Да будет свет? (СИ) - Оксана Недельская
Адриан кивнул и направился вперёд, мягко придерживая меня за талию.
Выходит, загодя знал, что я соглашусь? Или в любом случае собирался пообедать?
«Беседка» мне понравилась. В стиле Людовика 14, она была украшена картинами с изображениями сада, вмонтированными в стенные панели. Из мебели — два мягких диванчика и небольшой стол. Стильно, шикарно и очень уютно.
Официантка зашла, едва мы уселись, будто подглядывала в замочную скважину. Я не стала открывать меню — никогда не ходила по ресторанам, мой потолок — это уличные кафе, а выбирать блюда по внешнему виду глупо.
Адриан всё понял без слов и сделал заказ сам, предварительно выяснив, что я люблю белую рыбу и говядину, а к экзотическим морепродуктам равнодушна. Правда — и этого ему знать не обязательно, — я их никогда не пробовала…
По какой-то причине, смущение, тяготившее сначала и почти растворившееся, когда мы шли по Тверской, сейчас развеялось окончательно, как плохо продымлённый туман для кино. Вот почему, едва ушла официантка, я решила расставить все точки над i.
— Послушайте, Адриан, а вы всех девушек вот так сразу приглашаете в ресторан? Да ещё с заранее заказанным отдельным залом?
Наверно, своим возмущением я напоминала пыхтящий закипающий чайник.
Мужчина улыбнулся. Казалось бы, улыбка не может быть сногсшибательной, но сейчас она вышла именно такой. Вообще, на Адриана хотелось смотреть бесконечно, как на великолепную картину. Смотреть и смотреть, не отводя глаз…
— Злата, поскольку мы столь быстро начали выяснять отношения, — ещё одна обезоруживающая улыбка, — то давайте перейдём на «ты»?
Н-да. Где ты, сила воли? Сила есть, воля есть, а силы воли нет? Я уже вовсю улыбаюсь в ответ, соглашаясь с предложением. Но Адриан всё же ответил на вопрос:
— Ты исключительный случай, Злата. Я заказал ресторан именно для нашей встречи, не сомневайся.
Почему-то я сразу и безоговорочно поверила сказанному, хотя мой новый знакомый не объяснил, откуда узнал о грядущей встрече с такой замечательной мной. Этот вопрос повис в воздухе, потому что начали приходить официанты, принося невероятные даже на вид блюда, источающие аппетитнейшие ароматы. Их было слишком много, этак из-за стола до конца недели не встанешь.
А дальше… Дальше происходило нечто непонятное.
Я ощущала себя весьма необычно, будто сквозь полупрозрачную дымку. Откуда-то со стороны видела, как смеюсь, ем и разговариваю… Я наблюдала за Златой, что сидела за столом… Без сомнений, та Злата была счастлива. А я — которая, по-видимому, действительно я? — не могла понять, что происходит.
Вот Адриан пересел на мой диванчик. Я ощутила трепет своего тела от его близости… Почувствовала его дыхание на своей щеке… Мягкий, нежный поцелуй на губах… Горячие ладони прошлись по чувствительным позвонкам, талии…
Я всхлипнула от наслаждения, которое мгновенно растеклось по телу, я плавилась под умелыми губами и руками мужчины, умом понимая, что мы находимся в общественном месте, но не имея никакого желания прерывать процесс.
Он сам оторвался от моих губ и заглянул в глаза. Чёрный горящий взгляд будто прожёг насквозь, я вздрогнула от короткой, ослепительной вспышки и почувствовала, что лежу на кровати. Под головой — удобная подушка…
Тяжесть мужского тела, опустившегося рядом, напомнил, что я не одна… Адриан снова заглянул мне в глаза, и его жаркий, пронзительный, какой-то жадный взгляд, больше похожий на открывшуюся голодную бездну, напугал меня. Я даже дёрнулась, пытаясь вырваться, но стальные объятия не дали пошевелиться, а в следующий миг поцелуй, в котором уже не было нежности, лишь безумная, испепеляющая страсть, отбил желание сопротивляться. Тело ухнуло в пучину наслаждения, срывая тормоза. И всё, что осталось — его губы. Его руки. И стоны. Мои… Его… Наши…
Не знаю, сколько длилось это безумие… В момент очередной острой, почти мучительной вспышки удовольствия, я просто потеряла сознание.
Адриан
Ещё одна.
Сколько женщин ещё нужно, чтобы всё, наконец, закончилось? Это становится всё проще. Я больше не смотрю на лица, я концентрируюсь на их свете, иначе совсем противно.
Не понимаю, как можно, имея реальный ШАНС, падать столь низко?
И Аль… Редко у кого он сияет. Переходя во всё более тусклое состояние, Аль уже не похож на СВЕТ. А ведь нас на охоте не меньше сотни, и, пожалуй, лишь мне всё надоело, остальные продолжают копить Аль с неослабевающим энтузиазмом, не теряя надежды выскочить отсюда.
Да, это здесь. Ну и местечко выбрала барышня для своих посиделок. Не всё в центре столицы является центром столицы.
Не может быть. Давненько я такого не видел…
Это точно она.
Чистый Аль, почти Абсолютный, почему именно сейчас её выбрали целью? Этой женщины хватит, чтобы покинуть, наконец, этот мир!
Глава 2
Между мировосприятием и действительностью часто существует болезненное несоответствие.
© Франц Кафка
Злата
Я спешила на автобус, который как раз подруливал к остановке, но дорогу внезапно перегородил роскошный белый лимузин, и водитель в форменной чёрной кепке галантно распахнул дверь:
— Ваша мать ждёт вас.
Полчаса — и я в аэропорту. Нудный перелёт — и вот уже личный вертолёт матери несёт меня к ней. Выяснилось, что встреча была назначена в модном приморском ресторане — мать сидела за столиком в окружении моих братьев и сестёр.
— Привет! — поздоровалась я с улыбкой, но присутствующие даже не попытались изобразить радость по поводу моего появления.
Ну и зачем тогда позвали?
Обсуждали домашних животных и мать, тиская в руках маленькую чёрную собачку, громко удивлялась поведению одной из своих многочисленных приятельниц, которая отказывалась вести себя согласно последней моде — как любимый домашний питомец. «Ведь её не заставляют лаять или мяукать, можно расслабленно полежать на диване, поспать — в выборе никто не ограничивает», — с невыносимо серьёзным лицом вещала она.
Я обратила внимание, что все за столом едят овсянку. Официант, приторно улыбаясь, поставил передо мной тарелку каши-размазни — в обрамлении ресторанной сервировки она смотрелась более чем нелепо. Итак, мать опять на диете. Когда она на диете, каждый член семьи обязан поддерживать её рвение к здоровому образу жизни.
И тут вдруг замечаю, что в зале все без исключения едят овсянку. «Это перебор, такого просто не может быть» — мелькает резонная мысль, и я просыпаюсь.
Взгляд упирается в ободранный потолок маленькой съёмной квартирки, за окном, украшенном свежими занавесками, начинает светать. Около шести утра…
Неужели это был сон? Ощущение такое, словно всё происходило наяву. Полежала ещё несколько минут, приходя в себя. Собственно, что за мысли? Конечно, это сон, ведь у меня нет ни матери, ни братьев, ни сестёр…
Встала,
