Хозяйка волшебной пекарни (СИ) - Анастасия Барм
Юг поразил меня с первых минут. Буйство зелени, красок, звуков, запахов. Когда я сошла с корабля, в лицо ударил тёплый ветер, срывая ленту с волос, распуская мои кудри, бросая их по плечам, словно требуя для них свободы. Уже в порту пахло пряностями и специями, что удивляло, ведь я привыкла, что порт пахнет рыбой и морозом. Ароматы вскружили голову, от ярких одежд горожан зарябило в глазах, я замерла на месте, прижимая к груди свой небольшой саквояж, пытаясь успокоить сердце, которое зашлось в каком-то бешеном ритме. Не знаю, сколько я так простояла, впитывая в себя все эти краски и звуки, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть этот чудесный мир вокруг, пока кто-то из прохожих не налетел на меня, толкая плечом, выбивая из оцепенения. На смену этому мгновению восторга пришел страх — что я буду здесь делать? Куда мне идти, где ночевать, я же чужая здесь, этот город мне совсем не знаком. Чем я думала, когда оставляла родной Север? Покрепче сжала саквояж в руках, тряхнула головой.
— Не этому учил тебя отец, Амара, соберись. Можно бояться, но делать. Нельзя отступать.
Сделала несколько глубоких вдохов, успокаивая нервы, прогоняя страх из сердца, и пошла по дороге, ведущей прочь из порта. Я не знала, куда она меня приведет, но окружающие пейзажи постепенно вытеснили все беспокойства из души окончательно, сменяя их любопытством. Здесь все было другое. Небольшие каменные дома из теплого желтого камня, с голубыми деревянными ставнями и яркими крышами, тянулись вдоль дороги. Окна каждого дома были распахнуты, украшены кадками с цветами, источающими тонкие сладкие ароматы. Всюду слышался смех, люди улыбались друг другу, обнимаясь при встрече, мужчины восклицали комплименты, глядя на красивых южанок в легких платьях с открытыми плечами. Я знала местный язык, ему научила меня мама, когда я еще была маленькой. Она часто рассказывала мне истории и сказки о юге, с нежностью вспоминая свою родину. И теперь я понимаю почему! Пройдя пару кварталов, я поняла, что мне тесно и жарко в моем родном пальто. Остановилась, чтобы снять его. На мне было старое мамино платье, которое она хранила в сундуке, голубое, с длинной легкой юбкой и спущенными плечами. Я никогда не была на улице так легко одета, это чувство было новым, тревожным и радостным одновременно. На мои обнаженные плечи тут же осела влага, витающая в воздухе от близости моря, но это было даже приятно. Незаметно для себя я улыбнулась. От этой легкости в теле, от пьянящих ароматов, от того, что внутрь меня пробралось какое-то светлое и теплое чувство. Будто я нашла свое место, будто это и есть мой дом.
Я гуляла долго, несколько часов, пока не свернула в ремесленный квартал. Тут дома были двухэтажные, жались друг к другу плотно, все с теми же резными голубыми ставнями и горшками с цветами. На первых этажах были лавки — мясные, сырные, цветочные, посудные, с шарфами, со специями, кое-где были небольшие кафе, оттуда доносилась музыка и ароматы блюд. Я поняла, что давно ничего не ела, и надо бы остановиться. Тем более, что солнце уже перешагнуло в западную часть небосклона, а значит, уже давно вечер. На юге дни намного длиннее, чем на севере, но стоит поискать ночлег до темноты. Так я и зашла в чайную мадам Фелл. Невысокая, пышнотелая женщина, с открытым добрым лицом понравилась мне сразу. Ее волосы, уже тронутые сединой, были забраны в небрежную прическу, на ней было закрытое платье изумрудного цвета с рукавами-фонариками, она явно была не молода, но все же красива. И у нее было звучное имя Гертруда. В тот вечер за чашкой ароматного чая мы проболтали с мадам Фелл несколько часов. Она умело вела диалог, вытягивая из меня все подробности моей жизни. Но почему-то рассказывать их ей было приятно, она тепло улыбалась, или сочувственно качала головой, накрывая мои пальцы своими ладонями. И она как-то сразу начала звать меня «Ами», так звали меня только родители, сокращая мое полное имя. В этот же вечер Гертруда Фелл дала мне ключи от соседнего дома, в котором раньше была пекарня, пустующая уже несколько лет. Так я узнала, что Гертруда вдова.
— Ами, подари этому дому жизнь, — сказала мне мадам Фелл, отдавая ключи, — мой муж любил свое дело, он пек чудесные булочки для моего кафе, — тут она вздохнула, опуская глаза, пряча за темными ресницами печаль, — мне не нужна плата за жилье, но я буду рада свежей выпечке для моего кафе.
Пекарня оказалась на удивление уютной. На первом этаже расположилась кухня из светлого камня с большой печью, кладовая для хранения продуктов, удобные полки и ящики, вся необходимая для пекарского дела утварь. Ближе к входной двери стеклянная витрина и прилавок, вкусно пахнущий деревом. На втором этаже небольшая спальня, которая вмещала в себя кровать, старинный резной комод на изогнутых ножках, слегка потертое кресло, на котором уместились разноцветные подушки с кисточками, низкий столик для чаепития, и отдельный вход в ванную комнату. В доме было много света и много цветов. Я быстро обжила свое новое жилище, наполнив его необходимыми мелочами, личными вещами и своим присутствием. Сидеть без дела я не привыкла, поэтому уже через пару дней помыла кухню, прочистила печь, закупила продукты, рассчитала, какую цену нужно установить на свои товары, и испекла первую партию хлеба и булочек. Повесила над дверью зачарованный колокольчик, сложила хлеб, батоны и кексы в плетеные корзины и выставила их на уличную витрину.
