Тропами бесконечности. Хроники смежных миров (СИ) - Павловская Яна

Минут на десять заперевшись в нашей с Десом спальне я привела себя в порядок. Ничего лишнего – скромное тёмно-зелёное платье-футляр, красные туфельки и самодельный браслет из тонких еловых веточек и припасённых с осени ягод рябины – всё очень соответствует празднику. Таких браслетов мы с Лисом накануне сделали несколько – для всех приглашённых на праздник «дам». Мужчинам же были заготовлены симпатичные бутоньерки из всё тех же природных материалов. Рождество в нашей семье любили все, без исключения, и к его встрече начинали готовиться загодя, тщательно продумывая праздник в мельчайших деталях. В последние годы разница заключалась лишь в том, что теперь принимающей стороной праздничного обеда приходилось быть нам с Деспилом. Как только мы переехали в свой дом, мама категорично заявила, что она уже стара для двухдневных дежурств у плиты, и вообще, у нас дом больше, значит, нам и отдуваться.

Наскоро поправив убранные в свободную косу волосы, я подкрасила губы помадой в тон красным туфлям, мазнула по ресницам тушью и чуть ли не бегом поднялась на второй этаж, ничуть не сомневаясь в том, что Лису понадобится моя помощь. К моему удивлению, когда я вошла в комнату, выяснилось, что пижаму ребёнок всё-таки снял. Но вот дальше дело как-то не пошло.

– Лис, – проговорила я с бесконечным материнским терпением, – не то чтобы я придираюсь, но ты уверен, что хочешь встречать гостейтак?

Мальчишка сверкнул на меня чёрными глазами из-под отросшей чёлки и надулся пуще прежнего. Я со вздохом опустилась на кровать рядом с ним и обняла за плечи. По большей части из-за желания убедиться в том, что он не успел замерзнуть, сидя на кровати в одном нижнем белье.

– Ну что случилось, милый? – ласково промурлыкала я, поглаживая его по голове. – Почему ты не хочешь одеваться?

– Мне не нравится, – тихо пробормотал сын, не поднимая глаз.

– Что не нравится? – не поняла я.

– Костюм этот мне не нравится!

Я бросила взгляд на парадно-выходной комплект сына. Чёрные брюки, белая рубашка, красивый, строгий жилет.

– А что нравится? Ты же понимаешь, что в пижаме гостей встречать нехорошо?

Мальчик вздохнул и с тоской заглянул мне в глаза.

– Мам, а может, всё-таки, джинсы?…

Ну, вот. Опять двадцать пять. Категорическая нелюбовь ребёнка к дресс-коду меня регулярно расстраивала, но в итоге всё заканчивалось одинаково. Просто потому, что мне совершенно не хотелось, чтобы ребенок чувствовал себя неуютно на семейном празднике. Но костюмы я с завидным упорством продолжала ему покупать – вдруг однажды всё-таки оценит?…

– Джинсы, так джинсы, – примирительно сказала я, поднявшись на ноги и доставая из шкафа комплект, висевший там со дня рождения детей. Каким-то невероятным образом я умудрилась родить их в один день, с разницей в пять лет, поэтому праздник у них всегда был общим, да и между собой они были удивительно дружны, несмотря на совершенно разные характеры и темпераменты. А так же на заверения моего старшего брата в том, что младшие сёстры рождаются исключительно чтобы портить братьям жизнь. – Мы ждём тебя внизу, Лисёнок. Одевайся и выходи, хорошо?

Елиссей радостно кивнул, уже натягивая на себя мягкие светло-голубые джинсы с модной лёгкой потёртостью. Рубашка его «нарядного» костюма была лазурной, в мелкую клетку, да и вообще мой ребёнок в большинстве случаев отдавал предпочтение именно этому цвету. Наверное, по той же причине он любил слушать саксофон и виолончель – с его слов, звуки этих инструментов были «самыми синими».

Вниз я спустилась как раз вовремя – в дверь неделикатно постучали и, пока я одёргивала на дочке задравшееся от игры в догонялки платье, Деспил отправился открывать.

– С Рождеством! – раздался звонкий голос племянницы, влетевшей в дом раньше всех остальных и по-свойски повиснувшей на шее любимого дяди.

Впрочем, как только её глаза заприметили в отдалении меня, она с воплями «тётя Яна!» переключилась на другой объект внимания, совсем чуточку не придушив меня от переизбытка любви, а Деспил отошёл в сторону, позволяя пройти в дом остальным гостям.

