Тьма в её глазах (СИ) - Ре Ани

— Не делай этого, — хрипло попросил он, когда девушка потянулась к нему своими руками. Она устало вздохнула, и преодолела последние сантиметры, касаясь пальцами горячей кожи. Перед глазами замелькали смутные образы, пока ещё слишком расплывчатые, обрывочные. Ди ждала, стараясь не вглядываться в его воспоминания — в конце концов, она терпит эту боль не для того, чтобы подглядывать за чужими жизнями. Картинки переставали мелькать, гул голосов в голове унимался, давая дорогу той самой сцене, что она искала.

— Отель, — пробормотала девушка и закашлялась от того, что пересохло в горле, — синие шторы. Кровать со смятыми простынями. Лампа горит очень тускло.

Кто-то скептически хмыкнул, давая понять своё отношение к этому представлению. Ди недовольно поморщилась — посторонние звуки её отвлекали, и картинка вновь размылась, перескакивая вперёд.

— Я вижу жертву. Девушку. На ней платье с серебряными блёстками и туфли на шпильках. Волосы очень пышные, кудрявые. Она танцует. Снимает платье, — Ди опускает невидящий взгляд, слегка смущаясь от следующей сцены и тихо подмечает: — Секс был по обоюдному согласию.

— Что ещё? — нетерпеливо спрашивает бывший напарник её отца. Он тяжело дышит и злится — боится, что пострадает его репутация. Помощь экстрасенсов в расследовании убийств ещё не вошла в привычку. Впрочем, он то ей как раз верит.

— Подозреваемый пьян, — Ди чувствует этот туман в его голове, видит его руки, касающиеся жертвы и чувствует… безразличие. Он не испытывает никаких эмоций, кроме отвращения к себе. Ни один из убийц на её памяти не был так спокоен и безучастен к происходящему перед убийством. А вот девушка наоборот — излишне возбуждена. Она ведёт себя словно наивная девочка в первую ночь со своей школьной любовью: всё время норовит прикоснуться к нему, поправить волосы, обнять. Суетливо. Слишком суетливо для случайной связи. Да и давно ей уже не семнадцать. Ди вздыхает, оглядываясь вокруг, насколько это позволяет его периферическое зрение, но парень вдруг уходит из комнаты.

«Возвращайся скорее», — слышится голос девушки за его спиной, он нервно смеётся, закрывая за собой дверь ванной комнаты. Смотрит в пол, практически не давая обзора, подходит к раковине и открывает кран, набирает полные ладони холодной воды и умывает своё лицо. Наконец поднимает взгляд — из зеркала над раковиной на Ди смотрит молодой мужчина, симпатичный, с тёмными, почти чёрными глазами, чёрными как смоль волосами и бледной кожей. Он раздет по пояс, и Ди вновь смущается, разглядывая его тело. Худощавый, но выглядит привлекательно, приятный рельеф мышц, дорожка чёрных волос внизу живота, татуировка на правом плече.

Быстрей бы уже всё кончилось. Словно услышав её мысли, парень кидается в комнату — звуки приглушены, и Ди только сейчас осознала, что оттуда послышались голоса.

— Кто-то ругается. Он находится в ванной, но выходит на звук. Мужчина, высокий, может метр девяносто, короткие русые волосы, с правой стороны головы они выбриты. На нём чёрная футболка и тёмные брюки. Нос был когда-то сломан, слегка повёрнут влево, — Ди вздыхает, переводя дыхание. — Он бьёт девушку. Ударяет рукой, потом хватает бутылку. Подозреваемый подбегает, чтобы его остановить, хватает его за руку. Мужчина разворачивается и бьёт его. Удар очень сильный…

Ди уже задыхается, морщится после удара, ощущая его боль. Эта злость, ненависть — к ним невозможно привыкнуть. Ей страшно, каждый раз страшно смотреть на то, что люди способны делать друг с другом. По щекам текут слёзы, её знобит, но нужно закончить. Она должна рассказать правду.

— Подозреваемый падает. А мужчина вновь берёт бутылку. И несколько раз ударяет девушку по голове. Он что-то кричит. Я не могу разобрать.

Дальше воспоминания рывками. Парень поднимается с пола, слегка шатаясь. Мужчина всё ещё занят тем, что кричит на свою неподвижную жертву, трясёт её, словно тряпичную куклу. Черноглазый кидается вперёд, сбивает убийцу с ног, тот падает и ударяется головой о тумбочку. Он теряет сознание, а подозреваемый подходит к девушке и проверяет её пульс. Она мертва. От живого, тёплого, весёлого существа, несколько минут назад наслаждающегося своей жизнью, остался лишь окровавленный кусок мяса. Парень хватается за голову, едва сдерживая рыдания. Теперь эмоции переполняют его — боль, скорбь, сожаление. И всё та же сжигающая ненависть к себе. Он вытирает отпечатки с мебели, отовсюду где, как ему казалось, мог их оставить, собирает свои вещи и уходит.

