Сражайся как девчонка - Даниэль Брэйн
Я пошла к лазу и в спину услышала:
— Что это за цаца такая вообще?
— Этот, тайный покупатель, наверное…
Хуже, подумала я. Много хуже. Я читала все отзывы об этой турфирме, и не скучный гид и шаткие сиденья меня смущали. Другое. Не мне обвинять местные власти, что они не поставили здесь бетонный забор, но мне указать на ошибки организаторов тура, цена которых — человеческая жизнь или две. Многих тянет сюда, в заповедный край, к покрытым мхом безмолвным горам, где море плещется внизу, солнце хлещет безжалостными лучами, поднимается ветер…
Вот черт! Я решительно ступила в лаз, внимательно смотря себе под ноги. В отличие от большинства туристов я была в хороших горных кроссовках, и мне не грозило сверзнуться вниз на скользких камнях, и все же я предусмотрительно взялась за крепкое деревце, прежде чем выпрямиться и посмотреть вперед, туда, где рассосались вдоль обрыва человек тридцать — мужчины, женщины, дети — и позировали с глупыми улыбками на фоне провала. Красивый вид, почему бы им не повернуться, раз уж они сюда пришли, не запечатлеть первозданную красоту для тех, кто здесь никогда не был? Кому интересны их неестественные улыбки на расплывшемся фоне гор?
Промозглый порыв окатил меня с ног до головы, и тело тут же покрылось мурашками. Ветронепродуваемая куртка лежала в рюкзаке за моей спиной, но надевать ее у меня не было времени.
— Дамы и господа! — крикнула я. Голоса хватило: в родном порту не сможешь орать — много не наработаешь. — Возвращаемся в автобус! Время!
Пугать их нельзя. Сейчас двинутся, с ворчанием, с недовольными лицами, но пойдут. Гид, беспомощно бегавшая туда-сюда, агрессивно клацнула в мою сторону челюстями и вспомнила про висящий на шее компактный мегафон.
— Дамы и господа! Возвращаемся в автобус!..
Как быть с подобным качеством услуг? Квалификация персонала настолько позорная, что я испытала испанский стыд. Даже если все эти фирмы скинутся — мои услуги они не потянут, останутся без штанов. Связываться с властями? Я поморщилась и, потому что ветер снова дохнул холодом, отпустила деревце и потянула с плеч рюкзак. Группа неохотно сползалась к лазу. Я услышала за оградой нечто похожее на полицейскую «крякалку» — дорожная полиция, хоть что-то. Наконец-то.
— А-ай!
Я и сама с трудом удержалась от крика. Горы непредсказуемы и опасны. В горах даже при пасмурной погоде можно легко обгореть, в горах нельзя пренебрегать солнцезащитными очками, умиротворение сменяется ураганом за считанные секунды — что и произошло. Словно чья-то рука задернула занавес, и все потемнело в единый миг.
Волна туристов рванула к лазу, снося друг друга. Пока гром не грянет… живой пример. Гид, умничка, схватила за руку мальчишку, того самого, проскочившего вместе с матерью, и еще одну девочку, и потащила их к проходу. С той стороны заборчика я разобрала какие-то крики, но разборки шли явно не из-за нас.
Я успела отпрыгнуть с пути людей, иначе бы меня просто смяли, и утерла с лица брызнувшие ледяные капли. Дождь попробовал нас на вкус и хлынул стеной, в трех метрах ничего не было видно. Схватившись снова одной рукой за многострадальное деревце, вторую, на которой повис рюкзак, я протянула гиду, вцепилась ей в плечо. Руки гида были заняты — она держала детей, девочка сжалась, дрожа от холода, а мальчишка орал, не переставая:
— Мама! Мама!
— Где она! — крикнула я. — Ты ее видел?
Мальчишка помотал головой. Я дернула гида ближе к себе, она едва не упала, оторвала от нее девочку — и рюкзак шмякнулся в грязь, — сунула малышку в руки крупной женщине, которая давила телом всех, кто мешал ей протиснуться в лаз.
— Вынесите ребенка!
Плюс — меня очень сложно ослушаться. За столько лет я выработала настолько командный голос и настолько уверенный тон, что мало кто осмеливался возражать.
Женщина плечом спихнула в образовавшуюся лужу какого-то мужика и исчезла в проходе с девочкой.
— Выходите! — крикнула я гиду. — Пришлите полицейских сюда! — И повернулась к мальчику: — Как зовут твою маму?
— Лара…
Вытянешь руку — ничего не увидишь. Шум ливня, вой ветра. По прогнозу должно быть тепло и солнечно. Для этой местности необходимо корректировать программу, постоянно отслеживать погоду в режиме онлайн: это несколько незаметных минут. Секунды до катастрофы.
Этим никто, никто не подумал заниматься, а в горах даже связи толком нет.
— Лара! Лара-а! Где вы?
Не видно ни зги. Пригибаясь, коченея от сильного ветра, я мелкими шажками шла наощупь. Где полиция, черт бы ее побрал? Они если и зайдут, то меня не заметят. Светоотражающий жилет для туристов и персонала, надо запомнить…
Я наткнулась на что-то живое, копошащееся в ногах, наклонилась и ухватилась за мокрую блузку.
— Лара? Вы ранены?
— Туфля… погодите, я ищу туфлю…
— Идиотка!
Недопустимо орать на людей — это закон. Но мне такие законы не писаны. Я сама себе здесь закон, никто меня не уволит с занимаемой должности.
У тебя ребенок чуть не потерялся, а ты ищешь дрянную шмотку?
— Вставай! Живо!
Если она и хотела — легко сказать. Я не чувствовала ни рук, ни ног, я была в плотных джинсах и просторной футболке, Лара — в платье. Кто отправляется в горы в платье? Порыв ветра сшиб меня с ног, я поскользнулась на растекшейся глине, Лара завизжала, поползла в сторону, я не успела разжать закоченевшие пальцы и заторможенно рванулась за ней, наконец выпустила ее, услышала чей-то зовущий голос издалека — а затем истерический визг.
Обрыв!..
Я кое-как схватила Лару за ногу, растянулась на земле, судорожно вспоминая, что делать в таких ситуациях. Мне нужно что-то, что поможет мне удержаться, и я обязательно должна рассчитать свои силы, потому что Лара потянет меня за собой, и конец нам обеим. Полицейские услышат наш крик, у них должны быть фонарики, край обрыва обозначен светоотражающими элементами, они заметят и опасность, и нас…
Ничего. Под рукой ничего, во что я
