Беглая (СИ) - Семенова Лика

Я видела его сверху. Широкие плечи, длинные синие волосы, глянцевые, как водная гладь, уверенная поступь. Он вел себя, как хозяин. За его спиной — плотная стена охраны. Саркар что-то сказал отцу. Отец ответил. Я не слышала, что они говорят, оставалось лишь догадываться. Асторец остановился в нескольких метрах, что-то выжидал. Мама горячо обняла Климнеру, бесконечно целовала ее щеки и, кажется, плакала. Мама прощалась с «дочерью», и все должно было выглядеть предельно естественно. Климнера почтительно поцеловала ее руку и подошла к отцу для прощального поцелуя. Приложилась к руке, развернулась, решительно подняв голову, и медленно направилась в сторону Саркара. Прямая, гордая. Смогла бы я так же идти? Не знаю… Но в Климнеру вложили все, что положено. Наверное, сейчас она была больше принцессой, чем я сама. Я никогда не была безупречной. И втайне корила себя за это. Я хотела быть достойной. Самой достойной.

Она подошла к Траксу Саркару, склонила голову так, как этот гад не заслуживал. Тот лишь кивнул своим людям, и Климнеру повели к выходу, обступив со всех сторон. Саркар же остался. Но зачем, когда дело сделано?

Гинваркан нетерпеливо шагнул ко мне. Излишне резко и порывисто.

— Уходим, ваше высочество, — в голосе звенели стальные нотки, которых я никогда у него не слышала прежде. Дурной знак — я чувствовала это.

Я нервно отмахнулась, не в силах оторвать взгляд от монитора:

— Почему он не уходит? Чего он хочет, Гинваркан? Что еще ему нужно? Ты знаешь! Ты знаешь!

— Уходим!

Он замахнулся, намереваясь выхватить монитор, но я оказалась быстрее — куда здесь старику. Я вскочила с каменных ступеней, на которых сидела, и забралась выше по лестнице.

— Принцесса!

— Нет! Скажи мне!

В груди колотилось что-то громкое, тревожное. Я готова была даже ударить старого слугу, если он будет мне мешать.

Саркар снова что-то говорил, обращаясь к отцу. Кажется, тот улыбался. Но почему внутри так скрутило узлом, будто вот-вот должно произойти что-то непоправимое?

— Амирелея!

Я лишь поднималась выше и выше, понимая, что сейчас просто не могу отключить связь. Я должна видеть. Должна! Фактурат теперь огромным лупоглазым насекомым маячил перед носом Гинваркана, мешая добраться до меня. Светил прямо в лицо. Как только мы покинем ангар, фактурат обнулится, чтобы не сохранить в своей технологичной памяти ни единой мелочи, которая может выдать меня. Он будто сам хотел отсрочить этот момент.

Саркар снова что-то говорил, заложив руки за спину. Кивал, оборачивался на своих людей. Он считал себя победителем. Конечно, он получил для своего сына принцессу Нагурната — это ли не победа? Я знала, сколько она значит для асторцев. Не просто союз — триумф. И даже Галактический совет будет бессилен. Но, как сказал папа: «Наша партия будет долгой, только асторцы об этом не знают». Я верила. Папа никогда не давал повода не верить.

Но почему Саркар не уходил? Я чувствовала это грозовое напряжение даже через экран. В полной статике фигур, казалось, назревало что-то непоправимое, страшное. Сердце замирало, даже переставало биться на какие-то мгновения. Я видела, как асторец махнул рукой, и его стража медленно направилась в сторону родителей. Мама с отцом взялись за руки, и этот жест привел меня в ужас. Даже волосы на голове мерзко зашевелились. Я скорее почувствовала, чем увидела, что они оседают на пол…

— Принцесса!

От выкрика Гинваркана я даже на мгновение оглохла. Он с неожиданной резвостью взбежал по лестнице, выбил монитор из моей руки. Тот упал вниз с характерным звуком. Но разве теперь это имело хоть какое-то значение?

Не помню, как Гинваркан затащил меня на корабль. Я обезумела от самого черного невиданного прежде горя, ослепла от слез. Я знала, что произошло, ощущала, но даже мысленно не могла это произнести. Не хотела произносить.

