Измена. Путь обмана (СИ) - Екатерина Гераскина
У нас гости?
Впервые за долгое время к нам кто-то пришел. Эдмунд любил тишину и уединение, поэтому никого не приводил и не приглашал в дом. Мне стало интересно, кто же к нам пожаловал. Ведь последние полгода я была центром внимания моего супруга.
Стоило только спуститься по лестнице и дойти до просторного обеденного зала, как я, распахнув дверь, замерла. Он помогал устроиться за столом молодой женщине с такими же хищными чертами лица, что характеризовали оборотниц.
Хотя я не чувствовала их в полной мере, но по внешним признакам могла догадываться кто передо мной. Высокие скулы, хищный разлет бровей, тонкие алые губы, яркие медовые глаза, впалые щеки, острый нос и вытянутое лицо. Незнакомка притягивала к себе хищной грацией и красотой. Она сняла шляпку и отложила ее на соседнее место. Иссиня-черные кудри рассыпались по плечам бордового бархатного платья.
Но кто она? И почему сидит так близко к моему мужу? Ведь именно с ней я видела его в той ресторации.
— Дорогая, ты спустилась к нам? Как ты себя чувствуешь? — Эдмунд, пододвинув стул гостье, наконец-то оставил ее и поспешил ко мне.
У меня немного отлегло от сердца, особенно, когда горячая ладонь супруга дотронулась до моей руки, а шершавые и чуть обветренные губы коснулись середины ладони. Даже непривычное обращение «дорогая» вместо обычного «любимая» не так расстроило. Хотя сегодня у нас гостья, возможно, поэтому муж так обратился ко мне.
Он помог устроиться мне с левой стороны от себя, и я втянула приторный аромат духов незнакомки. Все же она слишком близко к нам сидела. Ее лицо ничего не выражало, как и лицо моего супруга, на которое я смотрела украдкой, пока перед нами ставили тарелки с аппетитно пахнущим крем-супом.
По гостье и Эдмунду было сложно понять, кем они приходятся друг другу. Я терялась в догадках, и это было невыносимо. Кольцо на моем пальце мгновенно нагрелось. Только этого мне сейчас не хватало, когда и так в душе полный раздрай.
— Ты не представишь нас? — слегка хрипло спросила я.
Незнакомка растянула губы в змеиной улыбке. Не потому, что она была такой стервой, а потому что именно сейчас она больше напоминала не оборотницу, а змею в человечьем обличии. И мне с моей бурной фантазией никак не удавалось найти более подходящего сравнения.
— Конечно. Это леди Лауренсия Розендали, баронесса. Моя давняя знакомая. Я пригласил ее, чтобы она взяла на себя управление особняком и помогла с делами стаи.
— Но… — я чуть было не воскликнула
Как это понимать? Ведь я сама управляла особняком. Да и много ли ума надо: закупать необходимое, исправно платить жалование, следить, как выполняются распоряжения. Для человека с высшим управленческим образованием это было сущей ерундой. Но Эдмунд этого не знал, для него я была бедной сироткой, живущей за городом, в старом доме практически посреди леса, в который когда-то превратился ухоженный парк. Только муж недовольно стрельнул в меня глазами, и слова не успели сорваться с моих губ.
— Ты в положении и должна больше отдыхать. Ни к чему тебе излишние волнения заботы, — сказал он, вроде бы не повышая голоса, но от чего-то спорить расхотелось.
Я знала твердый, а порой тяжелый характер супруга, так как видела, как он общается со слугами или ведет переговоры по артефакту связи, что был наподобие телефона в моем мире. Просто не видела смысла раньше с ним конфликтовать. Да и никогда Эдмунд не был столь категоричен по отношению ко мне. Что это — забота? Такая же удушающая, как и его желание оградить меня от всего света? Не знакомить меня с кланом, родными, друзьями и просить всегда переодеваться в горожанку, когда я собиралась в город?
— Мой клан требует твердой руки. Мне будет спокойнее, зная, что ты дома, и никакие волнения тебя не касаются.
Тем временем баронесса не смотрела на меня или Эдмунда. Казалось, что она полностью поглощена едой. Я не стала ничего спрашивать, ведь женщина была посторонней. Лучше я все выскажу Эдмунду наедине. А сейчас мне пришлось взять серебряную ложку и начать есть крем-суп, о чем очень красноречиво говорил взгляд моего дорогого супруга.
Только вот все разгорающееся теплом мое кольцо не сулило ничего хорошего. По крайней мере, моему отчаянно трепыхающемуся сердцу, полному сомнений.
«Он врет», — бескомпромиссно раздалось в моей голове.
«Он заботится обо мне…» — мысленно и со вздохом простонала я, защищая своего супруга, при этом полностью поглощенной едой.
Тишина в обеденном зале позволяла не слушать и не отвечать на вопросы расположившихся за столом людей, но это не значит, что я могла игнорировать собственную бабушку, душа которой была заключена в родовом кольце-вместилище. Редчайший артефакт нашего рода и созданный великим ученым того времени, моим дедом.
«Он привел в дом женщину!» — не унималась ба.
«Она управляющая и его помощница».
«Ты сама себя слышишь?» — негодовала ба.
«Он мой истинный».
«Это не гарантия, — воспротивилась ба. — Тем более ты человек. Пока…»
«Он мой супруг. Я ему верю», — твердо произнесла я.
«Я чувствую тебя и все твои смятения».
«Вот поэтому на них играешь. Но нет. Я должна ему верить. Тем более по баронессе не скажешь, что их что-то может связывать», — я снова бросила взгляд на невозмутимую женщину.
«Дурочка, он был с ней в ресторации», — не унималась ба, распаляясь все сильнее.
«Это не показатель. Они просто обедали и обсуждали рабочие моменты», — нашлась я.
«Наивное создание! А ты когда в последний раз была в ресторации со своим супругом? Дай-ка вспомню… М-м-м. Никогда, кажется», — я отчетливо чувствовала злость бабушки, а ее замечание против воли резануло по моему сердцу.
Мы и вправду никогда и никуда не выбирались. Мой мир замкнулся на Эдмунде. Моя потерянная душа так отчаянно нуждалась в поддержке, любви и тепле, что этот мужчина заменил мне все в этом мире.
«Эдмунд переживает за меня, а теперь и за ребенка. Вокруг опасно. Он