– Привет, Ася! – я улыбнулась, обнимая племянницу и шутливо дёргая её за кончик длинной, рыжей косы. – Проходи. Ой! Я думала вы все по отдельности поедете. Как вы вообще в машину влезли?!

– Так и влезли, – с улыбкой ответила мне моя мама, скидывая длинную шубу и отряхивая снег с коротко стриженных тёмных волос, – Антон заказал микроавтобус. По деньгам вышло то же самое, что и четыре машины до вашей глуши, зато никого ждать не надо. Ты же моя красавица!

Последняя фраза, разумеется, относилась уже не ко мне. Старательно шурша пышным подолом нежно-розового платьица, расшитого россыпью сверкающих блёсток-снежинок, к бабушке подлетела Лия. Всё ещё не заплетённая, но хотя бы расчёсанная. Я с укором посмотрела на пренебрегшего своим обещанием Деспила и, уцепив за руку Асю, отправилась на кухню – пора было подавать на стол.

Праздничный обед проходил, как и ожидалось – шумно и очень по-семейному. Младшие дети, в составе которых были Лис с Лией и трое сыновей брата, планомерно раскатывали по камушку детскую комнату, а взрослые, к которым с некоторых пор причисляла себя и четырнадцатилетняя Ася, сидели за обеденным столом, старательно уничтожая огромную запечённую индейку. На Рождественский сочельник собралась вся наша многочисленная семья – мои родители, брат с женой и пятью детьми, самая младшая из которых – трёхмесячная Лизавета – сейчас мирно спала на руках своей матери. Со стороны Деспила приехала только его мать, но тут ничего удивительного не было. Хрупкая женщина, приходящаяся мне свекровью, вырастила сына одна, а от отца моему мужу достались только диковинное имя и не менее странная фамилия. Я напрочь отказалась принимать её в замужестве – оставила девичью, и ни капли об этом не жалела.

– Яна, ты подумала над моим предложением? – деловито спросил (уже в который раз!) мой отец, сыто откидываясь на стуле и приглаживая солидную бороду.

– Пааап… – обречённо простонала я, роняя голову на руку. – Может, не сейчас? Мне, честное слово, нравится моя работа!

– Так и работай на ней дальше, кто тебе не даёт? – спросил отец с искренним недоумением. – Она же у тебя удалённая. Ты скоро совсем мхом порастёшь в своей деревне. Надо в люди выбираться, делать что-то… существенное. В конце концов, зачем ты столько лет занималась профессиональным спортом, если теперь отказываешься передавать свой опыт другим?

– Я не отказываюсь, – хмуро пробубнила я себе под нос и отщипнула кусочек мяса от поджаристой индюшачьей ножки, – я думаю.

– Пока ты думаешь, найдут другого тренера, – меланхолично заметил отец, наполняя свой бокал лёгким красным вином.

Разговор этот мы заводили уже раз, наверное, в десятый, и пока он ни к чему конкретному не приводил. Во-первых, я считала, что начинать карьеру тренера в тридцать два года немного поздновато. Во-вторых, меня и так всё устраивало. Издательство исправно присылало мне темы для статей, и так же исправно выплачивало гонорары, так что менять что-либо я просто не видела смысла. Конечно, иногда меня накрывало необъяснимое желание сорваться куда-то, сделать что-то, перевернуть, наконец, с ног на голову устоявшуюся жизнь… найти того-самого пресловутого дракона и с удовольствием победить его в честном бою. Ну, или хоть за жизнь поговорить, если сражаться настроения совсем не будет. Драконы, они, наверняка, интереснейшие собеседники. Вот только в наших краях, увы, не водятся. Да и как только меня начинало тянуть на подвиги, тут же что-нибудь приключалось: то Лия заболеет, то Лиса нужно сопроводить на какую-то очередную олимпиаду чёрт знает куда. В общем, с подвигами как-то не срасталось.

В память о длительных романтических отношениях с профессиональным спортом у меня осталась полка, с пылящимися на ней кубками, да несколько удостоверений. Мастер спорта по вольной борьбе и стрельбе из лука, КМС по лёгкой атлетике, первый взрослый по фехтованию… Не знаю, как Деспил вообще согласился на мне жениться, при таком-то «приданом». Зато ходить вечерами по тёмным улицам я никогда не боялась.