Гинваркану пришлось привязать меня к креслу ремнями. Я рвалась и ревела, но от немыслимого эмоционального выплеска силы быстро покинули меня. Накатила пугающая болезненная слабость. Я смотрела в изрезанное морщинами лицо старого слуги и понимала, что он лгал.

— Ты ведь знал, что так будет? Знал наперед!

Гинваркан молчал, лишь стискивал зубы. Мне казалось, если бы не моя истерика — он бы тоже рыдал.

— Асторцы убили их? Скажи мне правду!

Он медленно покачал седой головой:

— Нет, ваше высочество. Мой король и моя королева сами приняли это смелое решение. Они выбрали яд.

Я чувствовала, как на шее от напряжения натянулись жилы:

— Зачем?

Но тут же опустила голову — ответ был не нужен. Сколько бы мне ни было лет — я наследная принцесса. Я знаю, что такое долг. Что такое честь и достоинство. Как принцесса Нагурната, я восхищалась этим поступком. Но как любящая дочь…

Глаза вновь заволокло слезами. Пользуясь этим затишьем, Гинваркан прилепил мне на виски таблетки клинера, заранее настроенного меморами отца. Посмотрел мне в глаза и неожиданно робко поцеловал в лоб:

— Теперь я буду вашим отцом. По крайней мере, пока не станет возможным вернуть вам память. Это огромная честь, моя принцесса.

2

Я прижалось лбом к холодной металлической переборке, заглядывая в кабину пилота, в которой истерили нервными синими вспышками сигнальные огни на приборной панели.

— Что-то случилось, отец?

Он не обернулся, не отвлекся от приборов. Перевел судно на ручное управление и сосредоточился на паутине развернутой карты. Делал вид, что не слышал. Я повысила голос:

— Папа, что случилось? Я же вижу.

Он, наконец, обернулся на краткий миг:

— Подлетаем к вратам. Займи, пожалуйста, свое место, Мия, и пристегнись. Побыстрее!

Я не спорила, заметив, как он напряжен. Что-то явно происходило, но он не считал нужным меня посвящать. Значит, так надо… Я заняла кресло за спиной отца, защелкнула замки. Что могло произойти?

Мне нравилось это путешествие. Первое в жизни. Поначалу я едва ли не сутками просиживала у иллюминатора, глазела на звезды, уткнувшись носом в стекло. Никак не могла налюбоваться. Особенно восхищали далекие галактики и разноцветные туманности самых причудливых форм. Все пыталась представить, сколько до них нужно лететь, если не использовать пространственные врата. Много-много-много световых лет… Наверное, успеешь состариться, стать даже старше папы. Нет… говорят, можно несколько раз родиться и умереть, прежде чем простым ходом достигнешь далеких звезд. Знаю, доказано учеными. Но все равно не верилось, как такое возможно.

Мы летели уже два месяца. В самом начале совершили один пространственный прыжок и теперь готовились ко второму. А потом — почти на месте. Не знаю, чего отец так нервничает? Наверное, возраст. Впрочем, я слишком хорошо помню первый прыжок — так себе ощущение, даже едва не стошнило. Потом раскалывалась голова, а по всему телу еще несколько часов блуждали энергетические разряды. Мало приятного. Папа сказал, это потому что у нас старый корабль. Защита давно поизносилась. Мы даже потеряли в этом прыжке одну спасательную капсулу в левом отсеке — она не выдержала напряжения. Правая, к счастью, уцелела. Мы могли покрыть весь путь всего за неделю, а, может, и того меньше, в несколько прыжков через промежуточные врата, но папа берег судно, шел старой навигацией, старательно обходя скопления судов, будто хотел проскочить как можно незаметнее. Можно подумать, для кого-то представлял интерес списанный лабораторный челнок! Но, какой есть — зато не арендованный. Кто знает, может, теперь мы сможем купить и получше. Папе предложили работу на Андо 382. Уж, не знаю, что там за сокровище, но он сказал, что ехать однозначно стоит — от таких перспектив не отказываются. Надеюсь, там красиво, на этом Андо. Хотелось бы много воды и растений. Отец сам не знает. Еще бы! Настоящая задница вселенной. Я хотела поискать сведения об этой планете в нашем фактурате, но тот тоже не «пережил» прыжок через первые врата. Обнулился. Придется заново накачивать его информацией. Зато будет, чем заняться на новом месте.