здесь принято оставлять на губах невесты лишь легкий поцелуй. А еще здесь не принято обмениваться кольцами, браслетами и прочим. Замужнюю женщину можно узнать лишь по немного иному крою одежды.
Я улыбнулась в ответ Сержу, и тут собравшиеся в храме, чуть нас не оглушив, разразились радостными криками, а маленькие служки начали осыпать наши головы лепестками алых роз.
Не знаю, что и как будет дальше, но теперь я жена. Все-таки жена. И сейчас, в этот момент, стоя рядом с этим сильным харизматичным мужчиной, я счастлива.
[1] «Аннушка уже разлила масло» — крылатое выражение, представляющее собой сокращённую цитату из романа М.А Булгакова «Мастер и Маргарита», общий смысл который сводится к тому, что все люди смертны, при чем смертны внезапно и то, что предрешено, не изменить.
Глава 4
Глава 4
— Как ты себя чувствуешь? — в который раз поинтересовался у меня Серж.
Я подняла на него глаза и выдавила улыбку. Чувствовала я себя откровенно плохо. Я еще до конца не отошла от сильнейшего отравления, произошедшего всего день назад, организм еще протестовал против такой эмоциональной и физической нагрузки как свадьба. Вот только отложить ее было нельзя, как и заявить всем, что меня отравили и кто всему виной — разразился бы очередной скандал, который никому, кроме праздных сплетников, не нужен.
Плохо мне стало не сразу. Моего запала хватило на несколько часов. Я успела раздать улыбки горожанам, которые столпились вокруг дороги и провожали нашу праздничную кавалькаду радостными криками. В их руках были бумажные фонарики, очень похожие на китайские, только меньше. Когда мы проезжали мимо, люди их отпускали, и фонарики улетали в небо, оставляя за нами яркий шлейф. В темноте опустившейся ночи это смотрелось безумно красиво, романтично и… волшебно! Правда, я очень боялась, что где-то случится пожар — не представляла, как в таких условиях обеспечивалась безопасность, — но Серж мне объяснил, что бумагу для фонариков обрабатывают специальным стойким к огню раствором, а маленькая свеча внутри них сгорает быстро. Так что скорее потухший фонарик упадет на голову, чем что-то подожжет.
Я успела вместе с мужем поприветствовать гостей и пригубить вина, и вот потом мне поплохело.
Традиционный первый танец с Сержем я продержалась на морально-волевых — отказаться от него было нельзя. Муж мое состояние видел и всячески меня поддерживал, не давал сбиться с шага. Вернее, он почти весь танец практически держал меня на руках. Хорошо, что новобрачным танцевать дальше было необязательно.
А еще помогла настойка Мартины, которую она приготовила для меня, предвидя мое состояние. Сначала показалось, что настойку подменили и меня-таки сейчас добьют — так сильно в первые мгновение обожгло пищевод, — но уже после пары секунд внутреннего пожара я почувствовала, что вполне могу продержаться еще пару часов.
Знахарка так и обещала и советовала после этого времени вернуться в постель, иначе я свалюсь в обморок.
Серж все эти рекомендации слушал очень внимательно и теперь очень боялся пропустить момент, когда эффект зелья пропадет.
— Не волнуйся, — прошептала я ему на ухо и запила очередное праздничное блюдо холодной водой.
Несмотря на поздний вечер и то, что празднование проходило на улице под сводами больших шатров, мне все равно было душно. Не исключаю, что из-за моего состояния.
— Потерпи еще немного, — не обратил внимания на мои заверения генерал и заправил мне прядку за ухо. — Сейчас начнутся выступления балаганов и сможем незаметно улизнуть.
Но выступления почему-то все не начинались, и я уже чувствовала, что диадема невыносимо давит на голову, и все сложнее держать спину прямо.
— Плевать! — внезапно прошипел рядом Серж, встал из-за стола и прямо со стула взял меня на руки. — Дамы и господа, — громко заявил он, привлекая всеобщее внимание, — я слишком долго ждал этого момента! — Вокруг пьяненько захихикали и отовсюду понеслось насмешливое «торопыга». Видимо, вспомнили, что вместо года Серж ждал всего два месяца, а тут еще и на свадьбе лишних полчаса потерпеть не мог, но генерала это не смутило, и он широко улыбнулся. — И сейчас я похищаю свою жену! Пейте, гуляйте, веселитесь! А мы с Эммой вас покидаем! — и поспешил к дому.
