Кодовое слово: Аненербе - Анна Риттер
— Я всё поняла. Максимум, только Дашу и Тёму позову. — Мои самые лучшие, верные друзья. Родители хорошо их знают, ведь Даша и Тема, частые гости нашего дома.
— Их можно, но занимайтесь делами, а не в интернете сидите. — Уже менее серьёзно ответил папа, обернувшись ко мне. — Лиззи, детка, это в твоих интересах, хорошо сдать экзамены и поступить, куда твоя душа желает. Тебе же потом работать по этой специальности. — Назидание даны, папа спокоен.
Так как я родом из Германии, по национальности я немка, и соответственно, имя у меня немецкое. Ализе Аненербе — это я. Поначалу, в детском саду и в начальных классах, мне было тяжело. Дети в садах дразнили меня и не могли понять, что в других странах детей зовут иначе. В школе до третьего класса дошло до ручки — девочка обозвала меня фашисткой, когда нам рассказывали о Второй мировой войне и том, какую зловещую роль в этой войне играли немцы. Какое-то время я жутко стыдилась своей фамилии и рода. И всё также, пребывая в не самых лучших чувствах, я услышала в свой адрес — «Арийка!». Крики мальчишек в конце третьего класса. Особую известность арийская раса приобрела во времена нацисткой Германии, но никто из одноклассников или преподавателей не удосужился узнать, что настоящие арийцы, выходцы из Ирана и Индии.
Моя внешность вообще не подходила под современные понятия «ариец». У меня тёмно-русые волосы, серые глаза и светлая кожа. Но прозвище прикрепилось до окончания начальной школы. Тогда я умоляла, чтобы меня перевели в другую школу. Верила, что не все люди судят по имени.
Так и вышло. Новая школа показала мне, что есть добрые, не обремененные историей, люди. В конце концов, лично я никому и ничего плохого не делала.
Папа неожиданно хлопнул передо мной в ладони, и я вскрикнула.
— Ты вообще меня слышишь? — Папа вдруг перешёл на немецкий язык. Последнее время он часто так делает, чтобы приехать на родину и не ляпнуть что-то на русском. Хотя, даже дома мы уже говорим на втором родном языке. Я очень быстро усвоила новый язык и новую речь. Уже через три месяца говорила на русском языке, пока родители пыжились на курсах. Но когда я начинаю нервничать или бояться, в моей речи бывает, просачивается акцент или я с перепугу сразу говорю на двух языках.
— Да, я тебя прекрасно поняла. Ничего не бойся. Только маму успокой. — Ответила я, слезая с дивана. — А то она будет названивать мне каждый день!
Честно говоря, я схитрила. Нарочно перевела тему, чтобы не подать виду, что прослушала половину нравоучений. Всё равно из года в год они не меняются. Единственное, сейчас прибавились экзамены и мой день рождения, что состоится осенью. Восемнадцать лет!
— Я постараюсь. — Выдохнул отец, садясь на моё место, пока я делала вид, что поливаю цветы. — Вообще не понимаю, что с ней твориться. Не спит половину ночи, всё твердит, что тебя надо брать с собой или вообще никуда не ехать. — Папа устало потер лицо ладонями.
— Ну, куда я сейчас поеду? — Я развела руками, мол, чего объяснять очевидные вещи.
— Я говорю ей тоже самое, но твоя мама меня не слушает. Как воду в уши налила! Успокою под утро, несколько часов на работе спокойные проведёт, а дома снова за старое.
— Не дай ей заскучать дома. Займи чем-нибудь общественно полезным. Сходите к Роберту, у него как раз сейчас забот полон дом, близнецы родились! — Усмехнулась я. Моя мама, Альберта, акушер-гинеколог, обожает детишек. Поэтому она с радостью займется новорожденными детьми своего младшего брата и моего дяди. Папа, Леон, юрист в строительной фирме, того же мнения, что и я.
Конечно, в России нас никто не зовёт полными именами. Маму все подружки и приятельницы с работы мило зовут Алей, Аля. Папу — Лео. Меня же все, без исключения зовут Лиззи. Порой я настолько забываюсь, что называюсь не иначе, как Лиззи Аненербе. И только спустя время вспоминаю, что ношу имя своей прабабки — Ализе. А она, судя по рассказам, была женщиной строгой и не терпела подобного своеволия к своему имени. Но сейчас, слава Богу, другие порядки.
Через полчаса домой вернулась мама. В руках два пакета, а в глазах всё те же проблемы. Осторожно забрав у неё покупки, я ушла на кухню. Маме вообще не обязательно было ходить в магазин. Всё, что нужно, я могла купить и позже. Но сегодня её отправил папа, сказав, что прогулявшись, она успокоиться перед сном. Судя по её воинственному настрою, она ещё круче себя настроила.
Разбирая пакеты, я невольно вслушивалась в разговор родителей. Правильнее будет сказать, их перепалку. Втихую, не поднимая тонов, они спорили, как лучше поступить. Но билеты куплены, самолёт завтра, рано утром. А у меня завтра очередной школьный день. Ещё только начало мая. О каникулах я даже не думаю.
И пока папа успокаивает маму, я в задумчивости наливаю себе чай и мешаю творог с консервированными фруктами. Я никак не могу взять в толк, чего мама боится. Конечно, оставлять единственного ребёнка, несовершеннолетнюю дочь, одну в большом городе, это страшно. Но когда мама уезжала первый раз, два с половиной года назад, когда деда скосил инсульт, она, не раздумывая собрала вещи и вместе с отцом отправилась в Мюнхен. Поначалу, эта поездка должна была продлиться не больше двух недель. Но всё изменилось. Дедушке не стало хуже, просто рядом с дочерью, моей мамой, он буквально расцветал. Они скучали друг по другу.
Я не злилась, что меня фактически бросили. Нет. Наоборот, с того момента я научилась быть самостоятельной, нести ответственность за поступки, серьёзнее относиться к деньгам и не тратить их на всякую ерунду.
Я стала экономить на своих желаниях. Доказала родителям, что мне можно доверять. Даже сейчас, оставляя мне хорошую месячную сумму с возможной оплатой коммунальных, я прекрасно понимала, что они мне в принципе не нужны. Я хорошо накопила, и у меня были отложены деньги. Даже больше того, что оставляют родители.
Мама и папа всё ещё спорили. Решив не вмешиваться, я ушла с едой в свою комнату. Рано или поздно, они решат. Включила ноутбук, залезла в интернет, включила какую-то фантастику. Ага, фильм о космических пришельцах. Если пять лет назад это можно было назвать фантастикой, то сейчас уже вряд ли. Мир перешёл на другое существование. И всё