Ди медленно отпускает его ладони и смотрит на парня сквозь слёзы. Его эмоции до сих пор раздирают её сердце, оно колотится в груди с бешенной скоростью. Почему же она так остро реагирует? Давно ведь научилась отстраняться от происходящего в чужих воспоминаниях, но сейчас её буквально захлёстывает его болью. Почему? Может быть потому, что его эмоции слишком похожи на то, что обычно ощущает она сама? Ди знает, что он только что пережил все события той ночи вновь, вместе с ней. По его щеке из незаплывшего глаза тоже течёт слеза. Она уже проходила через это. В детстве, когда отец заставлял её помогать в расследованиях, никто не слушал её, когда девочка пыталась объяснить, что обвиняемый не мог поступить иначе. Не мог не попытаться защитить себя или жизнь близкого себе человека. Она знала, что Норил позвал её сюда не просто так, что он искал способ повесить всё, что произошло на этого парня, и не могла позволить полиции разрушить ещё одну судьбу.

— Он не виноват, — тихо сказала девушка. Парень вздохнул, закрывая глаз. — После удара подозреваемый был без сознания. Тот мужчина в чёрной футболке убил девушку, а кто его убил я не знаю. Парень к тому моменту уже сбежал, я этого не увижу.

— Чушь собачья! — выругался один из полицейских.

— Ты уверена, Ди? — спросил друг её отца.

— Я видела всё собственными глазами, — привычно ответила она. — С вашего позволения, я пойду.

Девушка поднялась на ноги, чувствуя слабость в коленях. Это выматывало, несказанно выматывало. Но спасать тех, кто не заслуживал наказания, было гораздо приятней, чем наказывать виновных. В коридоре она оперлась о стену спиной и медленно съехала по ней на пол.

— Ты в порядке? — спросил детектив Норил, Ди кивнула в ответ.

— Просто голова кружится. Пройдёт. Я выполнила свою часть сделки, теперь твоя очередь.

— Конечно, — согласился мужчина, помогая ей подняться на ноги. — Держи. Всё, что есть на эту девицу. Копии, естественно.

— Сойдёт, спасибо, — натянуто улыбнулась Ди, заглядывая в тонкую папку. Не густо. Несколько нарушений правил дорожного движения, снятие отпечатков пальцев из-за просрочки замены удостоверения личности, переезд в столицу два месяца назад… а вот это интересно, до открытия врат была официанткой в кафешке в своём городке, но получила наследство и уволилась. Одарил её дедуля семидесяти лет, после чего скоропостижно скончался, выпав из окна. Дело закрыто за отсутствием состава преступления, смерть признана несчастным случаем, у девушки алиби. А вот родственники дедушки успокоились не скоро, три попытки обжаловать дело в суде.

— Нашла, что искала? — спросил бывший напарник её отца.

— Да, более чем. Похоже ещё одна одарённая шалит.

— Осторожней, девочка.

— Как всегда, — кивнула Ди, направляясь к выходу. Одарённые преступники стали проклятием этого мира. Их нельзя было отследить, невозможно определить, нереально контролировать. Обычные законы на них не действовали, полиция не могла садить всех подряд только из-за подозрений, что человек может обладать даром, слишком это походило на охоту на ведьм и скорее добавило бы беспорядков. А одарённые часто этим пользовались. Нужно остановить эту девушку.

Со времени открытия врат — а именно так называли день, когда на карте неизвестно откуда появилась ещё одна страна — Лория, прошло десять долгих лет. Первые беспорядки улеглись, наиболее буйных и опасных одарённых удалось усмирить или изолировать. Остались лишь те, кто был умнее, кто сумел совладать со своими силами и приспособиться к новой жизни. В родной стране Ди ситуация была стабильной. Уровень жизни здесь был достаточно высоким, и глобальных конфликтов удалось избежать. Люди учились жить со своими новыми соседями, побаивались их, но терпели. Одарённые же всё чаще сбивались в небольшие группы и посторонних сторонились, справедливо полагая, что не все спокойно принимают их возможности. В странах третьего мира с этим было сложнее — военные конфликты захлестнули огромные территории на трёх континентах, перекраивались границы государств, образовывались страны, откуда гнали одарённых, и наоборот, места, где получившие дар люди занимали оборону. Казалось, что этому ужасу нет конца.