Дорога - Бренда К. Дэвис
Закончив завязывать шнурки на ботинках, я уже начала подниматься, но снова села, заметив Кобаля, стоящего на коленях в пятнадцати футах от меня перед зарослями диких роз. Окружающие меня кустарники были настолько густыми, что скрыли мужчину от моего взгляда. Он пристально рассматривал поляну перед собой, но когда я снова попыталась встать, то его голова повернулась в мою сторону.
Массивные мышцы широкой спины и плеч Кобаля напрягались в такт движениям. Ранний утренний свет, пробивающийся сквозь листву окружающих нас деревьев, заскользил по его телу. У меня перехватило дыхание от представшего зрелища. Мое сердце затрепетало, а рот наполнился слюной.
Его густые темно-каштановые, иногда казавшиеся черными, прямые волосы были недавно подстрижены. Укороченная длина подчеркивала интригующие черты его лица. Сейчас его полные губы были решительно сжаты, но я-то помнила, какими чувственными и податливыми они были, когда касались моей плоти. Квадратная, совершенно гладкая челюсть Кобаля сужалась к заостренному подбородку. В уголках его глаз залегли тонкие морщинки, придававшие ему вид двадцати-тридцатилетнего мужчины, а не полторы тысячи шестьдесят двухлетнего, как было на самом деле.
Чернота в его глазах охватывала все глазное яблоко. Когда я впервые встретила Кобаля, то эти необычные глаза нервировали меня, а теперь же я любила их почти так же сильно, как и самого мужчину. Многие сочли бы Кобаля интригующим и опасным, а я считала его великолепным. Но самое главное — он принадлежал мне. Неважно, сколько раз мы виделись, неважно, сколько раз он брал меня и овладевал моим телом, я все равно жаждала большего.
Метки на верхней части спины демона задвигались, когда он поднялся, чтобы подойти ко мне. Черный узор на его правой руке начинался с кончиков пальцев, уходил на тыльную сторону ладони, обвивался вокруг руки и тянулся вверх по бицепсу и плечу. Пламя словно лизало основание шеи Кобаля, прежде чем спуститься по спине и груди, окружая верхнюю правую часть его груди. Однажды Кобаль рассказал, что сложные символы были частью древнего демонического языка и обозначали его умения.
Вытатуированное адское пламя, породившее Кобаля, и символы были одновременно благословением и проклятием. Они продлевали ему жизнь, благодаря чему он пережил всех своих предков Варколаков с тех пор, как Люцифер вошел в Ад. Так же знаки давали ему силу, которой ранее не обладал ни один демон Варколак. Любой Варколак, восставший из огня, чтобы заменить погибшего предка, мог контролировать адских гончих, но только на коже Кобаля жили представители свирепых псов. Символы помогали ему и одновременно делали более диким, нестабильным и могущественным, нежели любой из других демонов Варколаков.
На его левой руке было вытатуировано еще больше пламени, которое копировало узор с правой руки, но среди огня выглядывали две адские гончие. Казалось, псы были готовы выпрыгнуть из его тела в любую секунду. Когда Кобаль выпускал их, позволяя немного погулять, псы проявляли такую же безжалостность, как и сам мужчина. Гончие являлись смертоносным продолжением его силы.
Опустившись передо мной на колени, Кобаль положил ладонь на мой затылок и притянул к себе для одурманивающего поцелуя. Отстранившись, он прерывисто вздохнул и ласково чмокнул меня в переносицу.
— Доброе утро, Mah Kush-la, — нежное обращение, на демоническом языке означающее «моя любовь», вызвало у меня трепет.
— Доброе утро.
— Проголодалась? — мой желудок заурчал в ответ на его вопрос. Кобаль погладил меня по щеке большим пальцем, а затем убрал руку. — Я принесу тебе что-нибудь поесть.
Я наблюдала, как он поднялся во весь свой огромный в шесть футов девять дюймов рост. Кобаль был таким массивным, что заслонял лучи солнца и деревья. Отвернувшись, он снял рубашку с ветки и натянул ее через голову.
Когда Кобаль скрыл свое тело, меня переполнило разочарование. Однако я не хотела, чтобы кто-то еще видел его таким. Кобаль был прекрасен и без демонстрации своей соблазнительной загорелой кожи, обтягивающей выпуклые мускулы.
Раздвинув руками листву, Кобаль направился к главному лагерю, который находился недалеко от бара, построенного скеллеинами вокруг врат, ведущих в сам Ад.
Достав чистую одежду, я стянула мятую футболку и надела потрепанную коричневую форменную рубашку, которая была на мне еще во время тренировок у стены. Я не была в восторге от разлуки с братьями, но уже смирилась со своей судьбой. Может, меня трудно было назвать хорошим солдатом, но я научилась защищать себя.
У стены я многое выяснила о своем наследии и способностях. Мне была ненавистна мысль, что мои силы, которые всегда выделяли меня среди других людей, были получены от самого Люцефера. Впрочем, я не отрицала свою суть и не отказывалась от возможности помочь исправить беспорядок, который начали ангелы, когда шесть тысяч лет назад сбросили Люцифера с Небес, а продолжили люди, тринадцать лет назад распахнув врата в Ад.
Скинув ботинки, я сняла штаны, а затем натянула свободные брюки с дыркой в верхней части бедра. До начала путешествия брюки плотно прилегали к моей попке, но недостаток пищи, а также постоянные ходьба и бег, плюс близость к Аду заставили меня похудеть. Я никогда не была пухленькой, имея более атлетическое телосложение, но теперь меня можно было назвать худой.
Мне казалось, что с каждым днем я все дальше и дальше отдалялась от женщины, которая ловила рыбу для братьев, и становилась все больше похожей на женщину, которая убивала любых существ голыми руками. Когда-то, не так давно, я ненавидела тот факт, что пойманная мною рыба умирала. Теперь же я поражала энергетическим шаром жизни любого, кто пытался причинить боль мне или тому, кого я любила.
Хитроумная связь с Землей и текущей вокруг жизнью всегда была частью меня, поэтому я лелеяла все живое. Теперь я убила не только рыбу, но и Лилит — могущественного канагского демона, напавшего на нас. Я не чувствовала вины за содеянное, но была бы нечестна сама с собой, если бы не признавала, что растущие силы пугали меня.
А они все росли. Я чувствовала это каждый день. Теперь я могла черпать намного больше энергии жизни за раз, чем когда-либо прежде. Каждая полученная мной рана заживала быстрее, чем предыдущая, к примеру, синяки исчезали в течение нескольких часов, а порезы исцелялись на следующий день.
С каждым днем я чувствовала, как меня покидала человечность, заменяясь чем-то другим. Вот только я не знала чем именно, но понимала, что скоро найду ответы на свои вопросы.
Я была последним оставшимся потомком Люцифера. Когда-то он был ангелом, но сейчас слыл настоящим монстром, решившим поработить человеческую расу и
