Мара Вульф - Волшебство лунного света
«Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби».
Рядом с Майроном, верховным Лордом вампиров и Мерлином, Старейшиной чародеев, заседали предводители вервольфов, фавнов и эльфов. Эта пятёрка должна была руководить собранием, так было предусмотрено законом. С тех пор как народы объединились после Великих войн, один из народов проводил ежегодно собрание Совета, в следующем году проводил уже другой, их порядок следования был также точно установлен, чтобы избежать ссор.
Преступление против их порядка, которое рассматривалось сегодня, требовало, чтобы главы 6 больших народов провели заседание Совета совместно и вместе же вынесли приговор.
Малые народы, феи и гномы, не имели права голоса и обычно следовали решениям Большого Совета.
Ко всеобщему сожалению, не пришёл никто из шелликотов. Таким образом, народ, судьба которого решалась, не имел ни единого голоса на Большом Совете.
Доктор Эриксон, Посвящённый острова Скай, известил Совет о преступлении Элина. Никому не удалось связаться с шелликотами, все попытки были тщетны.
Баннок, предводитель оборотней, несколько раз ударил молотом по столу. Воцарилась мёртвая тишина.
— Случилось неслыханное. Был нарушен наш важнейший закон. Элин, сын Ареса, посмел не подчиниться решению Совета. Большинство из вас присутствовало, когда позавчера было принято решение подвергнуть Элина наказанию за его поступок. Убийство человека запрещено нам. Он же отказался выполнить волю Совета и сбежал. Такого не случалась с Великих Войн. И мы не потерпим неповиновения члена нашего сообщества.
Майрон заговорил, после того как сел Баннок.
— После своего побега Элин убил Ареса, своего отца и короля шелликотов. Он грозил уничтожением Портри, столице острова Скай. Жертва Кэлама смогла предотвратить катастрофу. Если бы он не прыгнул, Элин, скорее всего, выполнил бы свою угрозу.
Он сел и вновь воцарилась тревожная тишина.
Баннок продолжил речь Майрона.
— Мы должны решить, как мы будем действовать. Мы не можем оставить преступление безнаказанным, на законы опирается наш порядок. Если мы позволим хоть кому-то его нарушить, мы повергнем наш мир в хаос. И поэтому, мы требуем исключения шелликотов из Союза.
В зале поднялся одобрительный шёпот, кое-где звучали отдельные возмущённые голоса.
Майрон взял слово.
— Уважаемый Баннок, уважаемые присутствующие! — прозвучал его глубокий голос. — То, что сказал Баннок, действительно так, пошатнулись основы нашего порядка. Но мы не должны забывать, что речь идёт о единичном проступке. Разумеется, у Элина есть сторонники, однако мы исходим из того, что многие шелликоты осуждают его действия. В прошлом мы позволяли обвиняемому защищаться. Мы не можем решать судьбу целого народа, пока его легитимные делегаты не имеют возможности изложить свою позицию.
— Они не откликнулись на приглашение! — прозвучал голос из зала. — Совет Старейшин шелликотов мог хотя бы послать делегацию!
Голос принадлежал очень молодому, бледному вампиру, который встал и вызывающе смотрел в круг.
Майрон взглянул на него.
— Сядь, Балин, — прогремел его голос через весь зал, — и если тебе есть что сказать, дождись, пока тебе дадут слово!
— Но он прав! — вмешался Баннок и ухмыльнулся. — Водяные могли защититься, но они не воспользовались этим правом. Мы можем вынести приговор, и им придётся подчиниться!
— Эльфы не будут одобрять приговор, по поводу которого не смогли высказаться обвиняемые. Пока нам неизвестно, что случилось после убийства Ареса и прыжка Кэлама, мы не будем судить шелликотов. Наши законы не предусматривают судебной ответственность всех членов семьи за деяния, совершённые одним из её членов.
Женщина, которой принадлежал голос, выпрямилась во весь рост за каменным столом. Это была Элизия, королева эльфов. Её рыжие волосы струились до колен, а лицо мерцало при свечах как слоновая кость.
Её девичий облик не мог ввести в заблуждение никого из присутствующих, её слово обладало таким же влиянием, как и слово каждого из предводителей. Эльфы были самым многочисленным, но при этом и самым мирным народом, и они никогда не согласились бы на войну с шелликотами.
— Водяные подвергли опасности всех нас, — прорычал с другого конца стола Пан, предводитель фавнов. — Мы не можем оставить это без наказания.
— Они должны выступить с защитой, — твёрдо возразила Элизия, глядя прямо в глаза фавну, отвернувшемуся спустя некоторое время. При этом из его глотки вырвалось яростное рычание.
Элизия оставила это без внимания. Отношения между фавнами и эльфами были всегда напряжёнными. Мир был хрупким, они оба это знали.
— Давайте проведём первое голосование. Кто за санкции для шелликотов, и кто против, — попытался Мерлин пресечь нарастающий говор в зале.
Поднялись красные и зелёные карточки. Маленькие феи, порхая, собрали их в корзинки. Одна из фей шепнула на ухо Майрону результат голосования.
— Итак, половина присутствующих голосует за то, чтобы осудить шелликотов в их отсутствие, другая половина против. Некоторые воздержались. Я предлагаю нам всем отправиться домой и обсудить проблему со своим народом. Мы должны прийти к однозначному решению. После этого мы сможем принять решение и огласить его. Это касается всех, и я прошу вас: судите мудро.
Майрон замолчал, и постепенно все поднялись и покинули зал. Через месяц нужно будет собраться снова и вынести справедливый приговор.
Мерлин и Майрон посмотрели друг на друга с беспокойством.
— Я чувствую враждебность, — Элизия нарушила молчаливый диалог. — Фавны и оборотни желают противостояния с водяными.
— Мы должны надеяться, что у нас получится достучаться до их благоразумия, — повернулся к ней Майрон.
Вместе трое покинули зал и поспешили к своим временным убежищам, чтобы собраться и уехать.
Глава 2
Дни тянулись, как лава, не желающая застывать. С каждым днём мне было всё тяжелее встать, одеться и пойти в школу. Я пыталась удержать каждое малейшее воспоминание о Кэламе и спрашивала себя, почему я не проводила с ним каждую секунду? Зачем мы растратили впустую столько времени?
Почему мы пытались жить нормальной жизнью? Теперь казалось таким безрассудным то, что мы могли предполагать, что наше счастье будет постоянным?
Как глупо было закрывать глаза на очевидные вещи.
Спустя 2 недели, проведённых в комнате, я решилась в последний раз сходить к маленькому озеру в лесу. Я хотела побыть там, и мне нужно было место, чтобы попрощаться.
Там мы первый раз поцеловались, и он тогда же в первый раз сказал, что любит меня. Там он признался мне, кто он на самом деле — шелликот, водяной. Там я потеряла его в первый раз, потому что я боялась того, чем он был. Тогда я знала только старые легенды, которые мне рассказывала мама. В них они заманивали невинных юных девушек в озёра и топили их. Кэлам никогда такого не делал. Единственное, что было правдой в её историях, это то, что водяные очень красивы. И это я знала. Кэлам был таким. Привлекательный и стройный, с волосами цвета корицы и небесно-голубыми глазами.
